Чингиз Абдуллаев - Пепел надежды
Приговоры выносились именем революции и бывали, как правило, по-революционному беспощадны. Но самые страшные времена для всех нарушителей границы начались после окончания войны. К тому времени советские войска ушли из Афганистана, а иранцы, закончив бессмысленную войну, завершившуюся поражением для обеих сторон, потерявших миллионы людей убитыми, ранеными и пленными, и не добившись ничего, начали спешно укреплять свои восточные границы.
И вот здесь уже рассчитывать на везение не приходилось. Если раньше еще удавалось проскочить незаметно, то теперь приходилось спешно обучать наиболее сообразительных животных уже забытым цирковым трюкам с переходом границы без погонщиков. Расплата, если погонщиков задерживали, была страшной. Иранское правительство беспощадно преследовало контрабандистов, и исламские суды без всяких колебаний немедленно приговаривали всех арестованных к смертной казни.
Контрабандисты несли страшные потери. В определенные месяцы вылавливали целые караваны погонщиков, которые заканчивали свою жизнь на виселице. Но и доходы соответственно были баснословными. Прорвавшиеся через восточную границу караваны вполне могли рассчитывать на прохождение грузов в иранском Азербайджане, где через районы, контролируемые турецкими курдами, можно было провезти грузы дальше, переправляя их в Европу. Один прорвавшийся караван приносил прибыль, равную доходам всех жителей целого селения за многие годы. И потому так безрассудно рисковали погонщики, пытаясь прорваться через границы, потому так охотно на смену казненным шли другие молодые люди, пытавшиеся выиграть в этой смертельной рулетке, найти свой шанс на удачу.
— Пускайте животных, — приказал старший погонщик, показывая на верблюдов. Мурад подошел к нему.
— Ты думаешь, они пройдут?
— У нас нет другого выхода, — недовольно признался старший погонщик. — Две недели назад здесь задержали караван Али Самеда. Они шли от озера, и их всех взяли. Вместе с животными.
— Я об этом не слышал, — признался Мурад. — Что стало с караваном?
— Они теперь в аду, — строго ответил старший погонщик, — а их тела висят на площади Фейзабада. Ты можешь увидеть их там завтра утром.
Мурад невольно пожал плечами и отвернулся. Ему не хотелось больше говорить на эту тему. Он был невысок, но за счет большой головы с густой копной уже седеющих волос казался выше ростом. У него были глубоко сидящие глаза, смотревшие на собеседника не мигая, и орлиный нос, отчего он был похож на хищную птицу. Старший погонщик посмотрел на него, кивнул головой, расценивая его молчание как согласие, и сделал знак своим людям, повторив приказ:
— Пускайте животных.
— А если мы потеряем караван? — спросил у него Мурад. — Кто за него будет платить?
— Не потеряем. Если ничего не случится, мы догоним его к вечеру. А если случится… тогда ты можешь сразу отправиться в Мешхед и поблагодарить Аллаха за то, что остался в живых.
Мурад с трудом сдержал готовое сорваться с его губ ругательство.
— Груз этого каравана стоит столько, сколько ты не сможешь заработать за тысячу лет, — сказал он, показывая на удаляющуюся вереницу верблюдов, — и все твои люди тоже не смогут заработать за тысячу лет. А ты отправляешь неразумных животных одних, полагаясь на случай.
— Они придут туда, где мы их будем ждать, — возразил старший погонщик.
— Я живу здесь всю жизнь и знаю, что говорю. Если их остановят чужие люди, значит, они могут остановить и нас. Я не хочу рисковать своими людьми. Почти все они мои родственники. Я взял с собой на этот раз всех своих братьев. Я не могу рисковать, Мурад, иначе наши семьи останутся без мужчин. Все грехи моих родственников я принимаю на себя, и это мне гореть в аду вместо них. Но я не хочу, чтобы они умирали за твой груз. Ты меня понимаешь, Мурад?
— Старый мерзавец! — разозлился Мурад. — Если караван не пройдет, я лично перестреляю всех твоих погонщиков у тебя на глазах.
— Пройдет, — убежденно сказал его собеседник, отходя от него.
Он махнул рукой, и двое его людей поспешили за ушедшим караваном, собираясь отслеживать его движение через границу.
— Мы тронемся через два часа, — объявил старший погонщик, отходя к своим людям. Мурад зло посмотрел ему вслед. Возражать было глупо. Местные жители знали, как им действовать в подобных ситуациях. К нему подошел Фарух. Он помогал Мураду в этом караване, подбирал для него людей.
— Старик считает, что нужно подождать, — прошептал Мурад.
— Он опытный погонщик, — так же тихо отозвался Фарух, — знает, что говорит. Мы оставим лошадей на этой стороне. Дальше они не пройдут. Как только мы тронемся, наши люди уведут их обратно.
— Хорошо, — согласился Мурад, — подождем два часа. Придется согласиться с этим полоумным.
Но ждать два часа не пришлось. Уже минут через сорок появились двое запыхавшихся погонщиков, спешно вернувшихся обратно.
— Засада, — крикнул один из них, — впереди нас ждет засада!
— Уходите, — закричал быстро поднявшийся старший погонщик, обращаясь к Мураду, — быстро уходите, через десять минут они будут здесь!
— Как это — уходите? — завопил разъяренный Мурад. — Ты же говорил, что караван благополучно пройдет!
— Быстрее, — потянул его за руку Фарух, — видимо, там что-то случилось.
Старик прав, нам нужно уходить. Они местные жители, если их обнаружат одних, им ничего не сделают. А нас повесят за нелегальный переход границы, приписав нам этот караван.
— Уходите быстрее! — кричал старик, уже обращаясь к своим людям. Те быстро сворачивали лагерь, готовые отступать к песчаным холмам за озеро, где их трудно было обнаружить.
Его люди начали собираться. Старик расстелил ковер, встал на колени и начал молиться. Мурад выхватил пистолет.
— Я его убью! — закричал он в отчаянии.
— Нет, — схватил его за руку Фарух, — ты же видишь, он готовится к смерти. Он отсюда уже не уйдет. Быстрее к лошадям! Мы еще успеем спастись.
— Мы должны спасти груз! — метался в отчаянии Мурад.
— Его уже не спасти, — отмахнулся рассудительный Фарух.
— Проклятье! — взревел Мурад, доставая мобильный телефон. Он набрал номер Хозяина. — Это я, — сказал Мурад, — кто-то предупредил о нашем караване.
Сейчас нас преследуют.
— Вы потеряли весь груз? — спросил Хозяин. Мураду не хотелось отвечать на этот вопрос.
Ему очень не хотелось отвечать на этот вопрос, но он выдавил из себя:
— Да, весь. Погонщики уходят, наш караван захвачен.
Хозяин молчал. Было слышно, как он тяжело дышит. Мураду казалось, что он чувствует, как нарастает гнев Хозяина.
— Нас кто-то предал, — убежденно сказал Мурад.
— Возвращайся, — решил Хозяин, — я сам все проверю. Где старший погонщик?
— Он готовится к смерти, — сказал Мурад, вглядываясь в то место, где они оставили старика.
— Мурад, — сказал Хозяин своим неприятным голосом, — если я узнаю, что это ты сдал караван…
— Я его не сдавал, — рискнул перебить Хозяина Мурад.
— Если я узнаю, — продолжал Хозяин, — тогда твои уши я пошлю твоим родичам.
Мурад сжал зубы и промолчал. Он боялся сказать Хозяину, что пора заканчивать разговор. Его могли засечь по этому телефону. Но Хозяин думал, очевидно, о чем-то своем.
— Возвращайся, — наконец решил он, — попробуем вернуть наш груз.
— Что? — не понял Мурад. Ему показалось что он ослышался.
— Возвращайся, — сказал Хозяин, — я буду тебя ждать.
Мурад убрал телефон. Он не знал, что в этот момент Хозяин разговаривал с Колесовым. И неожиданный телефонный звонок Мурада решил не только его судьбу, но и судьбу Хозяина.
— Уходим быстрее! — снова крикнул Фарух. Его конь был уже в пене, но Мурад понимал, что лучше загнать коня, чем попасть в руки иранских пограничников, которые, не раздумывая, повесят их.
Погонщики уходили в сторону озера. Мурад со своими людьми поскакал в другую сторону, к городу. Старший погонщик остался один. Он долго смотрел туда, где в клубах пыли исчезали его люди за холмами, и, только когда скрылся последний из них, облегченно вздохнул. Затем он обернулся в сторону Мекки и начал молиться, прося Всевышнего простить его прегрешения. Он был готов к смерти. Старик знал правила игры. Ему был доверен караван, а он не сумел провести его через границу. Хозяева груза рано или поздно все равно доберутся до него, заставив платить за пропавший груз. Мурад был прав. Даже все их селение не сможет заработать столько денег за тысячу лет работы. Значит, оставалось только одно — достойно умереть, что он и собирался сделать. Старик слышал, как приближаются те, кто сумел перехватить караван. Он знал, что близкая и неминуемая смерть скоро заглянет ему в глаза. Но он был спокоен. Он сделал все что мог. Он попытался обмануть судьбу и не сумел. Зато он не подвел ни одного из своих людей, все они остались живы. Аванс, который они получили в качестве паты за провод каравана, — очень хорошая цена одну его голову. И поэтому он сидел на коврике и спокойно ждал, когда его обнаружат. Торопиться ему было некуда. Впереди были вечные муки, в которые он искренне верил.
