Росс Томас - Обмен времен «Холодной войны»
— Когда ты все это вычислил?
— Несколько минут назад, увидев входящего Джимми. Большую часть, во всяком случае.
— Дай-ка бутылку.
Я выпил джина, предложил бутылку Бурчвуду и Симмсу. Те вежливо отказались.
— Разве у КГБ не возникло подозрений относительно Мааса, который продал информацию об обмене Куки?
— Могли бы возникнуть, если б Куки сказал, от кого он ее получил. Но он не сказал. Иначе они уже не обратились бы к Маасу. И как только Куки прилетел в Берлин, я, ты, Маас и бедняга Уитерби стали пешками в чужой игре.
Я все гадаю, знает ли Ку о Маасе и всех его делишках. Наш толстячок может сдать нас Ку, а затем перейти на другую сторону улицы и рассказать о его проделках русским.
Впрочем, я сомневаюсь, что Джимми отпустит Мааса с баржи до того, как мы пришвартуемся к какому-нибудь сухогрузу в Амстердаме. Как я уже говорил, Джимми далеко не дурак.
— А тебе не кажется, что Маас работал еще и на Штаты?
Падильо нахмурился.
— Именно это и тревожило меня во Франкфурте. Я думал, нас там встретят. Честно говоря, у меня была идея подъехать к зданию бывшей «И.Г. Фарбен» и сдать нашу парочку в военную комендатуру. Может, их одурачили наши армейская амуниция и грим. Может, они думают, что мы все еще в Восточном Берлине, и ждут, что мы пройдем через КПП «Чарли». Не забывай — мы проползли под Стеной в пять утра. Об этом знают только человек, которому принадлежал дом и тоннель, но он мертв, и еще Маас и люди Вольгемута. Последние никому ничего не скажут, я должен им слишком много денег.
Я закурил еще одну сигарету, прислонился спиной к стене. Живот все еще болел, но голландский джин помог прийти в себя.
— Не хотелось бы сдаваться так близко от дома. Если бы мы могли найти такси, то через четверть часа сидели бы за коктейлями, пересчитывая дневную выручку.
— Мысль интересная.
— И единственная, что пришла ко мне за последнее время. У тебя, естественно, есть план.
Падильо потер подбородок. Вытянул перед собой руку, пристально посмотрел на нее. Она дрожала.
— Я в плохой форме. Думаю, треснуло несколько ребер. Так что ты не прав. Плана у меня нет, может, одна-две идеи. И нам потребуется помощь.
Он глянул на Симмса и Бурчвуда.
— Как вы, горите желанием попасть в Китай?
— Что мы там позабыли? — буркнул Бурчвуд.
— Они применяют специальные психотропные препараты, — вставил Симмс. — Мы слышали об этом в Москве. Потом человек превращается в дебила.
— Вам это не грозит, — покачал головой Падильо. — Вы произнесете несколько речей, вас снимут на пленку. Попросят рассказать обо всем, что вам известно о деятельности УНБ, а потом дадут вам работу. Будете где-нибудь преподавать.
— Нет, нам это не подходит, — отрезал Симмс.
— Как же вы надеетесь избежать такого исхода?
— Вы затянули нас в эту историю, вам и вытягивать. Вы за нас отвечаете, — добавил Бурчвуд.
Взгляд Падильо переходил с одного на другого.
— Я могу предложить вам сделку.
— Какую же?
— Вы помогаете мне и Маккорклу, и, если нам удается выбраться с этой посудины, каждый волен делать то, что ему вздумается. И вы в том числе. Русское посольство в миле отсюда. Вы можете прийти туда и попросить политического убежища. Разумеется, они собирались обменять вас на меня, и ваш приход может поставить их в неловкое положение, но почему бы вам не рискнуть? Или вы можете сдаться нашим спецслужбам, а я попытаюсь вам помочь. Конечно, это шантаж, но я думаю, что наши парни заплатят по всем счетам. Другого выхода у них просто нет.
— О каком шантаже вы говорите? — спросил его Бурчвуд.
— Как вы поняли, я уже не живу душа в душу с моими бывшими работодателями. И могу предложить им на выбор: или они оставляют вас в покое, в чем я буду убеждать их каждые шесть месяцев, или я собираю пресс-конференцию, после которой им придется объяснять, каким образом два высокопоставленных сотрудника УНБ побывали у русских.
— Не были мы высокопоставленными, — возразил Симмс.
— Значит, станете ими в моем изложении событий, — невозмутимо ответил Падильо.
Симмс и Бурчвуд переглянулись. Похоже, поняли друг друга без слов, потому что кивнули одновременно.
— Нам придется кого-то бить? — спросил Бурчвуд.
— Возможно. И если такое случится, бейте изо всей силы. Если под рукой окажется что-нибудь тяжелое, допустим бутылка, бейте бутылкой. Их на барже четверо — Ку, Маас и два албанца.
— А я все гадал, кто они такие, — непроизвольно вырвалось у меня.
— В комнате, откуда вышел Ку, находился кто-то еще, должно быть, голландская супружеская пара — владельцы баржи.
Падильо поделился с нами своим планом. Как и большинство его предложений, он отличался исключительной простотой. Мы не намеревались затопить баржу или залить Рейн горящей нефтью. Но нам предоставлялся шанс получить пулю в лоб и оказаться на дне реки.
— Что вы на это скажете? — спросил Падильо Симмса и Бурчвуда.
— Нет ли какого-нибудь другого варианта? — ответил Симмс вопросом. — Так много насилия.
— Если вы придумали что-то получше, говорите.
Вновь Симмс и Бурчвуд переглянулись, затем синхронно кивнули. Я пожал плечами.
— Тогда начнем, Мак. Вот бутылка.
— Нет смысла тратить джин попусту, — я отхлебнул из горлышка, вернул бутылку Падильо. — Потом подашь ее мне, — и забрался на верхнюю койку.
Падильо выпил и передал мне бутылку. Я просунул горлышко в ячею металлического экрана и разбил красную лампочку. Затем вытянулся на койке, от которой до потолка было не больше восемнадцати дюймов. Дверь находилась справа от меня, и бутылку я держал в правой руке.
— Ну? — прошептал Падильо.
— Готов, — ответил я.
— Начинайте, Симмс, — подал команду Падильо. Я слышал, как Симмс подходит к двери. Потом он выкрикнул что-то нечленораздельно, но довольно-таки громко, и забарабанил кулаком в дверь. Я еще крепче сжал горлышко бутылки.
— Выпустите нас! — завопил Симмс. — Его рвет кровью. Выпустите нас! Ради Бога, выпустите нас отсюда! — Крики перемежались у него стонами и всхлипываниями. Получалось убедительно.
— Что такое? Что происходит? — спросил через дверь по-немецки один из албанцев.
— Этот человек... Падильо... он залил все кровью. Он умирает.
До нас донеслись невнятные голоса. Повернулся ключ в замке, дверь открылась, и свет из другой комнаты осветил затихшего, свернувшегося в углу в комочек Падильо. Албанец шагнул вперед, выставил перед собой руку с пистолетом, взгляд его не отрывался от Падильо. С короткого замаха я ударил его бутылкой по шее. Зазвенели падающие на пол осколки. Падильо одним прыжком оказался рядом с албанцем, ребром ладони врезал по кадыку, выхватил пистолет. Албанец рухнул на пол. Я скатился с верхней полки и заломил Симмсу левую руку за спину, да так, что пальцы едва не касались волос. Он завопил, на этот раз действительно от боли. Правой рукой я приставил к его горлу зазубренный торец бутылочного горлышка. Падильо прижал дуло пистолета албанца к голове Бурчвуда, чуть пониже правого уха.
— Мы выходим, Джимми, — предупредил он. — Стой спокойно и жди. Если ты мигнешь, я застрелю Бурчвуда, а Мак перережет горло Симмсу.
Через плечо Симмса я видел Ку и Мааса, стоящих у стола. Рот Мааса чуть приоткрылся, Ку держал руки в карманах пиджака, лицо его напоминало маску.
— Как ты имитировал кровь. Майк? — спросил Ку.
Мы медленно вошли в комнату, повернулись и попятились к трапу.
— Я не имитировал, сунул палец в горло, она и пошла. У меня пара треснувших ребер и внутреннее кровотечение. Позови своего человека с палубы, Джимми.
Ку позвал, и второй албанец спустился по трапу спиной вперед. Падильо с силой ударил его по шее стволом пистолета. Албанец упал лицом на ступени, сполз и застыл.
— Это было лишнее, — прокомментировал Ку.
— Я уравнял шансы, — ответил Падильо.
— Ты знаешь, что у меня в руке пистолет?
— В этом я не сомневаюсь. Но стрелять через карман не так-то просто, Джимми. Ты можешь попасть в меня, но скорее всего угодишь в Бурчвуда. Я все равно успею нажать на спусковой крючок, и он останется без уха и без лица. Что касается Мака, то он перережет Симмсу сонную артерию, в крайнем случае — голосовые связки, так что до конца дней Симмс сможет разве что шептать.
— Стреляйте, — просипел Маас, глаза его чуть не вылезли из орбит. — Стреляйте, идиот вы этакий.
— На твоем месте, Джимми, я бы пристрелил Мааса, а потом попытался договориться со мной.
Губы Ку расползлись в широкой улыбке, обнажив золотые коронки.
— Твое предложение, Майк.
— Мы оставим этих двоих на палубе после того, как закроем дверь снаружи.
Ку медленно покачал головой.
— Ты расскажешь о нас, Майк, едва сойдешь с баржи. Так не годится.
Я чувствовал, как ходит кадык Симмса над иззубренным стеклом, и чуть дернул его левую руку. Он взвизгнул, как обиженный котенок.
