Чингиз Абдуллаев - Смерть на холме Монте-Марио
— Сидите на диете? — усмехнулась Екатерина.
— Нет, — ответил Дронго. — Просто я «сова», и моя активность проявляется во второй половине дня. Тогда я начинаю есть и интенсивно работать. Обычно я не спускаюсь к завтраку. Но сегодня решил спуститься.
— Нам повезло, — с явным вызовом сказала она. — Говорят, вы умеете угадывать чужие мысли.
— Вот это абсолютная неправда. Я не экстрасенс и не гадалка.
— Значит, Обозов нам соврал, — улыбнулась Лабунская.
Она улыбалась несколько вульгарно, показывая не только красивые зубы, но и кончик розового языка.
Обозов пожал плечами, не решаясь ничего вставить.
— Соврал, — упрямо повторила женщина, взглянув с неприязнью на Обозова.
Тот по-прежнему не произнес ни слова в свое оправдание.
— Но вы действительно эксперт по расследованиям? — уточнил Марк.
— Да, — кивнул Дронго. — Я работал специальным экспертом ООН и «Интерпола». Но все это было достаточно давно.
— Значит, мы видим перед собой живого Шерлока Холмса, — торжествующе сказал Марк. — По-моему, нам нужно взять у вас автограф на память.
— Почему «на память»? — улыбнулся Дронго. — Мы можем увидеться и в Москве.
— Думаю, вы не откажетесь приехать к нам на дачу? — спросила Лабунская, снова показывая кончик языка.
— Не откажусь, — кивнул Дронго. — Я много слышал о вашем муже.
— Муж у нас сам по себе, а я сама по себе, — несколько раздраженно сказала она. — А вы работаете частным детективом, и вас можно нанять для расследования преступления?
— Боюсь, что нет, — признался Дронго. — В последнее время я консультирую лишь государственные структуры и организации. Поэтому на частных клиентов у меня нет времени. Но я могу сделать исключение, — вдруг добавил он. Очевидно, майка на этой женщине действовала и на его подсознание.
— Мы сегодня ужинаем вечером с нашими гостями, — сказал Марк Лабунский. — Если у вас есть время, мы вас приглашаем.
— Спасибо, — кивнул Дронго. — Но завтра рано утром я улетаю из Рима.
— Тем более, — настаивал Марк. — Я пришлю за вами нашего Обозова.
— Вы не хотите к нам подняться? — спросила его жена, взглянув на Дронго и облизнув губы.
— Да, — сказал он, чувствуя, что теряет уважение к себе. — Конечно, поднимусь. Когда?
— В семь часов, — сказал Лабунский. — Немного посидите с нами, а потом мы вместе спустимся вниз, к бассейну, где будет банкет. У нас сегодня с Катей юбилей — пять лет совместной жизни.
— Поздравляю, — кивнул Дронго.
— Значит, сегодня вечером в семь часов, — повторил Марк. — Какой у вас номер? Обозов зайдет к вам ровно в семь.
— А мы поедем с Клавой в город, — сказала его жена. — Немного пройдемся по магазинам.
— Вызови машину, — предложил Марк. — Ты же знаешь, что за нашим номером закреплен автомобиль с водителем. Зачем ему простаивать? Возьмите его и езжайте в город. Я все равно буду весь день занят с мистером Хеккетом. А водитель поможет вам ориентироваться в городе.
— Верно, — обрадовалась Клавдия. — Он нас и повезет.
— Сами доедем, — отмахнулась Лабунская. — Зачем нам машина? Она нас будет только связывать. Лучше погуляем без нее.
— Это очень трудно, — предупредительно заметил Леонид Соренко. — Рим большой город, перепады весьма значительные. Вы натрете себе ноги и не сможете вечером появиться на банкете. Я бы на вашем месте взял автомобиль.
— Хорошо, — согласилась Екатерина, — возьмем машину. Как зовут нашего водителя? Надеюсь, он понимает по-русски?
— Экскурсионное бюро пришлет вам специального переводчика, — напомнил Марк. — Обозов еще вчера заказал его тебе. В одиннадцать машина с переводчиком будет ждать тебя у входа. Постарайтесь к шести вернуться, чтобы переодеться.
— Вернемся, — отмахнулся Екатерина. — Не нужно волноваться, Марк, мы не маленькие. И не потеряемся. Мы с Клавой однажды отстали от своего поезда в Минеральных водах и потом добирались до Анапы на проходящих поездах. Без копейки денег. И ничего страшного не случилось.
— У тебя было романтическое прошлое, — усмехнулся муж.
Она метнула на него грозный взгляд:
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ничего. Просто я прошу тебя не повторять подобных экспериментов. Ни в Риме, ни в Минеральных водах.
— Постараюсь, — она поднялась из-за стола, — до свидания. Я иду в номер.
Следом за ней поднялась Клавдия. Мужчины остались вчетвером.
— У женщин свои проблемы, — пробормотал Леонид.
— А ты свои проблемы решил? — неожиданно спросил Марк.
— Стараюсь, — попытался улыбнуться Леонид. — Ты знаешь, как сейчас тяжело…
— Плохому танцору всегда что-то мешает, — жестко заметил Марк. — Екатерина мне говорила, что ты вечно хнычешь, как баба. Веди себя достойно. Чего ты у нее все время денег просишь…
Леонид побледнел, посмотрел по сторонам, словно ища поддержки у Обозова и Дронго, и умолк глядя в тарелку. Но уши у него горели, будто родственник надрал их самым бесцеремонным образом.
— Вот так и живем, — подвел итог Марк, снова взглянув на Дронго. — А вы раньше бывали в Риме?
— Да, — кивнул Дронго, — я хорошо знаю город.
— А я не очень, — ответил Марк. — Обозов, поднимись наверх к портье и уточни, когда будет машина с водителем и переводчиком. Чтобы не опаздывали. Сам знаешь, какой у Кати характер.
Обозов, так и не сказавший ни слова, молча встал из-за стола. Когда он шел к лестнице, чтобы подняться на следующий этаж, где находился холл отеля, Марк провожал его долгим взглядом.
— Они не опоздают, — быстро сказал Соренко, — в таком отеле обслуживание на уровне.
— На каком уровне? — насмешливо спросил Марк. — В Испании, в пятизвездном отеле, у нас чемодан пропал. Сейчас везде одинаковый уровень. Ничего особенного.
— Это один из лучших отелей Рима, — сказал Леонид.
— Знаю. Я ведь сам предложил здесь собраться. Мы были в этом отеле в прошлом году, и мне он понравился. Но все равно проверить нужно.
Дронго допил свой чай и теперь терпеливо ждал, когда наконец Лабунский поднимется. Тот словно раздумывал. Наконец он встал и пошел к лестнице. Следом потянулся Соренко. Дронго догнал Марка у лестницы.
— До свидания, — кивнул он Лабунскому.
— Увидимся вечером, — напомнил ему Марк.
Дронго поднялся в холл и обнаружил сидевшего в баре Уорда Хеккета. Дронго подошел к нему и без приглашения сел на диван рядом с ним.
— Уже позавтракали? — осведомился Хеккет. — Вы изменяете своим привычкам, Дронго, обычно вы не просыпаетесь так рано.
— Я же не проснулся в шесть утра, — заметил Дронго, — сейчас уже почти одиннадцать.
— Ну да. Вы случайно спустились вниз? Или на вас произвела впечатление супруга Лабунского?
— У вас бурная фантазия, Хеккет, я всегда это замечал.
— Значит, она вам не понравилась. И вы случайно оказались рядом с ними за завтраком?
— Не случайно. Я спустился вниз, и Лабунский пригласил меня за их стол. Оказывается, его помощник поведал им разные истории в стиле Пуаро. Я иногда удивляюсь, с какой охотой люди верят в невероятные истории. Кстати, переговоры у вас сегодня?
— Да, сегодня. Я жду сеньора Лицци и представителей компании. Не хотите присоединиться?
— Вы все-таки считаете, что я здесь для того, чтобы принять участие в ваших переговорах? Вы умрете от язвы желудка, Хеккет, это я могу вам обещать. Постоянная подозрительность приводит к нервным срывам и тяжелым заболеваниям. Я уже вам объяснил, что оказался здесь случайно. Хотя должен признаться, что эти люди по-своему интересны. Там каждый сам за себя и не любит остальных.
— Как и везде, — усмехнулся Хеккет. — Вы меня иногда удивляете, Дронго. Такой идеализм при вашей профессии. Мне казалось, что вы уже могли привыкнуть к тому, что люди порочны по своей натуре и в жизни каждый борется только за себя.
— Это не люди порочны, а у вас порочная философия, Хеккет, — сказал Дронго, поднимаясь с дивана. — Надеюсь, переговоры пройдут успешно. И завтра я все равно улечу из Рима. Кстати, Лабунский пригласил меня сегодня на ужин. Полагаю, вы опять будете меня подозревать в тайном сговоре с Лабунским.
Он обошел диван и прошел через холл. С левой стороны от входа в отель находилась стойка консьержа, рядом кабины трех лифтов, откуда можно было подняться в отель. За стойкой консьержа находились телефоны-автоматы, откуда могли позвонить гости, приезжавшие в «Хилтон».
Дронго шел к лифту, когда услышал негромкий голос. Кто-то говорил по-русски. Голос был незнакомым, однако Дронго услышал имя Марка Лабунского.
— Переговоры пройдут сегодня, — негромко говорил незнакомец. — Кажется, он готов пойти на уступки. Но мы можем договариваться только до определенного уровня. Не более десяти процентов. Нет, на двенадцать он не согласится ни при каких условиях.
