Бернхард Шлинк - Гордиев узел
Он припарковал машину и направился к зданию, перед входом которого стояли кадки с лавровыми деревьями. В холле было не просто прохладно, а по-настоящему холодно. Георг поежился. Привратник выглядел как полицейский: эмблема на рукаве, табличка с именем над нагрудным карманом, пистолет на поясе. Он попросил Георга предъявить удостоверение личности и, когда тот сказал, что пришел без предварительной договоренности, а повод своего визита назвать не может, отказался его пропустить. Но Георг принялся убеждать его, что ему необходимо увидеться с мистером Бьюканеном, и говорил, говорил, так что «полицейский» в конце концов, не выдержав, позвонил Бьюканену и протянул Георгу трубку.
— Мистер Бьюканен?
— Да. С кем я говорю?
— Моя фамилия Польгер. Мы с вами не знакомы. То, что я хочу вам сказать, очень важно. Прикажите вашему охраннику пропустить меня или спуститесь сами. Пусть он, в конце концов, обыщет меня на предмет оружия, или вы сами приходите с оружием — я не собираюсь вас убивать, мне нужно с вами поговорить.
— Дайте трубку охраннику.
Тот несколько раз произнес: «Да, сэр». Потом Георгу пришлось подождать, пока не придет еще один охранник, который отвел его на четвертый этаж и сдал с рук на руки секретарше Бьюканена. Она предложила ему кофе и попросила подождать. Наконец она провела его к Бьюканену. Маленький, коренастый мужчина среднего возраста, в рубашке с короткими рукавами и в галстуке с фирменным знаком, крепкое рукопожатие, на щеках густая сетка прожилок. Он указал Георгу на стул перед письменным столом.
— Итак?
— Моя история может показаться вам невероятной. Но сейчас не так уж важно, поверите вы мне или нет. Главное — чтобы вы запомнили ее и потом, когда придет нужный момент, смогли еще раз к ней вернуться. Потому что когда этот момент наступит, рассказывать всю историю заново будет уже поздно. Вы меня слушаете?
Только задав этот вопрос, Георг заметил, что Бьюканен немного косил. Один глаз его при всем желании Бьюканена не мог выражать сосредоточенность и внимание.
— Конечно.
— Я немец, западный немец. Как вам, вероятно, известно, раздел Германии разорвал многие немецкие семьи. Половина моей семьи живет в Восточной Германии, в том числе мой кузен. Он работает на службу государственной безопасности, так сказать на восточногерманское ЦРУ. А точнее, в настоящий момент он работает не столько на восточногерманскую службу государственной безопасности, сколько на русских. Вы, конечно же, знаете, что русские держат восточных немцев, как и поляков, чехов, венгров и болгар, на коротком поводке, это касается и работы спецслужб. Теперь главное: мой кузен получил задание, которое привело его из Франции в США. Русские гоняются за чертежами нового боевого вертолета, который разрабатывают либо европейцы под руководством Мермоза, либо вы здесь, в США. Какие именно шаги русские предприняли, чтобы выйти на эти чертежи, я не знаю. Но мой кузен сообщил мне, что недавно объявился некий американец, который хочет продать их русским за тридцать миллионов долларов.
— Кто?
— Сейчас мы дойдем и до этого. Сначала я хотел бы показать вам то, что передал мне мой кузен. Вам это о чем-нибудь говорит? — Георг достал из кармана коробочку с пленкой и протянул Бьюканену. — Откройте коробочку и посмотрите.
Бьюканен надел очки, открыл коробочку, достал негатив и медленно размотал пленку, разглядывая ее на свет:
— Да, это мне говорит о многом.
— Мне поручено спросить вас, интересует ли вас информация, касающаяся данного факта, и готовы ли вы заплатить за нее. Мой кузен намерен перебраться на Запад и готовит для этого материальную базу. Он полагает, что мог бы выйти на этого американского продавца и представить вам доказательства. Может быть, ему удастся даже организовать встречу с этим господином и оперативно связаться с вами, чтобы вы в нужный момент внезапно появились в указанном месте.
— Это чертовски странная история…
Бьюканен, поджав губы к носу, принялся массировать левой рукой подбородок.
— Я знаю. Мой кузен тоже это знает. Но чем вы рискуете? В худшем случае вы потеряете часа два времени, приехав по указанному адресу и никого там не обнаружив. В лучшем — вы за определенную сумму, о которой нам еще предстоит поговорить, выявите и закроете брешь в своей системе. Кстати, у меня есть для вас еще кое-что.
Георг достал из кармана две копии и развернул их перед Бьюканеном. Они были идентичны, если не считать едва заметной эмблемы в правом нижнем углу: на одной копии это был биплан Мермоза, а на другой — земной шар и самолет Гильмана.
— Чтоб я сдох, если я понимаю, что означают эти две копии!
— Я тоже не могу ничего сказать по этому поводу. — Георг откинулся на спинку стула. — Ну так как?
— Вы имеете в виду деньги?
— Да.
Бьюканен пожал плечами:
— И сколько же ваш кузен намерен за это получить?
— Он сказал, что полный комплект документов продается за тридцать миллионов. — Георг взял со стола пленку, смотал ее, сунул в коробочку, а коробочку положил в карман. — Но ему столько не надо, сказал он. Вы ведь уже один раз заплатили. Его вполне устроил бы миллион.
— Ну да, конечно, всего лишь какой-то вшивый миллион. Потому что мы, по его сведениям, уже заплатили каких-то вшивых тридцать миллионов. — Бьюканен опять принялся массировать подбородок. — Что-то в этой истории не так. Ваш кузен хочет сообщить нам нечто, что нам интересно знать, и единственная гарантия, которую он при этом получает, — это слово, которое я вам даю?.. В каком же, интересно, суде он собирается взыскивать с нас этот вшивый миллион?
— Этот суд называется «пресса». Если вы не заплатите, он продаст эту историю прессе. Им, то есть вам, это не понравится, сказал он.
— Ага. Вот так, значит, он сказал. Ну что ж, передайте своему кузену, что он получит свой миллион. — Бьюканен, прищурившись, посмотрел на Георга. — А может, нам сначала как следует заняться вами?
— И что же вам еще от меня нужно?
— Я знаю, вы сказали все, что вам велел передать ваш долбаный кузен, и больше вы ничего не знаете. Но может, вы вовсе не кузен этого кузена, а сами и есть этот кузен? И никакого другого кузена вообще нет? А если он есть, то кто он и где? У вас ведь с ним есть связь? А может, это вовсе не кузен, а дядюшка?.. — Бьюканен впился в Георга хищным взглядом.
Георг рассмеялся:
— Не имея кузена, я сам кузеном быть не могу. А если серьезно: зачем мне разыгрывать комедию с кузенами? Что же касается связи — я не могу связаться с кузеном, он сам связывается со мной.
Бьюканен поднял руки и хлопнул обеими ладонями по столу:
— Черт бы вас побрал! Вы хоть знаете, что у меня сегодня случилось? Я по ошибке отдал не того щенка. Моя собака, золотистый ретривер, ощенилась, и шесть щенков мне, конечно, ни к чему, но одного я хотел оставить. И вот именно этого я и отдал!
— Так заберите его обратно.
— Заберите, заберите! Я отдал его своему шефу. И вы хотите, чтобы я сказал ему, что этот щенок недостоин быть его собакой и ему лучше найти себе другого?..
Георг встал:
— Рад был с вами познакомиться. Желаю вам удачи с вашим щенком.
— Да начхать вам на моего щенка. — Бьюканен проводил его до двери. — Счастливо.
Включив радио на полную громкость, Георг помчался вниз по серпантину. Ветер раздувал ему рубашку, и она хлопала, как парус. «Я сделал это! — ликовал он. — Это, друг мой Бентон, начало твоего конца. Как бы там Бьюканен ни отнесся к моему рассказу, твоя роль в этой истории будет нравиться ему все меньше и меньше. Бентон, безмозглый ты идиот! Плевать, в чем конкретно заключается твое паскудство, но то, что ты паскуда и ублюдок, — это факт, а паскуды и ублюдки нам здесь ни к чему! Жаль, Джо, что ты, возможно, так и не узнаешь, что это я вырыл тебе могилу. Бьюканен не станет тебе обо мне рассказывать, как и ты не рассказал ему обо мне. Ну ничего, я как-нибудь переживу это огорчение».
Георг хихикнул. «Сейчас на повестке дня — русские. А почему бы не подключить еще и китайцев, ливийцев, израильтян и южноафриканцев? Слить их в одну банку, как зверский коктейль, в котором смешивают как попало самые крепкие напитки, так что выпивший его начинает бегать по стенкам. Если мир сходит с ума и готов плясать нагишом, то почему бы не под мою дудку?»
Джилл вернула его в реальность. Она лежала с открытыми глазами и хныкала. Ее только что вырвало. Фирн поставила диагноз: расстройство желудка. Георг видел, что бедной малявке плохо, и мучился угрызениями совести, вполуха слушая Фирн, которая что-то говорила о кока-коле.
— Какая кока-кола? Зачем?
— При расстройстве желудка всегда пьют кока-колу. Ты что, не знаешь? Моя мать даже держала в доме бутылочку с сиропом, из которого ее делают.
— Ты что, серьезно считаешь, что Джилл нужно выпить кока-колы? Сколько тебе было лет, когда твоя мать лечила тебя этим домашним средством?
