Чингиз Абдуллаев - «Гран-при» для убийцы
Баку. 8 апреля 1997 года
Взрыв на складе вызвал панику в городе. Утверждали, что погибли десятки людей, говорили об очередной террористической акции, о происках внутренних и внешних врагов. Истина, как обычно, была весьма далека от слухов и сплетен Во время взрыва погибли три человека и были ранены пятеро. Сам Касумов сильно не пострадал, но считал себя виноватым в случившемся. Всю ночь пожарные тушили возникший пожар, таможенники подсчитывали суммы ущерба, представители прокуратуры, Министерства национальной безопасности и полиции оперативно проводили опросы свидетелей и оставшихся в живых участников этого происшествия.
Утром восьмого апреля Касумова вызвали к министру. Когда он вошел в кабинет, там уже находился курирующий его отдел заместитель министра. Несмотря на шок, причиной которого послужили взрыв, собственная ошибка и гибель людей, Касумов успел побриться и переодеться. Министр был явно не в настроении. Ему уже успели доложить подробности, и он понимал, что невольным виновником трагедии, случившейся на складе, оказался один из лучших его сотрудников.
Именно поэтому он встретил Касумова мрачным вопросом, даже не предложив ему сесть:
— Как это могло произойти?
— Террористы, очевидно, просчитали такой вариант действий, — угрюмо сказал Касумов. — Расчет был на элементарную жадность бывшего сотрудника таможни, который помогал им в переправке грузов. По нашим данным, груз прибыл из Москвы, а затем был помещен в грузовой терминал. Но, очевидно, террористы не доверяли своему сообщнику. Они успели подменить груз, и вместо ящиков, прибывших из Москвы, подложили совсем другие, установив в них взрыватели.
Расчет террористов не оправдался. Каким-то чудом первый ящик не взорвался, когда его открывали. Но во втором бомба сработала. Считаю, что в происшедшем виноват только я лично и готов нести любое наказание за гибель людей.
Наступило молчание. Министр нахмурился.
— Сядьте, — разрешил он, — наши сотрудники утверждают, что за секунду до взрыва вы кричали об опасности, просили всех уходить и этим спасли несколько человек. Почему вы не предупредили о бомбе раньше? И почему не вызвали саперов?
— Я не знал, что в ящиках установлены взрыватели, — выдохнул Касумов, — только когда стал проверять первый ящик и обнаружил там пакеты с бакинским печеньем, сразу понял, что это не те ящики, которые прибыли из Москвы.
— Надо было раньше соображать, — посоветовал министр. Потом спросил:
— Установили хотя бы, кто помогал террористам на таможне?
— Бывший работник таможни, руководитель смены Ильяс Мансимов. Судя по всему, он привел на работу водителя водовоза, который исчез два дня назад.
— Думаете, они связаны?
— Убежден в этом. Водитель водовоза Ахмедов раньше работал в таможне на грузовой машине. Он беженец, и устроил его на работу в таможню именно Мансимов.
После увольнения последнего почти сразу уволился и Ахмедов. Именно его машина приезжала вечером первого апреля в Нардаран. Все сходится, мы уверены, что они связаны друг с другом. Мансимов раньше работал на таможне аэропорта и мог придумать подлог с паспортами террористов.
— Сколько вам нужно времени, чтобы найти Мансимова?
— Я постараюсь арестовать его сегодня, — твердо сказал Касумов, — если мне разрешат еще один день руководить этим расследованием. — А кто еще будет руководить? — недовольно спросил министр. — Видали, он готов нести наказание, — передразнил хозяин кабинета своего сотрудника. — Это легче всего. А нам нужно найти пособников террористов в нашем городе, узнать, наконец, почему к нам прилетел такой опасный террорист, как Ахмед Мурсал. Может, следующая бомба взорвется у нас в метро? Или в автобусе? Ты можешь дать гарантию, что этого не случится? И я не могу. Поэтому нужно найти и арестовать и Мансимова, и этого водителя водовоза.
От волнения министр перешел на «ты». Он сжал руку в кулак и тихо пристукнул по своему столу. Долгие годы работы в бывшем КГБ научили его выдержке. Но теперь он менее всего думал и о собственной выдержке, и о хороших манерах.
— Я все сделаю, — пообещал Касумов.
— Это очень важное дело, — сказал министр, — если угодно, дело нашей чести. И МОССАД, и российская разведка знают, что мы ищем на своей территории террористов и тех, кто им помогал. Если мы ничего не обнаружим, если выяснится, что мы просто всех упустили да еще устроили взрыв в собственном аэропорту, над нами будут смеяться все спецслужбы мира. Ты меня понимаешь?
— Я их найду, — упрямо повторил Касумов, сжимая зубы.
— Что передает этот любитель-доброволец? — спросил министр.
— Кто? — не понял Касумов.
— Ну этот самый Дронго. — Министр как профессионал не любил дилетантов, к которым он относил и Дронго. Во-первых, его раздражала самостоятельность эксперта, во-вторых, его упрямое нежелание становиться сотрудником государственной службы, а в-третьих, просто невероятная популярность самого имени Дронго, которое давно стало нарицательным, и не только в странах СНГ.
— Он сейчас в Сирии, — доложил Касумов, — мне передали, что он звонил сегодня из Дамаска. Остановился в отеле «Шератон тауэр».
— Он разъезжает по всему миру, делает, что хочет, работает, на кого хочет, — вставил заместитель министра, решив, что пришло его время, — он, конечно, имеет какие-то навыки, но очень недисциплинированный человек. Такой частный детектив.
— Нам такие не нужны, — отрезал министр. — Мы должны использовать свои возможности, чтобы продемонстрировать, как мы умеем работать.
Касумов молчал, терпеливо ожидая, чем кончится этот затянувшийся разговор.
— У тебя есть один день, — закончил министр, — сегодня до вечера ты должен арестовать Ильяса Мансимова. Если не сумеешь его найти, то завтра можешь принести мне заявление о своей отставке.
Заместитель министра кивнул. Он не проронил ни слова, за исключением реплики о Дронго, но его взгляды красноречивее всего свидетельствовали о его собственных, чувствах. Если Касумов был виноват и его должен наказать министр, то курировавшего работу их отдела заместителя министра немедленно снимет с работы сам президент. И поэтому он сидел мрачный и злой, понимая, что сегодняшний день может решить во многом и его собственную судьбу.
Дамаск. 8 апреля 1997 года Утром за завтраком Дронго встретил Алису Линхарт. Она кивнула ему, усаживаясь за соседний столик. Он взял газету, положил на тарелку одну булочку и, попросив официанта принести ему чай с молоком, уселся за столик. После завтрака он вышел в холл, где случайно оказалась и мисс Линхарт. Они вместе вошли в лифт, и только когда кабина тронулась, Дронго негромко произнес:
— Пока все идет по плану.
— Может, вы объясните мне ваш план? — нервно спросила она.
— Долго объяснять, — сказал он, — мне понадобится оружие.
— Что? — удивилась она.
— Мне нужен пистолет, — негромко сказал он.
Она смотрела на него, пока лифт не остановился на его этаже, и только тогда сказала:
— Хорошо, когда он вам нужен?
— Сегодня. И чем быстрее, тем лучше, — с этими словами он вышел из кабины лифта, и створки двери за ним мягко закрылись. Женщина покачала головой.
Ее раздражал этот непонятный тип, кажется, искренне считающий себя гениальным аналитиком. «И с такими самоуверенными нахалами приходится работать, — разочарованно подумала она. — О нем столько говорят. А на самом деле ничего нет. Немного наглости, самоуверенность, напыщенный вид и загадочные фразы. Как можно найти в огромном городе нужного человека, если не знаешь языка, первый раз сюда приехал и вообще не представляешь, как нужно искать. Не говоря уже о том, что Ахмеда. Мурсала не может найти даже такая организация, как МОССАД. Неужели он считает себя умнее и способнее всей агентуры МОССАД в Сирии? Слишком самоуверенный человек, думает, что добьется успеха там, где не смогли ничего сделать сотрудники МОССАД».
Она вышла из лифта и направилась к своему номеру. В это время Дронго в своем номере задумчиво смотрел на лежавшую перед ним бумагу. «Три разведки, — думал он. — Три разведки. Кажется, был такой мультфильм „Три банана“. А сейчас три разведки. Или, может, четыре?» Нет, ему нужны пока именно три, чтобы проверить свои предположения. И заодно выяснить свои подозрения. Он включил телевизор. В отелях компании «Шератон» можно было принимать всемирную сеть Си-эн-эн, которую он с удовольствием смотрел, где бы ни находился. Многих дикторов он знал в лицо, отмечая их манеру вести репортаж, умение подавать себя. В компании Тернера работали выдающиеся профессионалы.
Он немного убавил звук и взглянул на часы. Половина одиннадцатого. Если все будет правильно, то сегодня к вечеру или завтра утром он должен ждать гостей. Вся проблема лишь в том, что он знает, что к нему пожалуют гости. А они даже не догадываются о его знании.
