Чингиз Абдуллаев - Шпионы, не вернувшиеся с холода
– Почти все, – ответил Иосиф Наумович. – Особенно если человек находится в расслабленном состоянии. Он ведь приходил к нам на релаксацию, уже заранее подготовившись и принимая транквилизаторы. В сочетании с «сывороткой правды» они дают абсолютный эффект. Она могла узнать любые сведения, которые хотела узнать.
– Черт возьми, – выругался Большаков, – значит, все правильно. Попов ходил к вам на релаксацию, а получал очередную порцию этой гадости и рассказывал ей обо всех секретах, которые знал.
– Возможно, – осторожно согласился Иосиф Наумович, – но мы должны сначала поговорить с ней. Узнать, почему она так делала?
– Я знаю почему, – ответил Большаков, – теперь я все знаю. Бедный Андрей, он даже не подозревал, как именно его использовали. Это как раз тот случай, когда наша особая секретность сыграла против нас Иосиф Наумович. Дело в том, что мы искали предателя в наших рядах, который информировал американцев о нашей организации.
– Вы полагаете, что это наш врач? – ужаснулся Иосиф Наумович.
– Теперь я в этом убежден. Все встает на свои места. Я даже не думал, что подобное возможно.
Он открыл машину и вышел к ожидавшим его офицерам.
– Мы все выяснили Андрей, – печально сказал Большаков. – Это действительно ты сдал нашего агента, прибывшего из Дублина. Но в этом ты не виноват. Врач вводила тебе каждый раз «сыворотку правды», не получая разрешение у Иосифа Наумовича на подобные уколы. И после каждого твоего визита к врачам американцы получали информацию. Врач и была тем самым «кротом», которого мы искали.
– Она вернулась в прошлом году из Эстонии каким-то другим человеком, – вспомнил Иосиф Наумович. – В первое время она все время плакала, сидела одна, и я не понимал, что с ней происходит. Потом она призналась мне, что встретила в Таллине человека, которого раньше любила. Но они не могут с ним встречаться, так как он живет в Эстонии, а она в Москве. И у них нет таких финансовых возможностей, чтобы жить вместе. Она все время рассказывала мне о нем, показывала его фотографию.
– Ее завербовали, – понял Караев, – подставили бывшего знакомого и завербовали. Эстонцам нужно было выслужиться перед американцами, и они устроили подобный трюк.
– Поедем к ней домой, – предложил Большаков. – Ведь она живет одна?
– Да, – тяжело вздохнув, ответил Иосиф Наумович. – Несчастная женщина. Неужели она могла пойти на такое? Она должна была понимать, что рано или поздно ее разоблачат.
– Поздно, – повторил Большаков. – Могло быть слишком поздно. Поедем за ней. Вы знаете, где она живет?
– Знаю, – кивнул Иосиф Наумович.
«Эта ночь никогда не закончится», – обреченно подумал Караев, взглянув на часы.
ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ ПОСЛЕ НАЧАЛА СОБЫТИЙ. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ
Он вышел из дома, радуясь солнечной погоде. Сегодня был такой хороший день. Полковник Изместьев работал в военкомате и считался педантичным, аккуратным, дисциплинированным сотрудником. Его перевели сюда из Ростова четыре года назад. И он добросовестно трудился, не вызывая никаких подозрений у своих коллег. Иногда, очень редко, он болел, но все знали, что полковник имел два тяжелых ранения, полученных в Чечне и Дагестане. Поэтому никто ему особенно не досаждал. К тому же Изместьев был не просто надежным сотрудником, но и помогал своим молодым коллегам по работе, никогда и никому не отказывая в помощи. Его любили и уважали. Вполголоса рассказывали, что он имел несколько боевых орденов и был очень смелым человеком.
Изместьев был родом из Архангельска и поэтому так любил Санкт-Петербург, где прошли его студенческие годы, где он встретил свою будущую жену. К тому же на севере летом всегда стояли белые ночи, которые навевали легкую грусть. Изместьев зашагал к своему военкомату. Он посмотрел на часы. До начала работы оставалось около пятнадцать минут. Полковник обычно проходил этот маршрут в привычно быстром темпе.
Вот и на это раз он шагал словно на параде, высоко поднимая правую руку. Он немного хромал после ранения, но старался четко отбивать шаг. Некоторые прохожие, уже знавшие о чудаковатом герое-полковнике, вежливо с ним здоровались. Он отвечал им легким кивком головы. Он уже подходил к своему военкомату, когда увидел шагнувшего к нему человека. Изместьев узнал его.
– Здравствуйте полковник, – сказал человек, подойдя ближе и протягивая руку.
Рукопожатие было достаточно крепким.
– Доброе утро, – вежливо поздоровался полковник, – что случилось?
– Мне поручено вам передать, – торопливо произнес связной, – что со следующего месяца деятельность вашей организации будет приостановлена.
– Я вас не совсем понял, – нахмурился Изместьев, – о чем вы говорите?
– Принято решение о ликвидации организации, – пояснил человек, – и ваш санкт-петербургский филиал будет закрыт и распущен.
– Мы этого не позволим, – возразил Изместьев, – и я не получал никаких сведений из Москвы.
– Считайте, что получили, – сообщил связной. – Со следующего месяца организация «Щит и меч» прекращает свою работу. Вы можете объявить об этом всему санкт-петербурскому филиалу, который вы возглавляете.
– Причины? Я могу узнать причины?
– Вы слишком активно проявили себя в разных странах. Сейчас, после нашумевшего убийства Витовченко в Лондоне, принято решение о «консервации» вашей организации. Вы становитесь слишком удобной мишенью для критиков, которые ищут любой негатив о нашей стране.
– Понимаю, – кивнул Изместьев. – Значит, всех распустить.
– Всех, – кивнул связной, – всех, кроме вашей оперативной группы, полковник.
– А зачем она нам нужна, если организация не будет существовать? – поинтересовался Изместьев. – Хорошо еще, что вы меня предупреждаете. Раньше бы меня просто ликвидировали или отправили на пенсию.
– Это не тот случай, – улыбнулся связной. – Вы и ваша оперативная группа вольются в другую организацию, которая уже создана на месте прежней. Но только вы и ваша оперативная группа. Новый связной прибудет через два дня. Вы знаете его в лицо.
– Кто это?
– Вы его сразу узнаете, – пояснил незнакомец. – А теперь мне пора. До свидания полковник. И ждите нашего нового связного.
Он повернулся и зашагал куда-то в глубь питерских проходных двориков. Изместьев остался стоять. Он даже не повернул голову в сторону уходившего. Нужно было обдумать ситуацию и придумать объяснение для людей. Ему предстояла очень трудная неделя.
ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ ПОСЛЕ НАЧАЛА СОБЫТИЙ. МОСКВА (продолжение)
На этот раз оба автомобиля двигались на полной скорости в сторону Измайловского парка. Иосиф Наумович подавленно молчал. Он уже представлял себе, что именно происходило. Попов кусал губы от злости. Как он мог позволить, чтобы его так обманули! Зачем вообще он ходил к этим психологам? Какая это глупость! Где-нибудь в Америке можно иметь собственного психолога, который будет терпеливо вас слушать и давать советы, как вести себя в постели с женой или на вечеринке с пристающей к вам пьяной женщиной. Психолог играет там роль своеобразного священника, который выслушивает и отпускает все грехи, объясняя их подсознанием и Фрейдом. Большаков тоже молчал. Если предположение врача было верным, то утечка происходила прямо от генерала Попова к американцам. Даже страшно подумать, что именно могла узнать врач, которая вводила «сыворотку правды» своему пациенту под видом обычных транквилизаторов.
Караев сидел с обреченным видом проштрафившегося игрока. Они обязаны были просчитать все ситуации. Но такого не было никогда. И могло произойти только с ними, ведь не у каждого врача есть этот глюконат натрия и не каждый умеет им верно пользоваться. К тому же здесь было официально разрешено применение этой «сыворотки» для обработки новых членов организации. Их проверяли посредством этого препарата. Никто не мог даже предположить, что подобный препарат можно использовать и против них. Очевидно, Александра Степановна вводила глюконат натрия своему пациенту и, дождавшись, пока он потеряет над собой контроль, задавала ему вопросы. Возможно, она проделывала подобные «фокусы» и с другими офицерами.
– Сверните здесь, – показал Иосиф Наумович. Оба автомобиля повернули направо, подъезжая к высокому многоэтажному панельному дому. На одиннадцатом этаже жила Александра Степановна, которая обычно помогала Иосифу Наумовичу. Ее все знали как доброжелательную и аккуратную исполнительницу. Попов вышел первым. Взглянул на дом.
– Что будем делать? – спросил он. – К ней нельзя просто так подняться и вытащить ее из дома. Во-первых, она все поймет, а во-вторых, просто не откроет дверь. Она ведь живет одна.
– Может, я к ней поднимусь? – предложил Иосиф Наумович. – Она меня послушает.
– Вы раньше к ней когда-нибудь приезжали? – уточнил Большаков.
– Нет. Никогда.
– В таком случае не нужно вам подниматься. Пусть пойдет Караев. Он умеет убеждать и умеет слушать. Кроме того, она его неплохо знает. И точно знает, что он всего лишь аналитик. Пусть он пойдет и попытается ее уговорить спуститься к нам. Вы бывали у нее дома?
