Чингиз Абдуллаев - Линия аллигатора
— Не считайте меня скотиной, — вспыхнул полковник, — ее просто задушили. А потом инсценировали автомобильную катастрофу.
— Все верно, — кивнул Дронго. — И потом по вашему приказу эксперты Полеванов и Коротков состряпали акт экспертизы, по которому выходило, что, находясь в состоянии сильного алкогольного опьянения, американская журналистка сама врезалась в грузовик. И все было бы правильно. Если бы не одно маленькое обстоятельство. Вас подвела самоуверенность. Вы не знали, что Элизабет Роудс никогда в жизни не употребляла алкоголь. У нее была аллергия на алкогольные напитки. Не знал этого и Полеванов, когда давал заключение от имени своего тестя профессора Бескудникова.
— Вы хорошо поработали, — снова отметил Чихарев. — Я даже не ожидал, что кто-нибудь сумеет так быстро до всего докопаться.
— В отличие от вас. Вы допустили несколько незначительных ошибок, сначала не обратив внимания на это обстоятельство. Потом убрав эксперта Короткова. И, наконец, явно недооценив меня. В результате я теперь знаю о вас ровно столько, сколько хватит для того, чтобы вы были сегодня убиты. И без всяких шансов, полковник. Теперь решайте сами. Если вы назовете мне имя, шансы будут пятьдесят на пятьдесят. Или я убью вашего шефа, или он убьет меня. Если же вы не назовете имя, то почти со стопроцентной уверенностью могу сказать, что он, не задумываясь, прикажет вас убрать. В этом варианте все сто процентов против вас.
Полковник напряженно думал.
— В зоопарках, где показывают аллигаторов, есть невидимая черта, за которую никто не должен заходить, — сказал вдруг Дронго, — иначе спокойно лежащий, внешне неподвижный аллигатор делает быстрый бросок и хватает несчастного. Спастись в таких случаях почти невозможно. Вы зашли за эту линию, полковник, и теперь должны сами решать, что делать и как уберечься от надвигающейся на вас пасти аллигатора.
— Красиво, — кивнул полковник, — вы настоящий поэт. Может, вы и стихи пишете?
— Пишу. Только не стихи и не чернилами, — холодно парировал Дронго, — Элизабет убрали за то, что она слишком много узнала?
— Конечно. Она действительно переступила черту. Особенно ее интересовала деятельность финансовой группы «Монотекс». Сейчас этой компании уже нет, но ее ликвидировали из-за этой журналистки. Она передала материалы в несколько российских газет. Был большой скандал. Груз «Монотекса» был задержан, в результате чего понесли потери многие очень влиятельные люди. А человек, курировавший отправку груза и занимавший очень высокий пост, вынужден был даже застрелиться. Согласитесь, такие вещи не прощаются. Она была обречена. В известном смысле она действительно переступила черту.
— Кто отдал приказ? — в последний раз настойчиво спросил Дронго. — Я постараюсь сделать так, чтобы он пожалел о своем решении.
— Но вы не сможете ничего сделать, — сказал полковник, — это просто невозможно. Он слишком крепко связан с другими людьми, слишком много для всех значит, чтобы вы просто пришли к нему и высказали свои претензии. Неужели вы еще не поняли, что за этим делом стоят люди гораздо более могущественные, чем я или человек, который дает мне распоряжения. Неужели вы действительно хотите добраться до верхушки пирамиды? Даже я не знаю, кто на самом деле стоит на самом верху. Туда смотреть нельзя, может закружиться голова, и тогда вы просто упадете.
— Говорите, — перебил его Дронго. — Кто дал вам указание убрать Элизабет Роудс?
Полковник наклонился и произнес имя. Дронго кивнул, подтверждая, что понял.
— Спасибо, полковник. И до свидания. Только разрешите на прощание дать вам совет. По моим расчетам, у вас должно быть достаточно денег, чтобы срочно выслать из страны семью дочери с внуками. Судя по всему, это единственные люди, которых вы действительно любите. Воспользуйтесь моим советом, сделайте это как можно быстрее. Иначе потом будет поздно.
Глава 32
Дронго отъехал от дома Чихарева в половине второго, а спустя минут двадцать приехал зять полковника и забрал свою жену и детей, намереваясь отвезти их домой. Когда он уже собирался уходить, тесть позвал его в другую комнату и шепотом сообщил, что имеет открытый на имя дочери счет во французском банке. Он сунул зятю в руку бумагу с номером счета и поспешил его проводить.
Едва машина с детьми уехала, как к дому подъехали автомобили с оперативной группой захвата, состоящей из сотрудников ФСБ и МВД. Возглавлял группу Юдин. Он приказал оцепить двор и с несколькими сотрудниками стал подниматься наверх. Как раз к этому времени Чихарев взглянул на часы и, решив, что опаздывает, вышел из дома. На лестничной клетке, у самого выхода из подъезда, он столкнулся с группой захвата. Полковник понял все без лишних слов. И когда его окружили, сам достал из кармана оружие и сдал его Юдину.
После чего они вместе поднялись наверх, чтобы составить протокол и приступить к обыску. Чихарев сидел на стуле, внешне безучастный к происходящему. Юдин сел напротив. Он был удивлен состоянием задержанного.
— Такое ощущение, что вы были готовы к этому аресту, — испытующе глядя на полковника, сказал он.
— Отчасти, — кивнул Чихарев, — к такому всегда нужно быть готовым.
— Это вы давали указания Полеванову искажать акты экспертизы?
Чихарев вдруг улыбнулся.
— Молодой человек, — сказал он, — не нужно со мной разговаривать таким официальным тоном. Я готов ответить на любые ваши вопросы, если вы будете задавать их на нормальном человеческом языке без вашего протокола. Что касается Полеванова, то это действительно правда, я давал ему такие указания.
— Вы говорите об этом так спокойно.
— А зачем мне волноваться? Все и так совершенно ясно. Вы обвиняете меня сразу по нескольким статьям. У вас есть показания Полеванова. Наверное, если покопаетесь, еще что-нибудь найдете. Так зачем же мне отпираться?
— Это вы организовали убийство американской журналистки Элизабет Роудс?
— Нет.
— Но вы передали приказ о ее устранении, — настаивал Юдин. — А убивали совсем другие.
— Если хотите, да. Я был своеобразным связным.
— И вы передали приказ об устранении Короткова?
— Эксперта-патологоанатома? Можете и это записать на мой счет. Хотя это я говорю вам сейчас по-дружески. Потом, во время официального допроса, я от всего откажусь.
— Хорошо, что вы меня предупредили, — недовольно проворчал Юдин, — а приказ об устранении Леонтьева тоже вы отдали?
— Какого Леонтьева? — не сразу понял Чихарев, с предыдущим «гостем» они не говорили об этом, и он считал, что вполне можно обойтись без этого эпизода.
— Того самого, заместителя председателя таможенного комитета. Которого тоже убили, — четко произнес Виктор, глядя в упор на сидевшего перед ним полковника.
— Ах, Полеванов, Полеванов. Такой болтун оказался, дурашка. Не понимает, что получит статью за соучастие в преступлении, — проворчал полковник, — нет, от этого я решительно отказываюсь.
— Сегодня в больницу поступили пятеро раненых. Среди них офицеры ФСБ и МВД, — продолжал Виктор. — Вы можете рассказать мне, что сегодня ночью случилось на складе? Двое дали показания, что появившийся там американский журналист Чарльз Сноу, которого они подобрали у отеля «Балчуг», перестрелял всех находящихся на этом складе.
— Это их дело. Меня там не было.
— Но такой журналист никогда не приезжал к нам в страну, мы проверили.
Такой иностранец просто не проходил через нашу границу. Откуда тогда он возник?
Может, вы его знаете? Высокий, широкоплечий, лысоватый. Прямой нос, мощный подбородок, очевидно, бывший боксер.
Чихарев вспомнил своего первого визитера и опять улыбнулся. Они тоже его ищут.
— Чему вы все время улыбаетесь? — недовольно спросил Юдин. — Или вы так радуетесь своему аресту?
— Человек, о котором вы спрашиваете, был у меня сегодня днем. Примерно часа за полтора до вашего приезда, — признался полковник, — и задавал абсолютно те же вопросы.
— Как он выглядел? — вскочил со стула Виктор.
— Так, как вы его описали. Высокий, широкоплечий. Мне он показался довольно забавным.
— Этот «забавный» человек сегодня ночью зверски убил одного и искалечил еще пятерых людей, среди которых есть сотрудники милиции и ФСБ. Вы не считаете, что его нужно арестовать?
— Не считаю. Их было пятеро против одного, а он умудрился ни одного из них не застрелить. Согласитесь, что для этого нужно быть суперпрофессионалом. Что касается убитого, то и здесь все правильно. Убитый был сам виноват.
— В чем?
— На этот вопрос я не буду отвечать. Я и так сказал слишком много.
— В квартире, где был найден убитый, на кровати найдены следы спермы. Там явно кого-то насиловали. Простыня порвана в двух местах, на спинке кровати еще висят наручники. Это был мужчина или женщина?
