Колин Форбс - Вождь и призрак
Линдсей склонил голову набок и прислушался: не раздастся ли шум мотора? Гробовая тишина… Снег за окном падал все чаще, тяжелые хлопья сыпались, как перья из подушки, и, медленно кружа, падали на землю. Одна минута двенадцатого…
— Наверное, не приедет… — начала было Криста.
Линдсей замотал головой, приказывая ей замолчать, и опять чутко прислушался. Криста не могла стоять спокойно. Она сжимала и разжимала руки. Англичанин же застыл, будто статуя и, решительно сжав губы, вслушивался в тишину. Ожидание страшно изматывает. Это сущий ад. Дикая нервотрепка.
Он поднял руку, призывая Кристу стоять спокойно, но рука застыла в воздухе. Вдалеке раздался шум приближающейся машины.
— Он гонит, как сумасшедший, — кажется, так выразилась накануне Криста. В общем, она сказала что-то в этом роде.
Линдсей приложил палец к губам и, подойдя к окну, выглянул из-за шторы.
В снежном вихре показалась темная тень, она прорвалась сквозь белую пелену и, резко затормозив, развернулась на 180 градусов. Капот грузовика теперь смотрел в сторону Зальцбурга. А Линдсей смотрел прямо на закрытый кузов с отодвигающейся дверью. Грузовик все-таки приезжал в Бергхоф по воскресеньям!
Сквозь узенькую — не больше дюйма — дверную щелку Линдсей выглянул в вестибюль. Водитель открыл половинку двери и зашел внутрь, таща на плече мешок. А затем исчез с ним в дальнем конце вестибюля.
— Дверь кузова открыта! — воскликнула Криста, смотря из окна на улицу.
— Тогда пошли!
Оба держали в руках саквояжи. Линдсей распахнул дверь и пропустил Кристу вперед. Затем аккуратно затворил дверь и тоже вышел из комнаты. Криста уже скрылась из виду. Они понятия не имели, когда появится водитель. Линдсей бесшумно пробежал по мраморному полу, на котором водитель здорово наследил, и присоединился к Кристе.
На улице оказалось не так холодно, как он ожидал. Снегопад понемногу стихал, хлопья становились меньше и падали реже. Криста в точности выполнила все его инструкции; Линдсей заметил кое-где на снегу небольшие отпечатки: Криста шла на цыпочках. Линдсей же, наоборот, пошел на пятках, причем старался идти как можно размашистей. Водитель не должен понять, что на снегу остались чьи-то следы!
Линдсей влез в кузов и услышал тихий шепот Кристы:
— Ползи сюда…
Она залезла на мешки с бельем, лежавшие в глубине кузова, прямо возле кабины водителя. Линдсей не смог разглядеть ее в темноте, и это его окрылило. Может, им повезет, и шофер их не заметит? Если, конечно, ему вдруг не приспичит достать мешок, лежащий у самой кабины…
Линдсей зарылся в груду белья. Криста прижалась к нему. Саквояж впивался в бок, но сейчас лучше было не шевелиться. Линдсей распахнул куртку и достал пистолет. Криста прошептала ему на ухо:
— Зачем тебе пистолет? Ты что, собираешься его убить?!..
— Только если он нас обнаружит. Тогда я сяду за руль, и мы помчимся…
— Будем надеяться, что до этого не дойдет.
Криста мгновенно сникла. «Будем надеяться…» О боже! Застрелить сейчас водителя — хуже не придумаешь! Потом Линдсей убил бы его без раздумий, но пока они не покинули Бергхоф, это было чересчур рискованно.
Кто-то может услышать выстрел. Придется куда-то прятать труп. Как им удастся проехать через три КПП, если он, Линдсей, будет сидеть за рулем? Он почувствовал, что Криста напряглась. Водитель возвращался за новым мешком. Они услышали, как он потопал ногами, отряхивая с сапог снег. Притаившись под грудой белья, беглецы слышали, как водитель ходит по кузову, и им казалось, что он совсем рядом. Линдсей надеялся, что — если до этого дойдет — он сумеет уложить водителя ударом рукоятки пистолета, и можно будет обойтись без стрельбы.
Шофер тяжело спрыгнул на землю, волоча очередной мешок. Снег скрипел под его ногами. Это хорошо: он затопчет их следы на снегу… Однако Линдсей был сейчас, как натянутая струна. Казалось, ожидание затягивается на веки вечные. А ведь с каждой секундой увеличивалась опасность, что его кто-нибудь хватится!
Водитель еще трижды относил мешки в Бергхоф. И всякий раз возвращался с грязным бельем, которое небрежно бросал в глубь кузова. На третий раз Линдсей увидел нечто такое, от чего у него похолодело внутри.
Шофер как раз подходил к грузовику, когда Линдсей заметил, что из-за мешков высовывается левый ботинок Кристы. Мешок, закрывавший ее ногу, сполз вниз. Не увидеть ботинок мог только слепой. Все пропало! Линдсей крепко сжал рукоятку пистолета.
— О Господи! Ну и погодка!
Водитель, разговаривая сам с собой, забрался в кузов. Он был педантом и хотел убедиться, что все грязное белье сложено в глубине. Выпрямившись, водитель перевел дух и поглядел вперед, держа очередной мешок с грязным бельем.
— Ну что, ты закончил, Ганс? Нравится тебе ездить в такую погоду? Тебе, сукин сын, давно пора запретить выезжать на приличную дорогу.
Появился эсэсовский солдат: это он беззлобно подшучивал над водителем, который по-прежнему стоял с мешком в руках. Водитель оглянулся через плечо и крикнул:
— Эй, Гюнтер! Спорим, что я к полудню уже буду в Зальцбурге? Хочешь, поехали со мной?
— В такую погоду?! Да ты совсем рехнулся, старина? Ничего, на КПП тебя притормозят… если ты, конечно, раньше не перевернешься…
Линдсей затаил дыхание. Ботинок Кристы по-прежнему торчал между мешками. Но он боялся ей об этом сказать. Если водитель заметит Кристу, то позовет охранника…
Мешок с грязным бельем пролетел по воздуху и приземлился прямо на ногу девушки, заслонив ее. Плюх! Водитель спрыгнул на снег. Послышался скрежещущий грохот. Стало темно. Водитель закрыл дверь кузова.
Ганс залез в кабину, завел мотор и включил противотуманные фары. Снял машину с ручного тормоза, нажал газ… Пора ехать. Грузовик сорвался с места и понесся под горку.
Лежавшая под грудой мешков Криста схватила Линдсея за руку и не выпускала ее, пока грузовик не перестал мотаться из стороны в сторону. Он ехал все быстрее. Мешки, конечно, смягчали тряску, однако, лежа в кузове, беглецы чувствовали, что колеса скользили по обледенелой дороге. Линдсей догадывался, что машина приближалась к крутому повороту. И ждал, что Ганс сбавит скорость.
Но Ганс, наоборот, прибавил газу. Он слегка протер запотевшее стекло и смотрел в узенькую щелку. Мрачножелтые противотуманные фары высвечивали опасный поворот, который был уже совсем близко. Однако водитель по-прежнему жал на газ.
Линдсей крепко обнял Кристу. Задние колеса прокручивались, потеряв сцепление с дорогой. Машина пошла юзом. Но Ганс не тормозил! Он вцепился в руль и ехал, не нажимая на тормоз, пока машина сама не сбавила скорость, а затем опять начал потихоньку разгоняться. Опасный поворот остался позади! Ганс надавил ногой на педаль газа и помчался к первому контрольно-пропускному пункту.
За спиной шофера, в кузове, Криста крепко прижималась к Линдсею. На лбу англичанина выступили капли пота.
Девушка глубоко вздохнула, переводя дух.
— Он нас угробит, — прошептала она.
— Машину занесло, — коротко бросил Линдсей. — Но он прекрасно справился с заносом. Теперь я могу тебе сказать, куда мы едем из Зальцбурга. В Мюнхен!
— Тогда нам нужен второй экспресс — тот, что отходит в половине первого. Если мы на него успеем, то приедем в Мюнхен в половине второго, как раз тогда, когда тебе в Бергхофе подавали обед. Значит, они забьют тревогу примерно к моменту нашего появления в Мюнхене. Борман отреагирует молниеносно, он поднимет на ноги всю Баварию.
— Давай сперва доберемся до Зальцбурга, — предложил Линдсей. — А в Мюнхене нам придется проторчать сутки, пока я не встречусь со связным. Куда нам деваться — ума не приложу…
— Ничего, зато я знаю! У Курта был небольшой тайник на чердаке… будем надеяться, что им можно воспользоваться.
— А где, в каком районе Мюнхена? — как бы между прочим поинтересовался Линдсей. — Возле Фельгерргалле или недалеко от собора Божьей Матери?
— Совсем рядом с собором. В маленьком переулке. Апартаменты не больно роскошные, но зато тетя Курта ненавидит нацистов. Они отправили ее мужа в концлагерь. Еще и поэтому Курт решил устроить тайник именно в ее доме… — Криста осеклась. — Мы тормозим?! О Господи!.. Мы уже у первого поста.
Сидевший в кабине Ганс выругался, увидев при подъезде к пропускному пункту, что шлагбаум, похожий на приграничный, опущен. Проклятые дураки! Делать им, что ли, нечего в такую погоду?! И почему-то охранников больше, чем всегда…
Водитель затормозил, но мотор глушить не стал, недвусмысленно намекая, что задерживать его не следует. Он опустил боковое стекло и облегченно вздохнул, узнав эсэсовского офицера, подходившего к грузовику. Ганс никогда не вылезал из кабины. Вот еще, станет он утруждать себя ради каких-то солдафонов!
