Сергей Зверев - Спецагент из ниоткуда
Совершенно излишние вопрос и ответ.
– Наверное, надо вызвать милицию?
– Да… Думаю, там внизу уже вызвали, но нам тоже следует позвонить.
Сельвинская набрала номер и сбивчиво объяснила дежурному, что и где случилось.
– Сейчас приедут.
Кремер сел к столику, налил полную рюмку «Финляндии» и выпил. Как бы там ни было, а в этом он сейчас нуждался сильнее всего.
9
За всю дорогу Сельвинская не сказала ни слова, только нервно курила – зажигала сигарету, гасила в пепельнице после пары затяжек и доставала следующую. Кремер тоже молчал, уделив все внимание управлению машиной. Это нетрудно, когда ни единой путной мысли в голове.
Милицейское разбирательство длилось недолго. Им задали вопросы, зафиксировали ответы и отпустили с миром, пообещав вызвать, «когда потребуется». Забрали диск с фильмом, как вещественное доказательство… Что до жены погибшего, она не оправилась от шока, отвечала односложно и невпопад, и ее оставили в покое. Врач «Скорой» сделал ей укол транквилизатора и рекомендовал сон. Возможно, в иных обстоятельствах аналогичные происшествия расследуются тщательнее, но показания знаменитой актрисы (не вполне трезвой) и приезжего каскадера (трезвого как стекло) не могли бы вызвать сомнений даже у Пифагора или кто там советовал сомневаться во всем.
Кремер свернул к дому Сельвинской. Она вышла, громко хлопнув дверцей. Вышел и Кремер, отдал ей ключи.
– Не надо провожать до квартиры, Сергей, – с ледяными нотками в голосе проговорила Алена.
– Постарайся успокоиться и заснуть, – сказал Кремер. – Увидимся на студии?
– Наверное, – холодно ответила актриса, обошла машину и взбежала по ступенькам к подъезду. Кремер отправился на поиски такси.
Нелепая смерть Шабанова отрезала единственную нить… Разумеется, людям Шведова по их милицейским каналам немедленно станет известно о происшедшем, если уже не известно. И что сказать человеку Шведова, когда он позвонит? Гейм овер?
10
Кремер ответил иначе.
– Извините, вы ошиблись номером, – сказал он, что означало: сдвигов нет, операция продолжается.
Ибо чем дольше он размышлял над обстоятельствами смерти Шабанова, тем больше находил причин для сомнений.
Виктор Шабанов. Спецназ ГРУ. Хладнокровный, расчетливый, уверенный в себе профессионал. И его настолько вывел из равновесия злополучный фильм, что почти лишил рассудка? И еще: способен ли вдребезги пьяный человек сразу попасть ключом в замочную скважину? Между тем Кремер не слышал никакой возни, шорохов, стуков за дверью. Только щелчок и поворот ключа. Да, в квартире играла музыка, но не настолько громко, чтобы заглушить эти звуки, тем более что Кремер был настороже. Шабанов не был пьян – во всяком случае, не до такой степени, как хотел выглядеть. Выпил несколько рюмок для запаха… Но тогда какую цель преследовал он своим странным представлением и для кого устраивал спектакль? Не для Кремера же. Для Сельвинской? Ее роль неясна, если она и играет здесь какую-то роль. А Оксана? Действительно ли ее снимали в бессознательном состоянии, одурманенную наркотиками, как она утверждает? События вчерашнего дня виделись Кремеру либо цепью очень уж неправдоподобных совпадений, либо напротив – осуществлением стройного, продуманного, но абсолютно непонятного из-за недостатка информации плана. И он склонялся ко второй точке зрения.
Tак или иначе, Шабанов переиграл и разбился. Приходилось начинать с нуля, и первым делом Кремер решил повидаться с Оксаной.
Однако тем временем другой человек должен был повидаться с ним.
С утренней съемки Кремер вернулся в 14.30. Хмурые тучи заволокли солнце, вдали угрюмо погромыхивала приближающаяся гроза. Едва Кремер приступил к чему-то среднему между завтраком и обедом, как в дверь позвонили. Кремер заглянул в глазок и открыл. На пороге стоял Станислав Михайлович Горецкий, полковник ФСБ и единственный человек, приехавший встретить Кремера, когда того освободили из заключения… Не вышло у них тогда разговора, и сейчас Кремер меньше всего ожидал увидеть этого человека.
– Здравствуй, Андрей, – просто сказал полковник.
– Проходи, – ответил Кремер после паузы.
– Рукопожатия не будет?
– Я еще не знаю, с чем ты пришел.
Они прошли в комнату и сели в кресла.
– Сейчас я работаю со Шведовым и полностью в курсе твоей миссии, – произнес Горецкий, вытаскивая пачку «Явы».
– Вот как? Он в Москве?
– Нет.
– Он мне о тебе ничего не говорил.
– Не говорил, потому что надобности не было.
– А теперь есть?
– Да, теперь есть. После того что случилось вчера, и после твоего ответа по телефону.
– Понятно. Шведов решил, что коль скоро я вижу некий резон продолжать операцию, есть смысл нам объединить усилия?
– Примерно так.
– Или так решили в его загадочном «управлении М»? Чем оно все-таки занимается? О, я помню, ты говорил мне, что понятия не имеешь… Я тебе и тогда не поверил, а сейчас тем более.
– Чем оно занимается? – задумчиво повторил Горецкий. – Как бы тебе это попроще объяснить… Фильм «Секретные материалы» смотрел? Малдер, Скалли? Ну вот. Приблизительно то же самое.
– Стас, извини. У меня сейчас не самое подходящее настроение для шуток.
– У меня тоже, – серьезно сказал полковник.
11
В молчании Кремер испытующе смотрел на Горецкого, потом вздохнул.
– Ладно, оставим пока Скалли с Малдером. Что практически? Об этой штуке, за которой мы охотимся, выяснилось что-нибудь?
– Ровным счетом ничего. Правда, удалось как будто установить, куда направлялся хабаровский транзит…
– Что значит «как будто»?
– По ряду косвенных данных. Видишь ли, невдалеке от Амурска находился какой-то научный комплекс, лаборатория или что-то такое… Нам не удалось узнать, кому он принадлежал, кем финансировался и чем они там занимались…
– Подожди, подожди. – Кремер поднял руку. – Как это «не удалось узнать»? Научный комплекс в карман не спрячешь.
– В наше время, Андрей, спрятать можно хоть военный завод. Были бы деньги…
– Гм… Ну хорошо, а почему «находился», а не «находится»? Куда же он подевался?
– Рванул, да так, что одна пыль осталась. Шведов в Хабаровске сейчас этим занимается.
– Интересные дела… Прямо-таки одна пыль?
– Ну, не совсем… Остался еще человек, их охранник.
– Это уже кое-что!
– Мало что. Он умер в больнице… Успел только сообщить, что перед самым взрывом некто пробрался в этот их комплекс. Охранник преследовал его машину на мотоцикле, но догнать не сумел, разбился…
– Он хоть описал этого «некто»?
– Что там может описать умирающий человек. – Полковник с горечью махнул рукой. – Несколько слов в полубреду. Но это вполне мог быть и Шабанов. Во всяком случае, он не исключается.
Кремер взглянул в окно. Гроза проходила стороной, хотя шальные крупные капли и шлепались на подоконник.
– Так, – сказал Кремер. – Что же выходит? Через Хабаровск эту химическую дрянь возили в лабораторию под Амурском…
– Это скорее догадка… Хотя и обоснованная.
– Будем пока отталкиваться от нее. Итак, Голдин в Хабаровске делает попытку эту штуковину перехватить. Неудачно… Тогда допустим, что Шабанов пробирается в лабораторию – возможно, тоже за ней? Черт возьми, что же это такое? Почему она им так нужна?
Горецкий развел руками:
– Ты хочешь, чтобы я тебе ответил? Давай лучше займемся Шабановым, его гибелью.
– Ты же читал милицейский отчет?
– Читал. Но я там не был, а ты был.
– Добавить мне толком нечего… Вот разве этот фильм на диске… Ты его видел?
– Он у меня, – подтвердил полковник.
– Там отчетливо видно лицо Оксаны Шабановой. Можно ли установить, была она под воздействием наркотика или нет?
– Не знаю… Глаза вроде остекленевшие, бессмысленные. Но, возможно, играла. Надо отдать психологам. Думаешь, она замешана?
– Черт ее знает… А Сельвинская? Случайно она затащила меня к Шабановым именно в этот день или намеренно?
– Тебя послушать, там целый заговор…
– Я стараюсь понять… Ладно, вернемся к фильму. Есть там что-то, что позволило бы выяснить, где он снимался? Детали обстановки, вид из окна?
Полковник безнадежно покачал головой.
– Какой там вид из окна… Постель, и все. Сбоку торчат какие-то мохры, но проверять все квартиры Москвы в их поисках…
– А вторая женщина?
– Ее не опознать в этих проклятых доспехах…
– А с самой Оксаной ты говорил?
– Да, – кивнул Горецкий, – я к тебе приехал прямо от нее.
– И что она сказала? Где пила в тот день, с кем?
– Была якобы вечеринка киношников, десятка два человек. Шабанов и Оксана там поссорились, ему не нравилось, что она много пьет… И она ушла.
– Одна? Он остался?
– По ее словам, да. Но можно найти и опросить свидетелей… Она говорит, что ушла сильно пьяная, а потом не помнит ничего. Очнулась уже дома. Потом уже смутно припомнила, что затащили ее на эту съемку, переживала страшно… Боялась, что фильм где-то всплывет… Но кто затащил, как, куда – нет, не помнит.
