Сергей Донской - Резидент внешней разведки
– А вы напрасно кокетничали, – заметил он.
– Я? – изумилась Людмила. – Кокетничала?
Можно подумать, в прошлой жизни она была кошкой и до сих пор сохранила врожденную неискренность.
– Вы утверждали, что плохо водите машину, – напомнил Нолин.
– Практики у меня маловато, – сказала Людмила, – но я отношусь к разряду тех женщин, которые инстинктивно справляются с любым делом. У нас все ладится, все получается.
– Обожаю таких женщин.
– Всех сразу?
– Не будем конкретизировать.
– Почему бы и нет?
Нолин пропустил реплику мимо ушей.
– Мне нравятся женщины деловые, энергичные, знающие, чего они хотят, и умеющие добиваться своей цели, – сказал он, следя за дорогой. – А медлительных, ленивых, вялых барышень я терпеть не могу. Будь за рулем такая, мы тащились бы со скоростью черепахи. – Нолин повернулся к Людмиле и доверительно произнес: – Знаете, я недавно прочитал прелюбопытнейшую статью. Оказывается, манера водить автомобиль напрямую связана с сексуальным темпераментом женщин. Те, которые носятся по дорогам как угорелые, и в постели способны задать жару.
– Очень верно подмечено, – сказала Людмила, разгоняя «Лендровер» до ста десяти километров в час.
Нолин внимательно наблюдал, как она обгоняет машины. Выскакивает на встречную полосу, старается держаться подальше от автомобиля, следующего параллельным курсом, а затем резко поворачивает руль вправо, возвращаясь в свой ряд. С такой склонностью к подрезанию она бы недолго проездила по российским дорогам. Хотя и по африканскому шоссе она свое почти отколесила.
– Не забудьте предупредить, когда будет наш поворот, – попросила Людмила. – Кажется, рядом должна быть какая-то стройка?
Прокол. Мадам Банщикова не должна знать маршрута. Разговор Нолина с Жанной могли слышать только ребята из ЦРУ. Очень может быть, что они и сейчас поддерживают одностороннюю связь с джипом. Скорее да, чем нет.
– У вас есть темные очки? – спросил Нолин, завидев впереди здоровенный, как вагон, автофургон.
– Есть. – Людмила похлопала ладонью по сумочке, сунутой между сиденьями. – А что? – Она мельком покосилась на Нолина.
– Наденьте, – распорядился он. – Солнце светит прямо в глаза.
– Мне не мешает.
– Это необходимые меры предосторожности.
– Что ж, – усмехнулась Людмила, – раз вы настаиваете, то будем предохраняться.
Двусмысленности, вложенной в фразу, позавидовал бы наипошлейший из пошлейших телеюмористов.
– И все же наденьте, – настаивал Нолин.
Пришла пора отвлечь внимание личного водителя. Фура была уже рядом, и джип заходил на обгон.
– Ох уж эти мужчины, – пробормотала Людмила, наугад шаря рукой в сумочке. – То снимите, то наденьте.
Джип шел вровень с длинным фургоном, по борту которого тянулась надпись перевозочной компании. Мощный двигатель грузовика почти заглушил рокот «Лендровера». Людмила наконец отыскала очки, но не надевала их, сосредоточенная на управлении. Впереди появился встречный автомобиль. До него было еще далеко, но Нолин изобразил панику.
– Вы что! – заорал он на ухо Людмилы. – Зачем выскочили на встречную? Теперь полный ход, не то врежемся!
Растерявшись, она надавила правой ногой на педаль газа.
– Тормози! – выкрикнул Нолин. – Не успеваем!
Совсем потеряв голову от страха, Людмила никак не могла нащупать нужную педаль. Ревущая, запыленная фура, возвышающаяся справа, не позволяла ей оценивать ситуацию трезво.
– Нам крышка! – Грубо выругавшись, Нолин схватился за руль.
Расчет оказался точен. Джип коснулся боком грузовика и, отброшенный несущейся вперед махиной, стал уходить на левую обочину. Его лобовое стекло было перечеркнуто зигзагообразной трещиной. Клаксон грузовика издал предупредительный басовитый гудок. Встречная машина предусмотрительно притормаживала, но расширившиеся глаза Людмилы уже ничего не видели толком.
– Мама! – взвизгнула она.
– Выворачивай! – рявкнул Нолин.
Его руки, лежащие поверх заледенелых пальцев Людмилы, снова крутнули руль вправо. Джип плавно сблизился с грузовиком и некоторое время шел впритирку, издавая оглушающий скрежет. Маневр сопровождался неистовой тряской. Мимо пронесся остановившийся на обочине автомобиль, водитель которого завороженно следил за происходящим. В следующую секунду он исчез, а по асфальту запрыгало, кувыркаясь, сорванное крыло «Лендровера».
– Мамочка, мама! – причитала зажмурившаяся Людмила.
– Тормоз, – сказал ей Нолин, осторожно отводя покореженный джип от фургона. – Тормоз нажми.
Клацая зубами, Людмила подчинилась. Джип отстал от пылящего фургона, проехал еще несколько десятков метров и замер. В канаву скатился никелированный колпак от колеса. Нолин взглянул на него и перевел глаза на удаляющийся грузовик. Опасаясь, что его заставят оплачивать страховку, водитель не остановился. Вот и отлично.
Нолин поколдовал над погнутой дверцей и сказал Людмиле:
– Выбирайтесь. Выход теперь только с вашей стороны.
– Что вы наделали, – прошептала она, очутившись на солнцепеке.
– Спас нас от верной гибели, – пожал плечами Нолин. – Еще немного, и от нас бы кровавая лепешка осталась. Фарш в консервной банке.
Мимо проехала красная «Тойота», водитель которой сбросил скорость, чтобы рассмотреть покореженный джип.
Нолин жестом попросил его остановиться.
– Что тут приключилось? – спросил водитель «Тойоты».
Людмила лишь беззвучно пошевелила губами, на которых не осталось помады. Размазавшаяся тушь вокруг глаз делала ее похожей на старую шлюху.
– Небольшая авария, – сказал Нолин по-французски. – Подбросите меня до станции автосервиса?
– Конечно, конечно. – Водитель призывно помахал рукой. – Садитесь.
– «Лендровер» может ехать, – пролепетала Людмила.
– До первого ухаба, – сказал Нолин. – Оставайтесь караулить машину. Я мигом. Вернусь с автотехниками, они отбуксируют нас на стоянку.
Не давая Людмиле возможности опомниться, он потрепал ее по плечу, забрался в «Тойоту» и распорядился:
– Вперед. Я скажу, где меня высадить.
Он точно знал, где это произойдет. На том повороте, о котором рассказала ему Жанна Каморникова. Что касается автосервиса, то у Людмилы есть мобильник. Хотя, вероятнее всего, она первым делом позвонит своим американским друзьям. Но для этого ей необходимо успокоиться, прийти в себя и собраться с мыслями. Судя по интеллектуальным и психическим качествам, опомнится Людмила минут через пять. Следовательно, ЦРУ возобновит слежку примерно по прошествии часа. Если за этот срок дружки Жанны не прикончат Нолина, то американцы, не подозревая о том, спасут его от опасности. В том, что это две разные команды, сомнений не было. Таким образом, Нолину предстояло очутиться между двух огней. Расклад понятен. Вот только что это в итоге даст?
На этом ход размышлений оборвался.
– Напрасно вы оставили даму одну на дороге, – укоризненно произнес водитель «Тойоты», вглядываясь в зеркало заднего обзора. – В Сенегале полно чернокожих, которые почтут за счастье воспользоваться беспомощностью женщины.
– Она тоже будет счастлива, – сказал Нолин. – Это обычная проститутка, к тому же пьяная или обкуренная. Вы меня спасли от незапланированных расходов и какой-нибудь нехорошей болезни.
– О? – восхитился водитель.
Настроение у него заметно улучшилось. Чего нельзя было сказать о его случайном пассажире.
На пути к исцелению
1
Нолин не подозревал, что сегодня утром решалась его судьба. Банщиков тоже не подозревал, что своими показаниями отведет беду от своего врага.
Проснувшись на больничной койке с загипсованной рукой, уложенной на груди, и подвешенной к специальному блоку ногой, Петр Семенович подумал, что московский хлыщ должен ответить за это. Пусть смутно, но Банщиков помнил конец попойки. Нолин ткнул его кулаком в живот, а потом столкнул с лестницы. Подлый негодяй. Воспользовался беспомощным состоянием Банщикова. Или подсыпал в бутылку снотворное?
Негодуя по поводу поступка Нолина, Банщиков не думал о своей собственной роли в этой истории. Его сотрудничество с ЦРУ как бы оставалось за кадром. Но постепенно мысли потекли в другом направлении, и Банщиков стал задавать себе иные вопросы. А не является ли несчастный случай случаем на самом деле счастливым? Не стало ли падение с лестницы уникальным шансом выйти из опасной игры? Не пора ли распрощаться с американцами и с Людмилой заодно? Ведь это она виновата в том, что ее муж превратился в шпиона. Основную работу по вербовке проделала она, а не друг детства Любарский.
Произошло это в уютной домашней обстановке.
Была ночь. Банщиков торчал в Интернете, выуживая из электронной пучины сведения для докторской диссертации, на которую получил заказ. Людмила спала. Саркастически пожелав ему творческих успехов, она удалилась в спальню, а он, наслаждаясь лимонным чайком, тишиной и покоем, устроился за компьютером. Увлекшись работой, он подпрыгнул на стуле и едва не вывихнул шею, оглянувшись назад, в полумрак, откуда возникла рука, положенная на плечо. Примерно так отреагировал бы гоголевский Хома на внезапное прикосновение подкравшейся панночки.
