Чингиз Абдуллаев - Рождение Люцифера
– Что думаете делать? – поинтересовался Тихомиров.
– Все равно искать, – упрямо ответил Дронго, – если, конечно, нам разрешат сегодня наконец уехать отсюда и попытаться отоспаться хотя бы за последние несколько дней.
– Разрешат, – уверенно проговорил Тихомиров. – Я думаю, все уже понимают, что вы защищались.
На самом деле их продержали в этой квартире почти до полуночи и только затем разрешили уехать домой. Дронго повез ночевать Вейдеманиса к себе. На следующее утро он перезвонил Кродерсу и подробно рассказал ему об инциденте с полковником. Петер несколько раз уточнял детали, а в конце разговора, не выдержав, все-таки спросил, «был ли полковник Бежоев основным заказчиком», и сразу получил отрицательный ответ – Бежоев мог быть только исполнителем, а заказчиком, обеспечивающим полковника деньгами, был кто-то другой. После разговора с Ригой они отправились в депозитарий банка. Предъявили ключ и свои документы. Банковский служащий принес второй ключ, открыл депозитарий и удалился. Они достали плоский стальной чемоданчик, а затем открыли его в специальной комнате для гостей. В этом стальном пенале лежали около ста тысяч долларов наличными, несколько непонятных квитанций, очевидно, важных для самого Бежоева, паспорт и документы на имя Михая Бонти. Теперь стало ясно, куда именно пропал этот молдавский водитель.
– Мы его никогда не найдем, – убежденно произнес Вейдеманис. – Очевидно, этот молдавский гастарбайтер сделал свое дело и оказался никому не нужным. Поэтому Бежоев и убрал его от греха подальше, чтобы не возникало ненужных ассоциаций.
Дронго задумчиво смотрел на документы несчастного водителя. В банке Бежоев хранил еще расписки от Хасанова и Керышева и подтверждение о переводе денег Звирбулису. Там даже была расписка от Хузина о получении денег. Но, очевидно, Хузин несколько перегнул палку. Возможно, он где-то раньше видел Бежоева, или кто-то ему сказал про него, и Хузин написал, что взял у полковника Исы Бежоева деньги, указав конкретную сумму, – этим самым подписал себе немедленный и окончательный приговор.
Переложив деньги в пакет, Дронго и Эдгар вышли из депозитария.
– Теперь все обвинения против Бежоева можно считать доказанными, – сказал Вейдеманис.
– Меня беспокоит, что мы не нашли ни одной расписки от этого молдавского водителя. А ведь он был одним из первых, за которым все и последовало, – напомнил Дронго. Эту расписку Бежоев должен был спрятать в первую очередь, ведь речь шла об умышленном убийстве.
Деньги решили послать Делии Максаревой, на лечение ее сына, и несчастному водителю Виталику, которого Райхман уволил после разговора с Дронго. Разделив сто тысяч ровно пополам, они послали пятьдесят тысяч в больницу и пятьдесят тысяч долларов отставному водителю. В конце концов, именно благодаря его племяннику удалось так быстро и оперативно обезвредить одного из самых опасных противников – полковника Бежоева.
На следующий день Дронго позвонил в Санкт-Петербург Борису Райхману. Он хотел коротко рассказать банкиру о произошедшем в Москве убийстве Бежоева, когда Райхман сам начал этот разговор.
– Я слышал, что вы нашли мерзавца и смогли его уничтожить? – холодно поинтересовался банкир.
– Откуда вы знаете? – удивился Дронго.
– Племянник моего водителя позвонил и сообщил, что помог вам узнать, кто именно вел переговоры с Романом в нашем городе. А потом мне позвонил Петер Кродерс и поздравил с тем, что вам удалось уничтожить этого полковника, который все и провернул.
– Он был только исполнителем, – вздохнул Дронго, – а главного заказчика мы пока не нашли.
– И у вас нет никаких подозрений? – спросил Райхман.
– Нет, – ответил Дронго, – хотя погибший полковник и дал нам одну зацепку.
– Какую зацепку?
– Он сказал, что его заказчиком был один из шести, о которых мы так переживаем.
Наступило недолгое молчание.
– Он вам солгал, – не очень уверенно произнес банкир. – Вы это полностью исключаете?
– Нет, не исключаю, но я обязан проверить и слова погибшего. И чем больше проверяю, тем больше убеждаюсь в том, что в его словах, возможно, было рациональное зерно.
– То есть вы хотите сказать, что среди нас есть человек, который тридцать лет ненавидел всех остальных, но искусно это скрывал. А в последние несколько месяцев окончательно раскрылся, нанял этого мерзавца-полковника и стал мстить всем остальным. Вам не кажется, что такая теория хороша для фантастического романа, но никак не для реальной жизни?
– Возможно, – согласился Дронго, – но, повторяю, я должен все проверить.
– Проверяйте, – согласился банкир, – и не забывайте про мою особую надбавку за раскрытие этих преступлений.
– В нашем деле не бывает сверхурочных или премиальных, – напомнил Дронго, – мы или находим преступника, или упускаем его. Но в любом случае не считаем для себя возможным получать двойные гонорары за подобные работы. У нас не может быть победы по очкам. Либо победа, либо проигрыш.
– Тогда настраивайтесь на победу, – посоветовал Райхман.
– Мне нужна ваша помощь, – неожиданно сказал Дронго.
– Какая помощь? – не понял тот.
– Вы можете прислать мне запись, которая была сделана во время банкета в Москве, когда вы открывали свой филиал?
– Эта запись – для служебного пользования.
– Именно поэтому я и прошу вас выслать мне ее на мой электронный адрес, – настойчиво повторил Дронго.
– Не понимаю, чем вам может она помочь, но если вы настаиваете, я ее вышлю, – согласился банкир. – Передайте на мой телефон ваш электронный адрес, и я прямо сейчас все перешлю.
– Договорились. Спасибо.
Дронго переслал свой адрес и почти сразу получил по Интернету двухчасовую запись с банкета, организованного Борисом Райхманом. Он дважды внимательно просмотрел ее, затем несколько раз куда-то звонил и наконец перезвонил Эдгару Вейдеманису.
– Все, – торжественно сказал он. – Кажется, я знаю, кто стоял за этими преступлениями и кто был главным заказчиком полковника Бежоева.
– Так скоро? – не поверил Эдгар. – Что произошло?
– Одна пленка с записью, несколько найденных документов и анализ событий. Когда все складываешь, сразу все становится понятно, – ответил Дронго.
Глава 21
На следующий день он позвонил Петеру Кродерсу, попросил его приехать в Москву и добавил, что расследование дела закончено и теперь он может рассказать, кто и зачем нанял полковника Бежоева. Кродерс прилетел в Москву через четыре часа, взяв билет на первый рейс, вылетавший в Россию. В Латвии в эти дни как раз должен был состояться референдум о придании русскому языку статуса второго государственного. Некоторым националистам это категорически не нравилось, и они вывешивали объявления о рейсах в Москву, намекая, что все недовольные могут убираться в соседнюю Россию. Вопрос, который можно и нужно решать в спокойной обстановке, превратился в политический и стал главным водоразделом между жителями небольшой Латвии. Дронго, любивший эту страну, с горечью наблюдал, как раздоры и непонимание раздирают Латвию и ее население.
С Петером Кродерсом они встретились в ресторане отеля «Шератон», где остановился гость. Дронго подробно рассказал ему обо всем. Кродерс слушал молча, не перебивая, а когда Дронго наконец закончил, произнес с гораздо большим латышским акцентом, чем говорил до сих пор:
– Это ваши личные предположения, в которые я не хочу и не могу поверить. У вас нет никаких доказательств, а то, что вы мне рассказали, не выдерживает никакой критики. Извините меня, господин эксперт, но это халтурная работа, которую я не могу принять и оплатить. И я категорически не согласен с вашими выводами. Я хочу, чтобы вы услышали об этом от меня.
– Хорошо, – кивнул Дронго. – Тогда у меня будет еще одна встреча. Вы сможете задержаться в Москве до завтра?
– Смогу. Но учтите, что я вам все равно не заплачу. Это не работа, а просто передергивание фактов, – упрямо повторил Кродерс. – Я не могу и не хочу принимать вашу версию.
– Только один факт, который должен вас убедить, – сказал Дронго. – Мы нашли у полковника Бежоева деньги, которые он наверняка получил за свою грязную работу, и мой друг Вейдеманис переписал номера этих банкнот. Было нетрудно выяснить, где и по какому счету полковник получал их. Он ведь не мог даже подумать, что мы сумеем на него выйти и вычислить, где именно он живет, поэтому не считал деньги такой уж важной уликой. А оказалось, что деньги были получены в известном российском банке совсем другим человеком. Учитывая, что у нас были номера банкнот, это оказалось несложно. Данный факт вас тоже не убеждает?
– Вы нашли на них отпечатки пальцев конкретного человека? – не сдавался Кродерс.
– Конечно, нет. Мы могли только переписать номера банкнот. Мы ведь не можем самостоятельно проверить каждую купюру на предмет обнаружения отпечатков пальцев. Я думаю, их там и не было. Все-таки прошло столько времени… Но деньги Бежоев получил от конкретного человека, и эти банкноты – доказательство вины организатора всех ваших несчастий.
