Чингиз Абдуллаев - Тень Ирода
Славин прошел к месту происшествия, с трудом протискиваясь сквозь толпу, так живо интересующуюся всеми подробностями. В этой неестественной тяге к наблюдению за людскими страданиями было нечто порочное и глубоко безнравственное. Славин знал такую категорию людей. Как тысячи лет назад толпа люмпенов получала наибольшее удовольствие от страдания гладиаторов и пленных рабов, оказавшихся в еще худшем положении, чем сами зрители, так и теперь, спустя столько лет, люди, не изменившиеся в своей порочности, с живым интересом и какой-то радостью наблюдали за раскопками. Так было и три года назад, когда по приказу нынешнего президента и его окружения на улицы города были выведены танки, расстрелявшие здание парламента, а городские «стражи порядка» добросовестно отбивали внутренности у случайно попавшихся под руку прохожих. Но и тогда тысячи зевак выходили на улицы любоваться кровавым зрелищем схватки, получая от этого непонятное удовольствие.
Славин подошел к находившемуся здесь заместителю начальника Московского управления ФСБ полковнику Тяжлову. Он давно знал Олега Константиновича и теперь, подойдя к нему, спросил:
— Там, внизу, кто-нибудь остался?
— Говорят, еще несколько человек. Будем откапывать, — ответил полковник. — А ты чего приехал? Ваших ребят тоже решили подключить?
— У нас свои вопросы, — уклончиво ответил Славин.
— Ну-ну, — добродушно улыбнулся Тяжлов, — только учти, что сейчас ожидается приезд президента. Ребята из охраны уже начали оцеплять площадь.
— Какой характер взрыва? — спросил Славин. — Можно определить хотя бы предварительно, где взорвалась бомба?
— В вагоне, конечно. И надо же, такая неудача. Вагон стоял прямо на станции. Кто-то мог положить взрывное устройство под сиденье. Пока эксперты никаких заключений не дали.
— Могла быть радиоуправляемая мина?
— Ты чего меня спрашиваешь? Откуда я знаю! Конечно, могла. Некоторые эксперты так и говорят, что была управляемой. Но я не знаю. Это каким же подлецом нужно быть, чтобы кнопку нажать.
Славин нахмурился и отошел от Тяжлова. Здесь больше нечего было делать. По-прежнему слышались крики людей, царило лихорадочное волнение.
В таком настроении он приехал обратно на работу. Зашел к Виноградову.
— Что-нибудь есть новенькое?
Старший лейтенант сидел за компьютерами.
— Работаю. Интересная личность, между прочим, этот лидер оппозиции. Смотрю его биографию.
— Ты лучше биографии погибших смотри, — посоветовал Славин. — Нам важно, кто из них мог знать, когда и на какой машине поедет их шеф. И кто принимал решение по этому поводу.
Вечером, сидя в своем кабинете, он включил телевизор. Выступал президент.
— Это преступление, совершенное накануне выборов, не просто вызов нашим правоохранительным органам, — читал он по бумаге, — это вызов всем нам, нашему обществу. Это проверка того, как мы можем справиться с бандитами. Взрыв еще раз подтвердил, что урегулирование в Чечне возможно только на условиях полного уничтожения бандитов. И мы обязательно найдем виновных в подобной варварской акции и строго накажем их. Процесс мирного урегулирования в Чечне все равно остановить невозможно, — с пафосом закончил глава государства.
Дослушав президента, Славин выключил телевизор. Зачем чеченцам устраивать такой взрыв на станции метро? Переговорный процесс там уже идет, а подобная тактика только вызывает к ним ненависть всего населения. И очень сильно ударит по международному имиджу самих чеченцев. Да и покушение на лидера оппозиции не укладывается в эти рамки. Ну президента они еще могут не любить, а при чем тут лидер оппозиции? Или потому, что он обещал быстро покончить с чеченской войной, его решили убрать? Нет, так не пойдет.
На следующий день он собрал свою группу. По их несколько скованным лицам он понял, что особых результатов ни у кого нет. Но он и не рассчитывал на быстрый результат. Первым докладывал майор Орловский.
Вчера весь день он провел в милиции. Сначала в районном управлении внутренних дел, потом ездил в городское управление. Остаться незамеченным ему не удалось. Колоритная фигура Орловского и его красивые усы быстро запоминались. Ребята узнавали майора и охотно делились с ним последними данными по этим двум взрывам.
Дело по первому взрыву должен был вести следователь прокуратуры Константин Букалов. Но затем решено было, что к нему подключится и следователь по особо важным делам прокуратуры республики Михаил Воробьев, который и возглавил всю следственную группу. В нее вошли представители ФСБ, милиции и прокуратуры. И хотя эксперты пока спорили о характере второго взрыва, тем не менее руководство прокуратуры и МВД уже решило объединить оба уголовных дела в одно.
Славин удовлетворенно кивнул. Он знал Михаила Никифоровича Воробьева, одного из лучших следователей ФСБ. Впрочем, у следователей своя работа, а у них — своя. Воробьев не должен догадываться, что они проводят параллельное расследование. Его зал. расследовать уголовное дело и, найдя виновных, пер". дать их дело в суд. Задача группы Славина была несколько другой. Им предстояло ответить на главный вопрос — кому выгодны эти преступления? Кто мог решиться на подобное безумство?
Орловский подробно рассказывал о составе следственной группы, о принятых мерах по идентификации взрывных устройств. Больше никаких данных у него не было. Впрочем, ими не располагала и следственная группа.
Вторым докладывал Агаев. Он подробно рассказал о гараже, где успел побывать, о характере и типах машин. Отметил, что до него там уже побывали сотрудники Воробьева, проведя тщательный допрос каждого из работников. В конце сообщил, что решение о выезде обычно принимал начальник гаража, который в настоящее время арестован и дает показания группе Воробьева.
— Все козыри у Воробьева, — пошутил Славия; — Так мы останемся ни с чем.
Следующей докладывала капитан Светлова. Она побывала на пресс-конференции, которую давал лидер оппозиции. Традиционные обвинения в адрес власти, набор штампованных фраз, длинные рассуждения о неспособности властей справиться с преступностью и в конце — прямое обвинение нынешнего руководства страны в пособничестве бандитам. И ничего конкретного.
Последним рассказывал Виноградов. В банке заранее был приготовлен список гостей, куда был включен и лидер оппозиции. Об этом знали многие. Но никто конкретно не был уверен, что приедут именно те гости, которым отправляли приглашение. Презентации проходили часто, и на них, как правило, число приглашенных всегда бывало гораздо больше, чем количество реально участвующих людей. В соотношении один к двум.
— Итак, — подвел итог Славин, — за весь вчерашний день мы ничего не добились. Плохо. Никаких результатов. Может, мне позвонить Воробьеву и попроситься в его помощники? Так я буду быстрее узнавать некоторые новости. Вы не находите, что мы плохо работаем?
Сотрудники молчали.
— У нас трудная задача, — подал наконец голос Орловский. — Мы должны вести параллельное расследование, а заодно сделать так, чтобы о нас ничего не узнали. Это же достаточно сложно.
— Не обязательно кричать на весь мир о своем существовании, — строго заметил Славин. — У нас в корне неправильный подход. Мы копируем работу группы Воробьева, пытаемся идти по их следам… Давайте немного изменим условия игры, постараемся идти не за ними, а параллельным курсом. Они и без нас узнают, каким образом машина выехала из гаража и кто именно относил пригласительные билеты. Нам нужно попытаться выяснить все обстоятельства, сопутствующие этому преступлению. Мы ведь не следователи, а особая антитеррористическая группа. И наша задача искать не конкретных «шестерок», нажимающих на кнопки, а их заказчиков.
— Если не найдем «шестерок», то не найдем и заказчиков, — заметил Орловский.
— Правильно. Но способ решения проблемы может быть различный. Давайте начнем расследование не с момента первого взрыва, а гораздо раньше. Понимаете, что я имею в виду? Нужно проанализировать все более или менее значительные события, происшедшие за несколько предыдущих дней перед взрывом. Пресса, мнения, настроения, общая оценка.
— Получится хороший анализ недели. Можно будет выступать в «Итогах» по НТВ у Киселева, — засмеялся Виноградов.
— Вот ты и выступишь, — оборвал его Славин. — Садись за анализ прямо сегодня. Важно разработать концепцию расследования преступления. Не заниматься конкретным поиском виноватых, — снова повторил подполковник, — будем считать, что мы лишь проводим анализ данного преступления, пытаясь понять социальные мотивы случившегося.
Посмотрите, что у нас есть. Два разных взрыва. Один против лидера оппозиции, один в метро. Значит, убийство не конкретное. Понимаете, о чем я говорю? Не направлено именно на этого человека или на группу людей. Должен быть социальный заказ на подобные преступления.
