Дэвид Игнатиус - Эскорт для предателя
— А также всех его страхов, — добавила Джеки. — Не забудьте об этом. За исключением того, что наблюдатели не поймут, что меня надо бояться, если я все сделаю правильно. Мне можно будет перемещаться по городу более или менее свободно, поскольку они будут считать, что точно знают, кто я такая и что я из себя представляю. Но ведь мужчинами так просто манипулировать.
— Завтра в десять в Брикстоне. Ребята тоже придут. Разработаем весь план операции, — сказал Эдриан.
Собрав волосы, Джеки снова надела кепи. Лошадь отвернула голову в сторону и принялась щипать травку. Поставив левую ногу в стремя, женщина в одно движение вскочила в седло. Сквозь эластичную ткань брюк явственно проступали ее мягкие и гладкие ягодицы. Устроившись в седле, она тронула поводья, и конь двинулся шагом.
— Ну и ну! — только и сказал Гарри.
— Ага, — со вздохом ответил Эдриан. — Ягодка. Но храбра, как лев. Даже жаль посылать ее на эту операцию. Дело опасное. А она будет командиром, и если что-то пойдет не так, окажется под ударом. Мне было нелегко решиться на это.
Эдриан покачал головой и опустил взгляд. Он выглядел расстроенным.
Гарри осенило. Он хотел выкинуть свою догадку из головы, но не мог.
— Вы не… — начал он.
— Не — что?
— Ты не… у тебя с ней роман?
— В смысле, спал ли я с ней? Ты это хочешь спросить, Гарри?
— Ну да. Наверное, это.
— Вот что я тебе скажу, мальчик Гарри. Как я уже говорил тебе за ужином на прошлой неделе, жизнь — сложная штука. Всякое бывает. Дерьмо случается, как говорите вы, американцы. Если оно случилось — оно случилось. Тут не Штаты, Гарри. Мы не болеем вашей политкорректностью и прочим бредом, друг мой. Не заводим себе правил типа не тыкать личным пером в чернильницу на работе. Здесь, в Британии, правило «ничего не вижу, ничего не слышу» соблюдается всегда, по крайней мере для гетеросексуалов. Понимаешь, к чему я?
— Ага, конечно, — ответил Паппас. — Как бы то ни было, я просто не хочу, чтобы это осложняло проведение нашей операции, вот и все.
— Моей операции, — уточнил Эдриан. — Такого не будет.
Когда они сели в машину, Гарри еще некоторое время молчал. Он хотел, чтобы между ним и его старым другом все пришло в норму после беспорядка, внесенного появлением ослепительно красивой женщины и разговорами о «другой жизни», частью которой она, очевидно, являлась. Это вообще не его дело, за исключением того, что Эдриан дорог ему как человек, и, сколь ни высок его профессионализм, сейчас Уинклер явно запутался. Гарри подумал о Сьюзан, жене Эдриана. Он считал их идеальной парой. Сьюзан всегда была яркой, остроумной, язвительной, если потребуется. Подруга навсегда. Но некоторым такая судьба кажется слишком легкой. Они не могут просто жить счастливо, начинают искать опасностей и приключений. Например, любовниц на грани безумия, которые заманивают тебя в паутину и высасывают досуха, вне зависимости от того, что поначалу заставило тебя рискнуть своим счастьем. Эдриан был не столько героем-любовником, сколько ловцом острых ощущений.
Вскоре напряжение спало, и они принялись говорить об операции. Гарри попросил остановить машину у бара, торгующего навынос, и вернулся к «роверу» с несколькими бутылками пива. В кабине можно было обсуждать любые секреты. Друзья обговорили, что нужно Гарри для работы с иранским агентом и что предстоит доставить Эдриану и его команде. Сначала Паппас делал пометки в блокноте, но потом задумался, следует ли ему возвращаться в Штаты с такими записями. Вот улики, обличающие его должностные преступления. Наверное, в этом плане он тоже ловец острых ощущений: устал от своего пожизненного контракта с Центральным ресторанным университетом и решил попробовать что-нибудь более острое.
— Можешь послать меня к черту, но я спрошу тебя, — сказал Паппас. — Кто они, эти твои люди? В смысле, чьи они? «Инкремент» — реально существующая организация или просто яркое название?
— С точки зрения профессиональной подготовки они спецназовцы. Офицеры спецназа ВВС, или Специальной авиационной службы, нашей глубокоуважаемой САС. Еще пара человек флотских, из спецназа ВМС. Нам предоставляют их для отдельных операций. Они делают вещи, незаконные с точки зрения правил, которые установлены для Секретной разведывательной службы, что бы под этим ни подразумевалось. А потом возвращаются к своей обычной службе. Но суть в том, что настоящий спецназовец — человек особого сорта, и ему не нравится просто тянуть лямку. Ему хочется вечно играть в Джеймса Бонда. Поэтому как мне тебе ответить, существует ли «Инкремент»? И да и нет, вот и все, что я могу сказать.
— Спорно.
— Но верно. Здорово, а, Гарри? Мы живем в мире, в котором осталось слишком мало чудес и загадок. И вдруг попадаем в другой, где кипит кровь в жилах, где у нас под началом банда хладнокровных убийц, которые выйдут на задание и вернутся, выполнив его, и об этом никто не узнает. А если даже спросит, мы просто ответим: «Извини, приятель, государственная тайна. Тут уж ничего не можем сделать». Зазеркалье. Утопия. Вот что такое «Инкремент».
Глава 22
Брикстон
Пятеро заговорщиков встретились утром в понедельник на складе у Брикстон-роуд, в вест-индском гетто южного Лондона. Знак, висящий на входной двери, гласил, что здесь находится экспортно-импортная компания «Джентл уиндс», и это абсолютно соответствовало истине. Эдриан собрал всех в зале заседаний, расположенном за складской комнатой, заставленной ящиками с посылками и перетянутыми шпагатом бандеролями. «Мистера Феллоуза» он усадил в роскошное кожаное кресло, как почетного гостя. Начальник штаба СPC был одет в поношенную куртку из кордуры с потертыми кожаными заплатками на локтях и синюю джинсовую рубашку с открытым воротом. Он общался с членами группы непринужденно, не заставляя их напрягаться, и тем самым позволяя им полностью сконцентрироваться на предстоящей задаче. Было видно, что он работает с ними не в первый раз и они полностью доверяют ему.
Трое оперативников оделись так, как им предстояло работать в Иране. Хаким, пакистанец, живущий на севере Лондона, надел простенькую хлопчатобумажную рубашку и штаны, какие можно увидеть на Ближнем Востоке на любом иммигранте из Южной Азии. Сорванец на мощном мотоцикле, что предстал перед ними вчера, исчез бесследно, вместо него появился робкий и покорный юноша с почтительной улыбкой на лице. Марван, йеменец из Баркинга, облачился в дешевый костюм коричневого цвета с серо-синим галстуком из полиэстера и стал как две капли воды похож на небогатого арабского бизнесмена, пытающегося прикинуться денди. Ему тоже успешно удалось скрыть свое спортивное телосложение при помощи мешковатой одежды, в которой он смотрелся скорее тучным, чем мускулистым.
Но более всех изменилась Джеки. Вместо роскошной «амазонки», в которую она была одета в воскресенье, на ней появился свободный габардиновый жакет серого цвета, почти до колен. Роскошные светлые волосы спрятались под черной косынкой. Глаза скрывали темные очки, но губы были ярко накрашены и блестели. Когда все сели, Джеки расстегнула пуговицы, и оказалось, что под жакетом на ней шелковая блузка леопардовой расцветки с низким вырезом на груди.
— Отличная рабочая одежда. Почти идеально, — сказал Эдриан.
Он повернулся к пакистанцу, который сидел на подлокотнике кресла, не позволяя себе развалиться в нем так, как это сделали остальные.
— Хаким, согласно твоим документам, у тебя временная виза, ты работаешь на стройке в Ширазе, которая завершается через полгода. Ты прибыл в Тегеран, чтобы закупить материалы. Все это предоставлено реальной пакистанской строительной компанией из Лахора. У их менеджера на стройке в Ширазе записано твое имя и паспортные данные, если это вдруг кому-то понадобится. Впрочем, не думаю.
— Порядок, — ответил Хаким. — На каких языках я говорю?
— На урду и английском, немного на арабском и фарси. До этого работал в Дубае. Это тоже подстраховано, на случай, если кто-то начнет копаться. И попробуй в течение ближайшей недели меньше есть, парень. Ты слишком здоровый.
— Голодная диета в южноазиатском стиле принята, сахиб, — ответил Хаким, слегка кланяясь.
— Марван, ты выглядишь чертовски дешево. В точности как небогатый араб, отправившийся в Тегеран и считающий каждый туман. Где ты нашел такой ужасный галстук? Ты будешь работать по йеменскому паспорту, не по твоему настоящему, конечно, а другому, на имя Салеха, с которым ты в последний раз работал в Ираке. Идет?
— Да, босс, безусловно. Договоримся, да? Самая хорошая цена, да? Что тебе нужно, дорогой? Покупаю ковры, фисташки, подержанные машины, да? Хорошая цена, да?
— Хватит, парень, а то у меня голова заболит. У тебя есть еще плохие костюмы, такие же как этот?
— Да, босс. Три. Все нестираные.
