Чингиз Абдуллаев - Камни последней стены
— Десятого, — повторил Кардиган. — Я сижу здесь уже целый месяц. Надеюсь, что десятого ноября мы наконец получим эти документы.
Он впервые употребил слово «мы», вместо "я", и Страус добродушно усмехнулся. «Этих молодых щенков нужно учить, — в который раз подумал он. — И, конечно, проверить, как Барлах получил информацию, если он никому не звонил и к нему никто не приходил. Это интересная задача».
Зуль.
5 ноября 1999 года
Утром они смотрели друг на друга с некоторой симпатией. Очевидно, Лариса была уверена, что он попытается воспользоваться ситуацией. В свою очередь он чувствовал себя несколько неловко. С одной стороны, она слышала его встречу с Габриэллой и могла составить о нем весьма превратное представление. Но с другой — подобный аскетизм тоже не всегда говорит в пользу мужчины. В этом есть нечто аномальное, если молодой мужчина не испытывает желания к молодой женщине. И хотя ему уже минуло сорок, а ей было тридцать пять, они были еще достаточно молоды, чтобы не обращать внимания на такие моменты.
За завтраком Дронго изложил Ларисе свой план. Следовало быть особенно осторожными. После случившегося с Андреем стало понятно, что американцы пойдут на все, лишь бы не допустить встречи представителей Москвы с бывшими сотрудниками группы Хеелиха.
— Встреча с Менартом представляется мне решающей, — тихо объяснял Дронго, когда они вышли погулять вокруг отеля. — Если Гайслер предатель и это очевидно, почему не подпускают никого к Менарту. Но если Менарт работает на американцев, почему он еще здесь и они действуют столь бесцеремонно. Отсюда я могу сделать единственный вывод. И немцы, и американцы боятся этого информатора. Они не знают, кто именно должен передать сведения Барлаху, чтобы тот затем передал их сотрудникам ЦРУ. Они так же, как и мы, ничего не знают и на всякий случай наблюдают за всеми бывшими сотрудниками группы Хеелиха. А это значит, что нам придется пройти два кольца наблюдений. И американцы, и немцы сейчас должны следить за Менартом. Но нам в любом случае нужно сегодня к нему прорваться.
— Что вы думаете делать?
— Нужно использовать любую слабость в их «обороне». В отличие от Менарта, сотрудники ЦРУ и БНД, наблюдающие за ним, не обязательно должны знать русский язык. Я думаю использовать это обстоятельство. Посмотрим сначала, где он живет.
— В одном из тех домов, — показала она в сторону музея оружия. — Кажется, его квартира на втором этаже.
— У дома стоит автомобиль, — показал Дронго на «фольксваген».
— А другая машина — чуть дальше, — кивнула Лариса в другую сторону, где стоял темный «ситроен». — Они, кажется, следят и друг за другом.
— Ну, это понятно. Они же не могут бить друг другу морду или сбивать машиной, как Андрея. Здесь царит политкорректность. Разведчики обоих государств делают вид, что не знают друг друга. Или не замечают.
— Что будем делать? — поинтересовалась Лариса.
— Мы используем наше преимущество, но сначала нужно уточнить, что именно случилось с Андреем Константиновичем. Когда в Зуль должен прибыть представитель посольства?
— Наверно, часам к десяти. Из Дрездена.
— Тогда дождемся его и уточним, что произошло с Андреем. А потом приступим к осуществлению нашего плана. Кстати, по моим расчетам, Менарт должен уехать на работу. Почему он еще дома?
— Почему вы думаете, что он дома?
— Машины. Они бы не стояли здесь так долго. Зачем им охранять его пустую квартиру? Тогда получается, что он дома. Уже десятый час утра и немцы обычно в такое время уже давно на работе.
— Может, позвонить ему и уточнить? — предложила Лариса. — Его телефон должен быть в телефонном справочнике.
— Давайте позвоним. Только из автомата. Пройдем несколько кварталов и позвоним. А потом нужно уходить — его телефон наверняка стоит на прослушивании.
Они свернули на небольшую площадь и поднялись вверх по мощенной камнем улице. Минут через пять они остановились у телефона-автомата. Лариса достала справочник и довольно быстро нашла фамилию Менарта и его адрес. Она достала носовой платок, набрала номер. Ответил глухой мужской голос. Она повесила трубку.
— Он дома, — кивнула она Дронго. — Что думаете делать теперь?
— Погулять по городу, — невозмутимо ответил Дронго. — Только уйдем отсюда, чтобы нас здесь не видели. Зуль очень красивый городок, я был здесь лет пятнадцать назад. Тогда все было по-другому. Хотя раньше было и везде по-другому. Я становлюсь ворчливым эгоистом. Это, наверно, старость. Как вы думаете?
— Судя по тому, как вы провели ночь, то, наверно, да, — с вызовом сказала она. — Я думала, вы будете решительнее. Или вам было достаточно того, что случилось в Тель-Авиве?
Она тогда вышла из ванной обнаженной и стояла перед ним, не смущаясь ни своих выбритых волос, ни своего тела.
— Я уже извинился за свое вторжение в Тель-Авиве, — хмуро заметил Дронго. — Что касается моей старости, то, наверно, вы правы.
— С Габриэллой Вайсфлог вы немного забыли о своем возрасте, — напомнила Лариса. — Или мне показалось? Может, из-за плохого знания итальянского языка я не совсем поняла, чем именно вы занимались.
— Вы совсем не поняли, — согласился Дронго. — Иногда один человек может дать другому немного тепла. И больше ничего не нужно. Это единственное, что вообще может дать человек.
— Иногда вы становитесь меланхоликом, но вам это не идет. Вы слишком активны.
— Да, — согласился Дронго, — я действительно иногда становлюсь меланхоликом. Идемте быстрее. — Он потянул ее за руку. — Кажется полицейские уже окружают квартал, откуда мы позвонили.
— Оперативно сработали, не думала, что они так быстро среагируют.
— Речь идет о самой крупной агентурной сети, когда-либо имевшей место в истории. Уникальность положения ГДР заключалась в том, что это была как бы часть общего германского государства, развивавшаяся по своим законам. И когда десять лет назад они объединились, возможности внедрения в эти земли агентов и осведомителей были неисчерпаемы. Чем и воспользовалась ваша служба. Кому должны были достаться многочисленные агенты, бывшие сотрудники, проверенные сексоты «Штази». Они же не могли идти работать на западных немцев, против которых вели борьбу всю свою жизнь. Значит, оставался единственный выход — согласиться на сотрудничество с реальным правопреемником КГБ и «Штази» — Службой внешней разведки России.
— Вы говорите так, словно жалеете этих людей.
— Отчасти жалею. «Мы в ответе за тех, кого приручили». Кажется, так сказал Сент-Экзюпери. Чем все это кончилось? Сорок лет устоявшейся жизни сменились другой, совсем непохожей на прежнюю. А посмотрите, что случилось с Россией. Разве с ней не произошло еще большей трагедии. Людей просто бросили в новую жизнь, заставив приспосабливаться к условиям дикого капитализма. Сейчас рассказывают, какие умные олигархи появились в Москве. Но ум здесь ни при чем. Никто не говорит, что все эти полужуликоватые типы нажили миллионы лишь за счет грабежа собственного государства. Преуспели только те, кто получил доступ к государственной кормушке в период разграбления собственной страны. Я понимаю, что постепенно они сойдут на нет. Нельзя жить одним воровством, нужно что-то и создавать. Но таковы реалии последних десяти лет. А я не принимал их и не могу принять до сих пор.
— Тем не менее гонорары за свои «консультации» вы получаете, — ядовито заметила Лариса. — Говорят, вы самый высокооплачиваемый эксперт в стране.
— В стране, где средняя зарплата двадцать долларов, легко быть самым высокооплачиваемым, — заметил Дронго. — А гонорары я получаю за работу. Это разные вещи, Лариса. Я говорил вам о людях, не сумевших выжить в новых условиях. Если не считать моего материального благополучия, то я отношусь к их числу. Просто я сумел выплыть, не умея плавать. А другие утонули или продолжают медленно тонуть.
Зазвонил мобильный телефон. Лариса достала аппарат. Выслушала и несколько раз произнесла «да». После чего попрощалась и убрала телефон. Взглянула на Дронго.
— Представитель посольства уже в Зуле. Он прибыл сюда еще рано утром. Андрей Константинович пришел в себя. У него сломаны ребра, сильное сотрясение мозга. Он вспомнил, что обернулся и увидел, как на него надвигается машина. Больше он ничего не помнит.
— Американцы, — задумчиво произнес Дронго. — Значит, начинаем действовать.
Он достал бумагу, что-то написал и протянул ее Ларисе. Та взяла бумагу, прочла и удивленно посмотрела на Дронго.
— Да, — кивнул он, — именно так вы и сделаете. Сначала позвоните и произнесете первый текст. Через некоторое время позвоните и произнесете второй.
— Они могут догадаться, — возразила Лариса.
— Конечно. Но они занимаются только живыми, мертвые их не интересуют.
— А как вы с ним встретитесь?
— Если вы точно произнесете свой текст, то потом мне будет легче его увидеть. Учтите, вы должны позвонить ровно через минуту уже со своего мобильного телефона. Затем отключить его и сделать второй звонок из аппарата с улицы. Но звонить нужно не из Зуля. Вы поедете в соседний Оберхоф и позвоните оттуда. Рассчитаете время таким образом, чтобы успеть на вокзал и приехать в Зуль. Они перекроют все дороги, ведущие на запад в Эрфурт или Вюрцбург. Но им и в голову не придет, что вы вернулись в город, где находится Менарт. Согласитесь, это не совсем нормально: уехать отсюда в Оберхоф, чтобы оттуда позвонить в Зуль и снова вернуться сюда.
