Сергей Донской - Резидент внешней разведки
– А ведь так и есть, Петр Семенович. Рыбка – рыбкой, а ошибка – ошибкой. Не стоило мне соглашаться.
– На что?
Изобразив колебание, Нолин испустил еще один тяжелый вздох и признался:
– Меня сегодня церэушники под пресс взяли. Следят за мной, Петр Семенович. Даже не знаю, выберусь ли из этой западни живым.
– Доложите начальству, – посоветовал Банщиков.
– О чем? О том, что с заданием не справился? Что мне денег предложили? У нас с этим ох как строго. Попал под подозрение – вовек не отмоешься. Устроят допрос с пристрастием – и на кукан. Завидую вам. – Нолин, звякая бутылочным горлышком, наполнил стаканы. – Вы себе голову над разными проблемами не ломаете.
– Зато мне ломают, – проворчал Банщиков.
– Не понял. Это как?
– Я хоть и не шпион, а хлеб бизнесмена тоже не сладок.
– Ну, тогда давайте за удачу, – предложил Нолин.
Поскольку язык у него заплетался, Банщиков не стал спрашивать, отчего в его стакане виски наполовину меньше, чем в другом. Покорно выпил, съел дольку апельсина, плеснул себе минералки. Как только вода исчезла из стакана, туда вновь полилось пахучее виски.
– Темпы у вас, однако, – пробормотал Банщиков.
– Тороплюсь жить, – пояснил Нолин. – Никогда не знаешь, что приключится с тобой завтра. Предлагаю провести эту ночь с толком. Как вы относитесь к девочкам?
– К каким девочкам?
– Уж не знаю, каких вы предпочитаете, черненьких или беленьких. – Нолин подмигнул. – Но есть места, где выбор достаточно широк. Даже в этой африканской дыре. Ну как? Тряхнем стариной?
– Я женат! – возмутился Банщиков.
– Ну и что? Ваша Любочка даже не заметит, что вас нет. А утром вы явитесь и скажете, что вам пришлось ночь напролет слушать исповедь пьяного дурака из разведуправления. Решайтесь.
– Мою жену зовут Людмилой, а не Любочкой.
– Это меняет дело?
Для Банщикова это ничего не меняло. Зато возможность отчитаться перед Куратором за успешно проведенную операцию значила многое. Может быть, удастся выведать что-то важное или просто войти в доверие к Нолину. Тогда Банщикова щедро вознаградят и оставят в покое. Он расплатится за кредит, заживет нормальной жизнью и забудет о том ужасном времени, когда трясся за свою шкуру и вздрагивал при каждом телефонном звонке. А девочки… Что ж, иногда пожилому мужчине не грех немного поразвлечься на стороне. Вот только деньги: Людмила была не из тех женщин, которые предоставляют мужьям финансовую независимость.
– Ну? – нетерпеливо произнес Нолин, разливая остатки виски по стаканам.
– Даже не знаю, – промямлил Банщиков.
– Он не знает, бог ты мой! В кои-то веки ему выпадает возможность бесплатно оттянуться по полной программе, а он не знает!
Слово «бесплатно» прозвучало сладчайшей музыкой в ушах Банщикова. Но его беспокоило намерение Нолина напиться в стельку. Чем закончится путешествие с пьяным приятелем? Не попадут ли они в какую-нибудь неприятную историю? А вдруг в борделе Нолин уснет, а оплату за двоих потребуют с Банщикова? Не-ет, такие гулянки ему ни к чему.
– Давайте лучше посидим здесь, – решил Банщиков. – Поговорим по душам, выпьем еще немного – и баиньки.
– Выпьем, – согласился Нолин, кивнув так энергично, что едва не сверзился со стула. – За милых и относительно чистых сенегальских дам!
Тост не понравился Банщикову, тем не менее он опрокинул стакан довольно лихо. Алкоголь, бродящий в крови, настроил его на оптимистический лад. Перед глазами возникла радужная дымка, в которой даже угрюмая физиономия собутыльника выглядела вполне сносно.
– Вы собирались мне что-то рассказать, – напомнил Банщиков. – Из ваших намеков я понял, что у вас крупные неприятности. Но все так туманно… – Он пошевелил пальцами. – Какие-то американцы, какая-то слежка…
– Помните, в чем я признался вам по секрету? – спросил Нолин, уткнувшись взглядом в пол. – Что моя основная миссия заключается отнюдь не в поисках Виткова?
– Смутно, – сказал Банщиков, откинувшись в кресле, как пилот перед катапультированием. Виски, выпитое практически без закуски, полыхало в груди и желудке огнедышащей лавой. Ноги и руки словно бы удлинились, не вполне подчиняясь сигналам головного мозга. Когда, испросив разрешения, Банщиков потянулся за тонкой сигарой Нолина, его пальцы сработали не с первой попытки, а прикуривая, он едва не выжег себе глаз. – Весьма, весьма смутно, – повторил Банщиков, давая понять, что не теряет нить разговора.
– Сейчас проясним, – оживился Нолин, свинчивая крышку со второй бутылки. – А потом сразу к бабам… под баобабом…
Он выругался. Сфокусировав зрение, Банщиков увидел каплю крови, выступившую на указательном пальце Нолина.
– Порезался, – сказал тот. – Вас не затруднит принести кусок туалетной бумаги? Или полотенце намочите, что ли…
– Не затруднит, Юрий Викторович.
Банщиков тяжело поднялся и отправился в ванную комнату, двигаясь плавнее глубоководного водолаза. Его конечности двигались как на шарнирах, причем шарниры эти были смазаны крайне плохо.
Нолин проследил за ним неожиданно ясным и цепким взглядом. Попойка подходила к концу. До развязки многоходовой сенегальской комбинации было далеко.
3
Любой разведчик предполагает, что его разговоры прослушиваются противником, и для него это такое же неприятное и привычное явление, как гололедица для водителя или малоподвижный образ жизни для конторского служащего. Чужие тайны пытаются выведать как хитрыми, так и примитивными способами. На открытом воздухе делать это сложнее из-за помех и уличных шумов, поэтому возле объекта крутятся всевозможные топтуны с портативными диктофонами, а кроме того, устанавливаются параболические или органические микрофоны с многополосными эквалайзерами и фильтрами. Впоследствии записи сличаются, обрабатываются, монтируются и очищаются, но если беседа записывалась на шумной улице, то к ее распечатке прилагается протокол специальных чтецов по губам или опытнейших «слухачей», настраивающих свои уши с помощью таблеток барбамила.
Для того чтобы быть в курсе всех переговоров Нолина, американцам не нужно было прибегать к столь изощренным мерам. Они заблаговременно оснастили его жилище чувствительными микрофонами. Он кожей ощущал все эти электромагнитные излучения, пронизывающие комнату. Каждое слово, срывающееся с его уст, каждый производимый им звук улавливались, преобразовывались в электрические сигналы и беспрепятственно перекачивались по назначению. В арсенале у Нолина имелось множество трюков, способных нарушить этот процесс. Например, микрофоны-стетоскопы начинают барахлить при постукивании ногой по полу или поглаживании стены ладонью. Дистанционное прослушивание извне осложняется плотно закрытыми окнами и задернутыми шторами. Банальные «жучки» утрачивают чувствительность при громкой музыке или журчании воды, льющейся из крана. Даже коварный лазерный микрофон можно обезвредить посредством банального вентилятора, который искажает и отклоняет тонкий зондирующий луч. А проще всего отыскать в комнате так называемый «радиожучок» и, не мудрствуя лукаво, растоптать его ногой.
Когда Банщиков вернулся с мокрым полотенцем, Нолин разглядывал телевизор, лампы и розетки, где чаще всего устанавливают мини-аппаратуру, питающуюся от обычной электрической сети. Не тратиться же на ретрансляторы, конверторы и подзарядные устройства. Нолин птица не того полета. Выпивоха, балагур и ловелас. Возни с таким немного…
– Осторожнее, осторожнее, – приговаривал Банщиков, суетясь рядом.
Словно его боевой товарищ истекал кровью, раненный вражеской пулей. Нолин, сдерживая улыбку, обтер слегка оцарапанный палец и швырнул полотенце на пол. Бытовая травма потребовалась ему для того, чтобы бросить в бутылку таблетки, конфискованные у Луи в ресторане. Снотворное свалило бармена с ног за несколько секунд, но Нолин не знал, какой концентрации был отравленный напиток. Оставалось полагаться на интуицию и импровизировать. Чтобы у американцев, прослушивающих номер, не возникло и тени подозрения в злом умысле. Просто русские Иваны наклюкались и утратили над собой контроль. Учитывая имидж россиян на Западе, ничего экстраординарного в случившемся никто не усмотрит.
– Садиться не будем, – остановил Нолин Банщикова, приготовившегося опуститься в кресло. – У меня тост. – Он покачнулся, толкнув бедром легковесный столик. – Тост и девиз в одном факл… флаконе. Наливай!
– Вам сколько? – заботливо спросил Банщиков.
– Краев не видишь? Полный наливай. И себе тоже. Мы мужики или нет?
– Не обижайтесь, но я чисто символически, Юрий Викторович…
– Смво… символ…чски, но полный стакан. И до дна. Ты русский?
Нолин схватился за плечо Банщикова и навалился на него всем весом. Они зашатались из стороны в сторону, громыхая мебелью, звякая стеклянной посудой на столе.
