Георгий Черчесов - Под псевдонимом Ксанти
— Да мне переночевать — только-то и всего, — успокоил его Внуский. — А день я проведу на канатке, на Сказском леднике да посещу Реком. Программа что надо!
В это время мимо промчалась машина, осветила фарами «Волгу» Внуского и, прошелестев шинами, скрылась в темноте…
— Еще один пожелавший провести выходные в Цее, — крикнул ей вслед Павел Сергеевич…
Обеспокоенный Внуский спросил его:
— Много таких?
— И с вечера в пятницу заезжают и утром в субботу… — пояснил Павел Сергеевич. — Некоторые со своими палатками.
И невдомек было ни ему, ни Внускому, что сидевший за рулем промчавшейся мимо машины блондин-капитан, увидев их, облегченно вздохнул. И если Внуский эту ночь крепко спал, утомленный дальней дорогой, то капитан всю ночь бодрствовал, укрывшись в кустах и не спуская глаз с крайнего домика альпинистского лагеря. Когда забрезжил рассвет, он перебрался в свою машину, откуда при свете дня хорошо просматривалась вся площадка альпинистов.
Когда, умывшись и побрившись, Внуский вышел из домика, он увидел красного «жигуленка», пристроившегося в метре от скалы. Мужчина, его жена и двое дошколят — мальчик и девочка, пытались поставить палатку в тени скалы.
— Вы где ее мостите? — набросился на них Павел Сергеевич. — Под скалой? А если сверху сорвется камень, что от вас останется?
— А где ж ее ставить? — огорченный таким промахом, пробормотал мужчина.
— Да хотя бы вон там, — показал Павел Сергеевич на поляну меж деревьями.
— Там солнце, — подала голос жена.
— Ну выбирайте, — развел руками Павел Сергеевич. — Что лучше: солнце или камнепад. — И бросил подошедшему Внускому: — Ох уж эти горожане! Не понимают, что горы — это не проспект. Такие вот и лезут очертя голову на скалы и гибнут не за понюх табака… — Он кивнул на домик, откуда несло приятным запахом жареного мяса. — Идите туда, Владимир Олегович, я распорядился насчет вашего питания.
— А где мне рассчитаться за ночлег и питание? — осведомился Внуский.
— Еще успеете, — добродушно махнул рукой начальник лагеря.
Семья жаждущих отдыха в горах тащила палатку в указанное Павлом Сергеевичем место. Мужчина незаметно проследил за поднимающимся по ступенькам столовой Внуским и крикнул начальнику лагеря:
— А обзавестись минеральной водичкой у вас нельзя?
Павел Сергеевич недовольно покачал головой: надо же, отправились на отдых в горы и не побеспокоились даже о воде! Но не стал им выговаривать, а только бросил:
— Попробуйте.
Мужчина торопливо нырнул следом за Внуским в столовую.
…Позавтракав, Внуский направился к «Волге». По пути улыбнулся вышедшему из своего домика Павлу Сергеевичу:
— Завтрак что надо!
— К Рекому? — спросил начальник лагеря.
— Да, потом к канатке, — заявил Внуский.
Женщина, поддерживавшая верх палатки, которую натягивал ее муж, заинтересованно спросила:
— Канатка — это интересно?
Внуский остановился, галантно произнес:
— Очень, — и, сложив ладони лодочкой, двинул их вперед, точно плыл. — Летишь по воздуху меж двух гряд скал, которые приветствуют тебя.
— А это не опасно? — поежилась она.
— Не опаснее того, чем вы сейчас занимаетесь, — засмеялся он.
— Витя, слышал? — обратилась она к мужу. — Установим палатку и тоже на канатку, а? Спроси, как ехать туда.
Сидя в автомобиле, Внуский махнул рукой в направлении к скалам:
— Здесь все дороги ведут к канатке…
…У касс толпилось человек тридцать. Американские туристы уже были здесь и вперемежку с альпинистами, выстроившись в цепочку, один за другим усаживались в кресла и взмывали в воздух. Столбы канатной дороги тянулись бесконечной ровной чередой посреди узкого ущелья ввысь, к далеким белоснежным скалам. Кресла с сидящими в них людьми быстро набирали высоту.
Скалы, отшлифованные частым в этом ущелье пронизывающим ветром, напоенным холодом вековых ледников, манили к себе. Чудилось, протяни руку — и коснешься их вершин, но Внуский знал, что добраться до них удается только опытным альпинистам и на это уходит целый день.
Глядя на плывущих в креслах спереди и сзади людей, Внуский завидовал их горящим от восторга глазам. У него же при виде многочисленных альпинистов испортилось настроение. То, что ему предстояло сейчас проделать, не должен был заметить ни один человек. Малейшая оплошность — и все сорвется… В прошлом году людей было гораздо меньше… Откуда этот наплыв?.. Одно лишь успокаивало: оттуда кресла возвращались пустыми. Это и понятно: сейчас все стремятся в горы, а назад спустятся поближе к обеду. Значит, ему задерживаться у ледника не стоит. «Побуду с часик, чтоб никому мое поведение не показалось подозрительным, и поспешу назад».
— Пока ничего, — докладывал по рации капитан Чижову. — Таращит глаза на скалы и на альпинисток. Но ни с кем не заговаривает, никого не высматривает…
— Будьте внимательны! Не прозевайте! Это произойдет сегодня! Сегодня!
…Американские туристы пошли следом за альпинистами к скалам. Но не все. Внуский с интересом взглянул на полноватого американца в толстом свитере и с коричневой сумочкой-визиткой под мышкой… «Вот ты какой!»— подумал Внуский.
До скал туристам карабкаться минут сорок. Сорок туда — сорок оттуда. Понаблюдав с холма, как альпинисты один за другим штурмуют скалу — отсюда их фигуры казались маленькими и юркими, — и побродив по горному склону, на котором еще сохранились лоскутки снега, почерневшего под лучами июньского солнца, Внуский направился к посадочной площадке. Инструктор был поглощен тем, что резким движением отводил замок безопасности и подхватывал туристов, спрыгивающих с кресел. Их все прибывало и прибывало. А в обратный путь желающих еще не было. «Ну что ж, тем лучше, что он занят, — решил Внуский. — Сам сяду». Он встал на заасфальтированный пяток и, когда очередное кресло ткнулось ему в бедро, неловко опустился на него. Кресло подхватило Внуского и понесло. Внуский подсмотренным у инструктора резким движением передвинул замок, и планка перекрыла спереди кресло.
Внуский поплыл по воздуху, туда, где далеко в низине находилась станция канатки. Навстречу ему двигались вперемежку туристы в спортивных свитерах с яркими полосками на груди и рукавах и альпинисты в красочных штормовках, широких темных защитных очках и с ледорубами.
Поглядывая на встречный людской поток, Внуский стал отсчитывать столбы; при приближении к ним кресло слегка подергивало, а когда верхние колесики проскакивали мимо крестовины столба, то раздавался железный клекот…
«…Седьмой, восьмой, девятый… — подсчитывал он. — Уже скоро, скоро… — Нащупав в кармане маленький пакетик, он вытащил его… — А эти люди, что плывут навстречу, поглядывают на меня. Как же быть? Не сделать ли вид, что потянуло к детской игре? Кажется, она называется пятнашки. Да, да! Смешно: пожилой дяденька затеял игру в пятнашки, но зато не будет подозрений, когда я проделаю главное».
И Внуский, широко улыбаясь, вдруг вытянул руку и ладонью шлепнул по медленно проплывающему мимо столбу… Во встречном кресле сидела моложавая альпинистка, удивленно уставилась на него. Он дурашливо засмеялся и помахал ей ручкой.
…Одиннадцать… Шлеп!.. Двенадцать… Шлеп!.. Внуский, точно опьяненный зрелищем прекрасной природы, посылал улыбки встречным туристам… Шестнадцатый!.. Шлеп ладонью!.. Приготовиться! Семнадцать!.. Шлеп!.. Вот она, эта минута!.. Он переложил из правой ладони в левую пакетик, сорвал с него пленку, бросил взгляд на приближавшееся кресло и с облегчением вздохнул: в нем сидели уже знакомые ему жена владельца «Жигулей» и ее маленькая дочь, которая, испугавшись высоты, вцепилась одной рукой в поручень, а другой в мать и застывшим взглядом смотрела в небо.
В следующем кресле восседали ее муж и сын.
Внуский оглядел низину: никого! — и успокоился… Чем мог грозить ему этот простофиля-самоубийца, что пристраивал свою палатку под скалой? И, облокотившись на поручни, Внуский, как и в прежние разы, ловко шлепнул по столбу… Но теперь шлепок пришелся не на уровне глаз, а на метр ниже.
— Шлеп! — дурашливо закричал Внуский.
— Видишь, какую игру затеял дяденька, — сказала мать дочери. — Как здесь красиво!
Владелец «Жигулей» не смотрел в сторону Внуского.
Внуский оглянулся, помахал рукой девочке и увидел, что прилепившийся пакетик по цвету обертки совсем не отличался от столба, и те, кто будут возвращаться по канатной дороге, не заметят его. Увидит его только тот, кому он предназначен.
«… Все! Опасный пакетик уже не со мной! — радовался про себя Внуский. — Полдела сделано! Но спокойнее, спокойнее. Ты чуть не пропустил очередной столб. Продолжай свою игру!» Внуский вновь потянулся к столбу и шлепнул его ладонью, воскликнув: Шлеп!
Мужчина и мальчик посмотрели в его сторону.
