Дональд Гамильтон - Группа ликвидации
Наконец я выпросил у нее привал и сел на валун, задыхаясь. Она не соизволила выказать свою усталость: малолетки никогда не признаются в слабости. Она просто стояла и ждала, когда я отдышусь. Если не считать промокших ног, единственное, в чем проявилось ее недомогание - если так можно выразиться, - так это в том, что ее мягкие светло-каштановые волосы, растрепавшись от ходьбы, спутались и в беспорядке свисали по бокам головы. Ее аккуратная прическа разрушилась. Она дотронулась до взлохмаченной головы, вытащила несколько заколок и какое-то странное сооружение, похоже, сделанное из конского волоса, и, встряхнув головой, рассыпала волосы по плечам.
- Элин, скажите мне: вам-то какой прок от всего этого?
Бросив на меня быстрый взгляд, она произнесла суровым голосом:
- Мне не стыдно.
- Отлично. Вам не стыдно. Я это запишу где-нибудь:
Элин фон Хоффман не стыдно.
- Вам этого не понять. Вы же американец, а не швед. Америка, наверное, чудесная страна, где здорово жить. По крайней мере, сейчас - вы свободны и могущественны. И у вас нет истории, которую можно вспоминать и о которой можно сожалеть.
- Но послушайте...
Она нетерпеливо взмахнула ладонью.
- Да, американская история - это какая-то шутка. Да ведь Колумб открыл Новый Свет в пятнадцатом веке! А у нас в Швеции есть действующие церкви, выстроенные в тысяча двухсотом году! Причем их построили только в ознаменование прихода христианства. Шведскую историю, как вы должны знать, задолго до того создали люди, почитавшие Одина и Тора. К тому времени как ваша американская история только качалась, шведская история уже близилась к своему завершению.
- Я что-то не улавливаю. Вы к чему-то клоните, но я пока не понял, к чему.
- Сегодня Америка является супердержавой, - продолжала она, - а Швеция крошечная нейтральная страна, стиснутая между двумя гигантами, которым она ни под каким видом не должна противоречить. Нам говорят, что мы должны вести себя тихо, осторожно... Фу! Разве можно забыть, что было время, когда каждую весну на воду спускали ладьи викингов и команда бросала жребий, чтобы выяснить, в какой стороне в этом году им придется искать свою славу - на западе или на востоке. И жители всего европейского побережья трепетали, прослышав об их приближении.
- Вы, значит, предлагаете, чтобы мы собрали команду отважных викингов и отправились бороздить! моря в поисках добычи?
Она посмотрела на меня с негодованием.
- Все шутите! Но это не шутки! Когда-то нам принадлежала Норвегия, и Финляндия, и Дания, а Балтика была Шведским озером. Когда шведские армии снимались с места, весь мир ждал, затаив дыхание, куда они направят свою мощь. В те дни у нас были настоящие короли, а не семейка симпатичных фигурантов, импортированных из Франции, вся функция которых сводится к тому, чтобы облагораживать этих; тщедушных социалистов и их уютное государство всеобщего благоденствия. - Она перевела дыхание. - Если уж мы хотим иметь монархию, так пусть у нас будет монарх, который сможет править страной - и сражаться! Или избавьте нас от этой кучки жалких трусов - принцев и политиканов - и дайте нам правительство, которое поймет, что сейчас наступил решающий момент в истории мира. Швеция не может больше отсиживаться в сторонке, прикрываясь словечком "нейтралитет", точно трусливый пес под бельевой; корзиной. Мы должны занять твердую позицию. Мы должны сделать наконец свой выбор!
- Мне совершенно ясно, что вы свой выбор уже сделали.
- Кто-нибудь обязательно должен править миром, кузен Матиас. Мэттью Хелм! Это что, будет страна, которая тратит всю свою энергию и талант на то, чтобы уберечь свой народ от непосильного труда, передвигать рычаг коробки скоростей? Вы, американец, уже и забыли, как ходить ногами по земле! Как вы можете за что-то сражаться? Я не люблю и славян с их дурацкими политическими теориями, но у них, по крайней мере, есть сила и воля, а в таких делах сантименты недопустимы. И когда все это закончится, какую страну они выберут для создания ядра великого скандинавского государства, которое возникнет? Будет ли это Финляндия, которая воевала с ними и люто ненавидит их? Будет ли это Норвегия, которая вошла в Североатлантический пакт и стала их врагом? Будет ли это Дания, географически и политически связанная с континентальной Европой, а не с нами, северянами? - Она резко передернула плечами. - Конечно, может быть, это не та страна, которую можно было бы выбрать себе в качестве родины, но кто волен выбирать? И кто знает, если мировые гиганты убьют или ослабят друг друга, может быть, придет время торжества пигмеев?!
- Элин, я не большой знаток геополитической стратегии, но я знаю, что многие годы - даже столетия - русские пытались прорваться к теплым портам Атлантики. Сейчас это для них еще большая необходимость, когда атомная подводная лодка может стать решающим фактором в борьбе за мировое господство. У них есть выход к Тихому океану, но они все еще не могут развернуться в этой части земного шара. Черное море можно блокировать на Дарданеллах. Выход из Балтики для них может быть закрыт столь же легко. Что касается Мурманска, их порта на Северном Ледовитом океане, то, как выяснили наши ребята во время войны, для захода и выхода военных кораблей это не самый лучший порт на свете. Выходом для них мог бы стать Нарвик, в Норвегии. Но к Нарвику невозможно подобраться сушей, кроме как через северную Швецию, во всяком случае из России - никак. И не утверждаю, что это может произойти в этом году или в следующем, но они рассматривают такой вариант - иначе они бы не предприняли столько усилий, чтобы добыть фотографии этого района. - Я кивнул на два картонных пакета в ее руке. - И вы и помогаете в этом.
Она опять передернула плечами.
- Ничто не дается бесплатно. Если кому-то требуются сильные союзники, за это приходится платить Что мы теряем теперь, возможно, сумеем вернуть потом, когда их обескровит война.
Она и впрямь была в своем роде маленьким Макиавелли. Я не мог понять, многому ли из того, что она мне наговорила, она действительно верила, к в полной мере осознавала тот факт, что мир катится к черту и что ей надо просто что-то в этой ситуации делать, даже при том, что все ее действия оказывались неправильными. Некоторые люди так уж устроены, что просто не в состоянии сидеть спокойно и предусмотрительно сохранять нейтралитет.
Она резко оборвала нашу дискуссию, повернулась и зашагала дальше. Я пустился за ней. Она почти бежала. Я удовольствовался мелкой рысцой. Постепенно она сбавила скорость после резкого спурта, и расстояние между нами стало сокращаться. Услышав за спиной мое дыхание, она снова прибавила шагу, держась на приличном удалении от меня. Пятно ее серого свитера, мелькая между деревьями, быстро двигалось вперед. На несколько минут я потерял ее из виду, а потом снова увидел - очень далеко: она стояла и дожидалась меня. До моего слуха долетел ее ехидный смех - и она опять припустила.
Когда наконец я ее настиг, она сидела на поваленном дереве и смотрела вдаль на, как мне сначала показалось, бескрайний луг. Я повалился на траву рядом с ней хватая губами воздух. Она взглянула на меня и рассмеялась.
- Вы что-то отстаете, кузен Матиас.
- Но я же здесь.
Она махнула рукой в сторону луга.
- Выглядит безобидно, не правда ли, как будто мирное пастбище. Но это туг. То же самое, мне кажется, что и английское "болото" или "трясина". Весной оно превращается в бездонную топь, совершенно непроходимую: олени, которые осмеливаются перебегать по нему, исчезают бесследно. А осенью, как сейчас почва не такая влажная, как летом, и его можно"! пересечь, если знать маршрут. Но надо быть очень осторожным! - Она снова взглянула на меня. - Слушайте!
- Слушать? Что? - нахмурился я. Она сердито помотала головой.
- Тихо! Просто слушайте.
Я прислушался. Через некоторое время я понял, что она имела в виду. Слушать было нечего. На всем этом огненном пространстве, красном и огненно-золотом до самого горизонта, ни комары не звенели, ни птицы не пели. Небо было голубое и чистое. Порывы ветра трепали сухие листья неподалеку. За исключением этого шороха, ни один звук не нарушал великого северного безмолвия. Элин взглянула на меня.
- В шведских средних школах есть особый предмет, который называется "ориентация на местности". Каждый ребенок-швед должен уметь находить дорогу в незнакомом месте и не заблудиться. У вас в Америке есть такие занятия?
- Нет.
- Вы знаете, где мы находимся, кузен Матиас? - спросила она ласково.
- Нет, - ответил я честно. Я знал, в какой стороне шоссе: когда есть опыт хождений по диким лесам, всегда имеешь общее представление, где искать людей. Но она задала вопрос не об этом.
Она встала и несколько секунд молча смотрела на меня.
- Возвращайтесь, идите на юг. Через какое-то время вы выйдете на дорогу. Идите по ней. - Она махнула рукой. В правильном направлении. - Если вы пойдете со мной, они убьют вас. Они дожидаются вас, они вооружены. Мне приказано вывести вас прямо на их автоматы. Но я не могу этого сделать. Ведь мы как-никак родственники, пускай и дальние. Возвращайтесь.
