Чингиз Абдуллаев - Цена бесчестья
— Хватит, — прервал его Быстрянский, — надоело. Голова болит. В общем, я все понял. Будем договариваться.
— Вот так лучше. И переведи ещё триста тысяч на тот самый счёт в Германию. У нас в Хаэне двое убитых и тяжело раненный. Я хотя бы их семьям деньги заплачу.
«Все возьмёт себе, — подумал Олег Степанович, — хотя триста тысяч долларов не такие большие деньги».
— Обязательно переведу, — согласился он.
— До свидания. Вечером я ещё раз перезвоню. — Чиновник положил трубку.
Быстрянский тяжело вздохнул. Будь они все прокляты! Он подумал, что три процента — это невозможно много. Сначала он предложит два. Или лучше полтора процента. В конце концов, и это огромные деньги. Которые ему предстоит потерять.
Семнадцатое октября
В Мадрид они вернулись в седьмом часу вечера. Дронго попросил водителя такси остановить машину недалеко от мэрии, где были расположены многочисленные рестораны, в которых любили бывать Хемингуэй и Пикассо. Вера приехала расстроенная. Телефонные разговоры с Борисом Каплуновичем и Павлом Феоктистовым окончательно выбили её из колеи. В ресторане она сидела безучастная, позволив своему спутнику самому заказывать ужин. Дронго попросил принести бутылку вина, но она не притронулась к спиртному.
И ела без особого аппетита. Он понимал её состояние и старался отвлечь от печальных мыслей, рассказывая различные истории, приключавшиеся с ним в разные времена в Испании. Но в этот вечер все его усилия были напрасны.
Из ресторана они вышли через полтора часа. Вера по-прежнему была не в настроении. За столько дней, проведённых вместе, он ни разу не видел её такой задумчивой и мрачной. Даже когда им серьёзно угрожали в Хаэне.
— Если вы будете в таком настроении, я от вас сбегу, — в конце концов пошутил Дронго.
— Не сбежите, — ответила она горько, — вам платят, чтобы вы меня охраняли. И пока платят, вы будете рядом со мной.
В такой момент нужно обидеться, но он понимал её состояние.
— Вы считаете, что я защищал вас только потому, что мне платит ваш родственник? — спросил Дронго.
— Я не хотела вас обидеть, — поняла Вера, — сказала то, что думаю. Наверное, немного бестактно.
— Ничего. Я привык. Вы сказали правду. Мне действительно платят гонорар, чтобы я вас нашёл и привёз живой в Москву. Только я обычно выбираю, чем именно заниматься и кого защищать. Даже если мне платят.
Вы видите, как они все суетятся? — горько спросила Вера. — Каждый думает только о своём кармане. Обидно. Я полагала, что Павел относится ко мне совсем иначе. А сейчас понимаю, что всегда была для него лишь удобным помощником. И не более того.
— Почему они привлекли к работе именно вас?
— Я хорошо знала эти проблемы, могла просчитать финансовые возможности компании «Стил-М» на первоначальном этапе, когда они имели уставный капитал в полтора миллиона долларов. И потом, когда им продали на залоговых аукционах большую часть сталелитейных предприятий и довели капитализацию до трех миллиардов долларов.
— Такие темпы роста не свились ни одному миллионеру, — посчитал Дронго, — с полутора миллионов долларов до трех миллиардов. Рост в две тысячи процентов.
— И учтите, что первые полтора миллиона тоже были не самыми праведными, — улыбнулась Вера, — хотя мне все равно. Я отдала все свои данные Репникову, он все обобщал. По-моему, ему нравилось заниматься подобными проблемами. Теперь я думаю, что напрасно согласилась помогать Денису Викторовичу по просьбе Феоктистова. Это была моя большая ошибка.
— Ничего, — попытался успокоить её Дронго, — скоро все закончится.
— Только не для меня, — упрямо сказала Вера, — я буду помнить об этом всю свою жизнь.
Он не стал комментировать её слова.
— Можно, я задам вам личный вопрос? — вдруг остановилась она, глядя на него снизу вверх.
— Какой?
— Вы сознательно меня избегаете?
— В каком смысле?
— В физическом. Все эти дни и ночи вы ведёте себя так, словно я прокажённая. Входите в ванную комнату, пятясь спиной, лежите рядом в постели, отодвигая ноги, приносите вторую кровать. Вам неприятно со мной оставаться?
Он не успел ничего ответить.
— Вы, наверное, помните об этом вибромассажере, с отвращением сказала она, — и вам противно со мной общаться?
Он наклонился и осторожно поцеловал её. Она улыбнулась.
— Вы даже целуетесь осторожно, словно опасаетесь, что я вам отвечу. Не бойтесь. Насчёт замужества я шутила. Вы не в моем вкусе. Пожилой и лысеющий мужчина с отвратительным характером и глупыми шутками. Нет, господин Дронго. Мне нужен красавчик типа Александра Линдта, богатый, как Олег Быстрянский, влиятельный, как Павел Феоктистов, и умный, как… — Она усмехнулась: — Как Борис Каплунович.
В таком случае не сомневаюсь, что вы скоро найдёте свой идеал, — кивнул Дронго, — идёмте быстрее. Два раза попадать под дождь в одном городе — это уже непростительная роскошь.
В этой части города он знал каждую улицу, почти каждый дом. И поэтому повёл её самым коротким путём. Много лет назад в любви к этому городу ему признавалась пани Моника, польский дипломат, работавшая в посольстве Польши в Испании. Она тогда показывала ему Мадрид. Сколько лет с тех пор прошло? Может, Вера права. Он действительно пожилой человек. Или он кажется пожилым для тридцатилетней женщины, когда в свои сорок семь он старше её почти на целую вечность?
Кажется, Моника тогда мечтала выйти замуж за богатого человека, бросить работу и на всю жизнь остаться в Испании, в которую была влюблена. Интересно, что с ней произошло? Сумела она найти себе такого мужа? Или вернулась в Польшу?
— Вы о чем-то задумались? — спросила Вера, когда они вошли в здание отеля.
— Подумал о нашем возвращении в Москву, — ответил Дронго, — надеюсь, что послезавтра все закончится.
Вечером за стойкой дежурил уже знакомый сеньор Антонио Сертада. Дронго кивнул ему, пропуская вперёд Веру.
Они поднялись к себе в номер по лестнице. В коридоре Дронго увидел молодого человека, осторожно выходившего из их номера. Тот закрыл дверь и обернулся к ним. В руках он что-то держал. Дронго оттолкнул Веру и достал оружие. Незнакомец испуганно охнул. В руках у него были две банки пива. Он проверял их мини-бар.
— Все в порядке, — сказал Дронго, убирая оружие, — извини.
По-испански это слово произносится почти так же, как и по-французски. Только если французы говорят «пардон», испанцы говорят «пэрдон». Ошалевший от неожиданности парень закивал головой, роняя банки пива на пол. Дронго шагнул к нему, помогая их поднять и собрать. Затем дружески хлопнул его по плечу. Когда они вошли в отель, она повернулась к нему, не давая протянуть руку и включить свет.
Он почувствовал её губы на своём подбородке.
— Нет, — решительно сказал Дронго, чуть отстраняясь, — так нельзя.
Она замерла.
— Только через два дня, — предложил Дронго, — когда у нас не будет никаких других отношений. Я думаю, так будет честнее. Иначе получается, что я воспользовался своим положением. И вместо того чтобы охранять вас…
— Вам никто не говорил, что нельзя быть таким старомодно добропорядочным? — поинтересовалась Вера.
— Никто, — ответил Дронго, включая свет.
Она направилась к своей кровати. Села на неё.
— Честное слово, это просто возмутительно, — заявила она, — получается, что я вас домогаюсь. Никогда не была в таком идиотском положении. Даже немного странно.
— Я тоже, — сказал Дронго, усаживаясь на свою кровать, — никогда не работал в роли телохранителя. И пока я таковым являюсь, то обязан охранять ваше тело от всяческих посягательств. В том числе и от собственных.
— Все, — сказала она, поднимаясь с кровати, — иду в ванную. На сегодня достаточно.
Она прошла в ванную комнату. Дронго сидел на кровати, полагая, что все их приключения закончились. И в этот момент зазвонил телефон. Он устало взглянул на аппарат. Наверное, кто-то из сотрудников отеля. Может, тот парень рассказал, что встретил в коридоре сумасшедшего гостя с пистолетом? Дронго поднялся и подошёл к телефону. Снял трубку.
— Добрый вечер, сеньор, — услышал он знакомый голос сеньора Антонио Сертады, с которым разговаривал вчера вечером, — я думаю, что мне нужно вас предупредить. Дело в том, что несколько минут назад сюда позвонил неизвестный, который расспрашивал меня о вас. О вас и о вашей спутнице. Он уточнял, в каком номере вы живёте и сколько у вас кроватей. Таких справок мы не даём по телефону, но он точно знал, что вы в нашем отёле. Он даже попросил меня задержать вас, если вы вдруг решитесь покинуть наш отель. Мне не очень понравился этот сеньор. И я решил, что мне лучше перезвонить к вам.
— Спасибо. — Дронго бросился в ванную комнату. Вера уже успела снять свои джинсы и стояла перед зеркалом в нижнем бельё. Он открыл дверь.
