Джозеф Файндер - Паранойя
4
Н-да, Николас Уайатт — страшный человек. Я никогда не встречался с ним лично, хотя и смотрел его выступления по телику и на сайтах корпорации. За три года, что я проработал в возглавляемой им компании, я видел Уайатта лишь мельком, и то пару раз. Вблизи он оказался еще страшнее и внушительнее: загорелый, черные и блестящие, как вакса, волосы смочены гелем и зачесаны назад волосинка к волосинке, безупречно ровные зубы обнажены в голливудской улыбке.
Ему стукнуло пятьдесят шесть, но он не выглядел на свой возраст. Впрочем, не знаю, как должны выглядеть люди в пятьдесят шесть. В любом случае смотрелся он куда лучше, чем мой потрепанный жизнью и лысеющий отец (которому тоже стукнуло пятьдесят шесть) лет десять назад.
Зачем ему я? Чем еще мог президент компании пригрозить мне после всего, что я услышал от Мичема? Тем, что разрежет меня на тысячу кусочков? Или отдаст живьем на съедение вепрю?
Втайне я слегка надеялся, что Уайатт похвалит меня за гениальное представление, отметив мое недюжинное чувство юмора и смекалку. Однако сия робкая надежда развеялась в прах, не успев родиться. Николас Уайатт вовсе не священник, играющий в баскетбол. Он настоящий мстительный сукин сын!
Я был наслышан о нем и знал, что если ты не дурак, то лучше избегать всякого личного общения с президентом корпорации. Склонять голову при встрече и не привлекать внимания. Он славился приступами ярости, бешеными выволочками и жесткими разборками. Уволить мог ни за что, причем сразу — так, что охранники вышвыривали вас из здания. На собраниях администрации он всегда выискивал себе козла отпущения и всласть глумился над ним. К Уайатту боялись приходить с плохими известиями, а потратить зря хоть секунду его драгоценного времени — упаси Бог! Если, на вашу беду, вы делали Уайатту презентацию, то стоило хоть чему-то не сработать, как он прерывал вас воплями: «Не верю!»
Говорили, что в последнее время он стал мягче, однако я бы так не сказал. С чего бы? Он занимался борьбой, штангой и тяжелой атлетикой. Работники гимнастического зала говорили, что Уайатт всегда вызывал на бой самых серьезных соперников. И никогда не проигрывал. А когда противник сдавался, он только спрашивал, ухмыляясь: «Мне продолжать или как?» Тело у него, по слухам, было как у Шварценеггера — похожее на коричневый презерватив, набитый орехами.
Уайатту было недостаточно победить — для вящего удовольствия ему необходимо было посмеяться над побежденным. Как-то раз на Рождество он написал название своего главного соперника — компании «Трион системс» — на бутылке вина и разбил ее о стенку под торжествующие пьяные вопли сотрудников.
Непосредственные подчиненные у Уайатта были под стать ему, такие же мачо с повышенным содержанием тестостерона. Одевались, как и он, в костюмы от Армани, Прада, Бриони, Китона и других кутюрье, о которых я даже слыхом не слыхивал. Причем все они мирились с его издевательствами, поскольку им дьявольски хорошо за это платили. О президенте нашей компании ходила такая шутка: «В чем разница между Богом и Николасом Уайаттом? В том, что Бог не воображает, будто он — Николас Уайатт!»
Он спал три часа в сутки, питался, похоже, только протеиновыми батончиками, представлял собой настоящую атомную станцию по выработке нервной энергии и при этом дико потел. Его прозвали Истребителем. Он управлял с помощью страха и был крайне злопамятен. Когда его бывшего друга уволили с поста президента крупной компании, работавшей в области высоких технологий, Уайатт послал ему венок из черных роз — подручные босса всегда знали, где раздобыть черные розы. Самое знаменитое высказывание Уайатта, которое он повторял так часто, что его следовало бы выгравировать на граните над главным входом и сделать заставкой на каждом компьютере, гласило: «Конечно, я параноик! Я хочу, чтобы все мои работники были параноиками. Паранойя необходима для успеха!»
* * *Я шагал за Уайаттом по коридору из кабинета службы безопасности в его собственный кабинет. Мне почти приходилось бежать. Да уж, отменный ходок! За мной трусил Мичем, как дубинкой размахивая черным кожаным портфелем. По мере приближения к административному сектору белый гип-сокартон на стенах сменился красным деревом, а ковер стал мягким и пушистым. Мы оказались во владениях Уайатта — в самом логове.
Две похожие, как близнецы, секретарши подняли головы и просияли улыбками, провожая взглядами нашу процессию. Одна блондинка, другая брюнетка. «Линда! Иветт!» — буркнул Уайатт, будто поставил подписи под картинками. Меня ничуть не удивило, что обе они были красотками, словно из модельного агентства. Здесь все всегда на высшем уровне, включая стены, ковер и мебель. Мне невольно подумалось: интересно, входит ли в обязанности девушек оказание дополнительных услуг? По крайней мере сплетни такие я слышал.
Кабинет у Уайатта был просторный. Там могла бы разместиться целая боснийская деревня. Две стеклянные стены от пола до потолка с обалденным видом на город. Две остальные — из какого-то дорогого темного дерева — увешаны журнальными обложками в рамочках с фотографиями Уайатта. Запыхавшись от бега, я вертел головой по сторонам, вылупив глаза. Снимок Уайатта с какими-то другими шишками и покойной принцессой Дианой. Босс вместе с президентом Бушем — сначала с первым, потом — со вторым.
Жестом указав нам на черные кожаные кресла (на вид — как из Музея современного искусства), Уайатт опустился на громадный диван.
Голова у меня шла кругом. Я совершенно потерялся в этом Зазеркалье, не в силах понять, что делаю в кабинете Николаса Уайатта. Может, он любил в детстве отрывать щипцами лапки у насекомых, а потом сжигать их лупой?
— Хорошо ты нас нагрел, ничего не скажешь. Очень впечатляет.
Я улыбнулся, скромно потупившись. Возражать было бессмысленно. «Слава Богу! — подумал я. — Похоже, босс все-таки намерен оценить мою смекалку...»
— Надеюсь, ты знаешь, что никто не может пнуть меня в яйца и остаться безнаказанным? Никто, мать твою!
Так, он вытащил щипцы и лупу...
— Ты, немочь болотная, проработал у меня менеджером по производству три года. Отчеты представлял поганые, за все это время не продвинулся по служебной лестнице ни на ступеньку и только делал вид, что работаешь. Ты не больно честолюбив, верно?
Уайатт говорил очень быстро, и от этого я занервничал еще больше.
— Наверное, — улыбнувшись, ответил я. — У меня другие приоритеты.
— А именно?
Я замешкался. Вопрос на засыпку!
— У всякого есть свои пристрастия, иначе он не стоит ломаного гроша. Работой ты явно не вдохновлен. Так что тебя заводит?
Я редко теряю дар речи, но в тот момент в голову мне не приходило ни единой мало-мальски умной мысли. Мичем не сводил с меня глаз, на его лице, состоявшем из одних острых углов, играла мерзкая садистская усмешка. Совершенно не к месту я вдруг подумал о том, что многие из моих коллег отдали бы правую руку за личную беседу с боссом — хотя бы на полминутки, в лифте или у конвейера. Давно речь заготовили. А я сидел в кабинете шефа и молчал, как манекен.
— Может, в свободное время ты играешь на сцене?
Я покачал головой.
— Тем не менее ты хороший актер. Натуральный Марлон Брандо, мать твою! Маршрутизаторы ты, конечно, продаешь хреново, зато лапшу на уши вешаешь на олимпийском уровне!
— Если это комплимент, сэр, то спасибо!
— Говорят, ты чертовски здорово изображаешь Ника Уайатта. Это правда? Давай-ка посмотрим!
Я покраснел, качая головой.
— Однако в итоге ты меня обокрал и думаешь, что это сойдет тебе с рук.
— Нет, сэр! — воскликнул я, изображая крайнюю степень возмущения. — Я не думаю, что это сойдет мне с рук!
— Уволь меня от своих представлений! Достал! — Он взмахнул рукой, словно римский император, и Мичем подал ему папку. Уайатт глянул в нее. — Способности у тебя выше среднего. В колледже ты учился на инженера. По какой специальности?
— Инженер-электрик.
— Ты с детства хотел стать инженером?
— Мой отец хотел, чтобы я приобрел специальность, которая поможет выйти в люди. А самому мне хотелось играть на гитаре в группе «Перл джем».
— Ну и как? Удалось?
— Не-а, — признался я.
Уайатт улыбнулся уголками губ.
— Ты учился не четыре года, а пять. Что стряслось?
— Меня вышибли на год.
— Ценю твою откровенность. Я уж думал, ты скажешь, что поехал на стажировку за границу. Так из-за чего тебя выперли?
— Из-за дурацкой шутки. У меня были плохие оценки за семестр, поэтому я влез в компьютерную сеть и исправил их. А заодно и соседу по комнате.
— Значит, для тебя это дело привычное. — Уайатт посмотрел на часы, потом глянул на Мичема и снова уставился на меня. — У меня есть идея на твой счет, Адам.
Мне не понравилось, что он назвал мое имя. В его устах оно звучало как-то зловеще.
— Очень хорошая идея. Я бы даже сказал, заманчивое предложение.
