Алекс Вельдман - The Hollow Nickel
Посудите сами.
В США, более восьми лет, работает глубоко законспирированный советский разведчик.
Работает настолько успешно, что уже не может справиться с потоком информации, поступающей от его многочисленной агентуры.
Он просит Центр прислать ему в помощники толкового шифровальщика, владеющего искусством микрофильмирования.
Центр вызывает из Тмутаракани, подполковника Хейханена, понятия, не имевшего ни в шифровальном деле, ни в микрофильмировании, посылает его на краткосрочные курсы, по окончании которых, даёт добро и направляет профессионального пьянчугу, и изощрённого развратника, не обратно в зачуханный Светогорск, а в Америку.
Стоп.
Что-то, здесь не то.
Я был в приятельских отношениях с неким, скажем так, Валерием, задолго до того, как он волею судьбы - по комсомольской путевке, попал на работу в КГБ.
Он был не на много старше меня и у нас сохранились нормальные человеческие отношения, вплоть до моего отъезда.
Правда, он, как и все остальные оперативники КГБ, себе уже не принадлежал.
Первым делом, заходя в мой кабинет, он снимал трубку телефона и докладывал дежурному по управлению, что он находиться там то, контактный телефон такой-то.
И это, при всём, притом, что приходил он в институт в свои, скажем так, не очень частые выходные дни.
Не знаю как теперь, а тогда, он тоже был холостым и естественно, наши беседы не обходились без разговоров о тех, без кого "... жить нельзя на свете, нет..."
Но, теперь дальше разговоров дело не заходило, потому что с этим делом, у них было довольно строго.
Частая смена "боевых подруг", считалась аморальным поведением, со всеми вытекающими последствиями.
Скрыть, что либо, было не возможно, обо всех контактах в нерабочее время, под предлогом:
" А вдруг, Вы срочно понадобитесь“, - подлежало докладывать дежурному по управлению.
К чему я все это, а к тому, что каким же, величайшим хамелеоном, нужно было быть, чтобы за 13 лет работы в органах, ни разу не быть замеченным в склонности к аморальному поведению и беспробудному пьянству.
Сомнительно, чтобы Хейханен обладал такой способностью к перевоплощению.
Следовательно, не был он ни тем, ни другим - система, созданная "железным" Феликсом отслеживала сама себя.
А теперь, ненадолго вернёмся в 1951 год, когда американский гражданин Юджин Маки, постоянно проживающий в городе Турку, посетил Дипломатическую миссию Соединенных Штатов в Хельсинки.
Он предъявил свидетельство о рождении, где черным по белому было написано, что предъявитель сего был рожден 30 мая 1919 года, в городе Энавилл, Штат Айдахо.
В присутствии Вице-консула, Юджин Маки, поклявшийся на библии, дал следующие показания:
"Моя семья, покинула Соединённые Штаты и уехала в Эстонию в 1928 году, когда мне было всего девять лет".
Человек, назвавшийся Юджином Маки, на прекрасном английском, а вернее сказать американском, с неповторимым акцентом жителя штата Айдахо, рассказал американскому консулу историю своей жизни.
Маки попросил консула помочь ему вернуться на Родину потому, что после смерти матери, его уже ничего не связывает ни с Эстонией, ни с Финляндией.
Помните, что ответил консул?
Консул обещал сделать всё возможное, если предъявленная ему, старая, потертая бумажка, окажется подлинником свидетельства о рождении американского гражданина Юджина Маки.
Умудрённый жизнью консул, ни на секунду, не усомнился, что сидящий напротив него человек, родился в Америке, более того, он сразу признал в нём уроженца штата Айдахо.
Вопросы есть?
Вопросов нет!
А у меня есть!
Где и когда, Рейно Хейханен, научился говорить по-английски и не просто говорить, а говорить с неповторимым акцентом жителя штата Айдахо?
Безусловно, что он изучал язык на годичных курсах КГБ, но каждый из нас, по себе знает, что гораздо легче научиться говорить, чем избавиться от специфического русского акцента.
А вот как, изучив язык, в довольно зрелом возрасте, избавиться от одного акцента и приобрести другой, не менее специфический, я, честно говоря, не знаю.
Итак, если наши предположения верны - получается, что в 1951 году, Дипломатическую миссию Соединенных Штатов в Хельсинки посетил настоящий Юджин Маки, а под именем Рейно Хейханена, начиная с 1939 года, в органах работал, кто-то другой.
Но, кто бы из них, не был под этим именем, а получив предписание прибыть в Москву за новым назначением, Хейханен понял, что это конец.
Надо было, что-то предпринимать.
Первой мыслью, было просто исчезнуть, затеряться в американской глуши, но где гарантия, что Москва оставит его в покое, да и денег на это не было.
Вернее, у него было припрятано 5000 долларов, но перспектива потратить их на прозябание в глуши, его не очень устраивала и здесь, уместно напомнить, что Рейно Хейханену в 1957 году, было всего 37 лет и он, как, и все остальные граждане CCCP, проживавшие за железным занавесом, издавна мечтал увидеть Париж, на котором начинались и заканчивались, представления большинства из нас, о шикарной жизни за границей.
Тянуть с отъездом, не имело никакого смысла, и Рейно сказал Марку, что уезжает в Европу, а оттуда в Москву.
Часть третья. Окно в Париж
В начале апреля, Рейно съездил в заповедник Медвежьи Горы, где были закопаны деньги, а через пару дней уже отсыпался, в отдельной каюте на теплоходе, идущем из Нью-Йорка, в порт Гавр, на севере Франции.
В Париже, выражаясь современным языком, Хейханен оторвался по полной программе.
Днём отсыпался.
Вечером…
Приходилось ли Вам бывать в центре Парижа осенним вечером?
Если да, тогда не мне Вам объяснять.
Вечером он фланировал по кольцу Больших бульваров, огибающих длинной дугой северную часть исторического центра Парижа, пик популярности, которых пришёлся на пятидесятые годы
Помните:
Я так люблю в вечерний час
Кольцо Больших Бульваров
Обойти хотя бы раз!
Там столько пищи есть для глаз,
Весело сверкая, там шумит река людская,
Там шум и смех среди аллей,
Лотки, ларьки, палатки и десятки лотерей,
Где Вам спешат вручить скорей,
Тысячи ненужных и других смешных вещей!
Я так люблю в вечерний час
Кольцо Больших Бульваров
Обойти хотя бы раз!
Там в мягких креслах вдоль террас
Дамы-незнакомки пьют, держа в зубах соломки.
Вот я вхожу в знакомый бар,
Где столько белых столиков и столько нежных пар,
Здесь мне подаст бокал вина.
В беленьком чепце официантка одна!
Там, встретив пару черных глаз,
И чтоб узнать их ближе,
провожу на край Парижа.
Ночь, вновь на свой чердак я влез,
И чрез окошко виден мне один клочок небес,
Но в памяти встает мечта:
Свет и красота, шум и суета, блеск и нищета
Больших бульваров!
Видимо, Хейханен внес свой и довольно значительный вклад на поддержание блеска Больших бульваров, потому как к концу мая от 5000 долларов остались считанные гроши, зато появилось устойчивое чувство отвращения к алкоголю, и Рейно c пьянством завязал, и завязал навсегда.
Через неделю, приведя себя в порядок, Хейханен позвонил в американское Посольство, в Париже.
Чиновник, снявший трубку, никак не мог понять, то ли его разыгрывает кто из своих, то ли звонит очёредной псих, возомнивший себя офицером советской разведки.
Звонивший настойчиво пытался убедить его в том, что он пять лет нелегально работал в США, но ни какого ущёрба стране не нанёс и поэтому имеет моральное право обратиться в Посольство, с просьбой о предоставлении ему политического убежища.
Чиновник, не поверил ни одному слову, говорившего, хотя, судя по его произношению, он вероятнее всего был из восточной Европы.
Возникшая неприязнь к звонившему, не помешала чиновнику исполнить свои служебные обязанности и назначить дату интервью.
В назначенный день, Хейханен переступил порог дома номер 2, на авеню Gabriel.
Сотрудники ФБР изо всех сил старались делать вид, что очень внимательно его слушают, но саркастических улыбок скрыть не могли и Рейно понял, что ему элементарно не верят.
Так оно и было.
Вежливо, стараясь ничем его не обидеть - предложили пройти медкомиссию.
Заключение психиатрической экспертизы было не в пользу Хейханена - запойный алкоголик с неуравновешенной психикой.
Его бы уже давно выставили бы из Посольства, но в Вашингтоне, всё еще проверяли полученную от Рейно, то ли действительно, ценнейшую информацию, то ли чистой воды бред.
