Роберт Ладлэм - Идентификация Борна
Заявитель: Карлос был в Далласе в ноябре 1963 года. Он все время находился в тени. Освальд и другие были только его прикрытием.
Вопрос: Какие у вас есть доказательства?
Заявитель: Я слышал, как он сам говорил это. Он находился в зарослях травы сзади небольшого возвышения. Его винтовка была снабжена гильзоуловителем.
Вопрос: Об этом никогда ничего не сообщалось. Почему его не обнаружили?
Заявитель: Возможно, что его и видели, но никто не смог его опознать. Он был одет как старик, в потрепанное пальто, а его обувь была обмотана брезентом, чтобы не оставлять никаких следов. Информация, полученная от террориста, не была ничем подтверждена, но и отбрасывать ее, как несостоятельную, было бы неверно. Тем более, что за этим последовали странные события. Барлэн Билли был найден мертвым от избытка наркотиков, хотя всем было известно, что никаких наркотиков, кроме дешевого вина, он никогда не употреблял.
Был ли Карлос тем человеком, который, как предполагают, находился на травянистом холме? Это неординарное начало для такой неординарной карьеры! Если эта операция была действительно “его”, то сколько миллионов долларов перетекло к нему? Вероятно, вполне достаточно для того, чтобы организовать сеть солдат и информаторов, которая охватывала бы почти весь мир.
Мир имел чересчур много материальных сторон. Карлос становился монстром, причем живым и вполне реальным”
Мари отложила журнал в сторону и осведомилась:
— Что это за игра?
— Ты уже закончила? — Джейсон отвернулся от окна.
— Да.
— Я полагаю, что там был сделан целый ряд заявлений: теории, версии, соотношения.
— Соотношения?
— Если что-то происходит и здесь и там, то между этими событиями обычно начинают искать взаимные соотношения.
— Ты имеешь в виду взаимосвязи, — поправила его Мари.
— Хорошо, пусть будут взаимосвязи. Так вот, все это там есть, не правда ли?
— В той мере, как ты говоришь, да. Это не всегда верно с правовой точки зрения. Тут используется масса спекуляций, слухов и информация из вторых рук.
— Тем не менее, там есть и факты.
— Даты.
— Очень хорошо. Даты. Это очень здорово.
— Так что же это за игра? — повторила она.
— Она называется весьма просто — “ловушка”.
— И кого же надо поймать?
— Меня, — Борн шевельнулся. — Я хочу, чтобы ты задавала мне вопросы. Про все то, что ты смогла прочесть в этой статье. Любая фраза, название города, слухи, отдельные даты... Все что угодно. И слушай мои ответы, мои “слепые” ответы.
— Дорогой мой, но ведь это ничего не доказывает.
— Делай так, как я сказал! — жестко выпалил он.
— Хорошо, — Мари взяла в руки издание “Таймс”. — Бейрут... — начала она.
— Посольство, — произнес Борн. — Руководитель отдела Си-Ай-Эй представлен в качестве атташе. Убийство на улице. 300 тысяч долларов. — Мари посмотрела на него и начала снова:
— Я помню...
— Я не читал! — резко прервал ее Борн. — Продолжай!
Она отвела взгляд и вернулась к журналу.
— Баадер-Менгоф.
— Штутгарт. Регенсбрук. Мюнхен. Два убийства и похищение ребенка...
— Джейсон, что это значит?
— Продолжай, пожалуйста, продолжай.
— Имя “Санчес”.
— Полное имя Ильич Рамирес Санчес. Он же Карлос.
— Почему Ильич?
Борн задумался.
— Не знаю.
— Это не испанское, а русское имя. Может быть, его мать была русской? — Нет... Да. Его мать. Возможно, что это так, но я не уверен.
— Новгород.
— Центр комплексного шпионажа. Подготовка по связи, шифрам и радиочастотным каналам. Санчес весьма образован.
— Джейсон, ты читал это! Ты прочитал здесь! — Я не читал этого! Пожалуйста, продолжай. Она уткнулась в журнал.
— Тегеран.
— 8 убийств. Заказчики разные. Стоимость около двух миллионов долларов. Источник: Северо-Западный советский центр или сектор.
— Париж, — быстро проговорила Мари.
— Все контракты должны были проходить через Париж.
— Какие контракты?
— Контракты... На убийства.
— Чьи убийства? Чьи контракты?
— Санчеса... Карлоса...
— Карлоса? Так ведь же его убийства, его контракты, которые не имеют к тебе никакого отношения.
— Контракты Карлоса, — изумленно произнес он, — не имеют со мной ничего общего...
— Ты только что сам это сказал. Ничего из этого не имеет к тебе никакого отношения.
— Нет, это не так! — неожиданно закричал Борн, вскакивая со стула. — Наши контракты, — более спокойно закончил он.
— Ты сам не понимаешь, что говоришь!
— Я все равно связан с этим невидимыми нитями! Поэтому я и приехал в Париж! — он резко повернулся, подошел к окну и ухватился за раму. — Вот в чем и состоит игра. Теперь мы ищем не ложь, а правду, запомни это! Либо мы найдем ее сами, либо игра все равно обнаружит ее.
— Но это же неправильный эксперимент! Ведь если это напечатано в “Таймс”, то это значит, что это перепечатывают почти все газеты мира. Ты мог все это где-нибудь прочесть!
— Факт состоит в том, что я помню все это.
— Все это ты знаешь только поверхностно. Ты не знаешь ни происхождения Санчеса, ни того, что его отец был адвокатом в Венесуэле. Ты ничего не сказал и о кубинцах. Если бы ты знал что-то еще, то это привело бы к еще более резким спекулятивным заявлениям, наподобие написанным здесь. Но ты ничего подобного сейчас не сказал!
— Что ты имеешь в виду?
— Даллас... Ноябрь 1963 года.
— Кеннеди! — воскликнул Борн.
— Что это значит? Почему Кеннеди?
— То, что там случилось, — Джейсон задумался.
— Ты мог это уже слышать или прочитать где-либо. Я уже который раз говорю тебе об этом. Останови поток необузданных подозрений! Что ты мне хочешь доказать? Что ты — Карлос?
— Бог мой, конечно, нет. Карлос хочет убить меня и, кроме того, я не знаю русского языка. В этом я уверен.
— Тогда в чем же дело?
— А может быть, я один из его окружения! Может быть, это преследование есть просто результат моего предательства!? Может, я украл эти деньги, полученные за контракты там, в Цюрихе!? Как еще можно все это объяснить? — он резко остановился, глядя куда-то в стену над кроватью и почти ничего не видя перед собой. — И почему я так боюсь этого имени!? Почему я никогда раньше не упоминал его!?
Несколько минут прошло в тишине.
— Ты не прав. Если бы все это было так, то почему, получив деньги в Цюрихе, ты все равно направился в Париж? Ты мог бы все там забрать и сбежать! Но ты не сделал этого! Ты вернулся именно туда, где находится берлога этого чудовища. Это не поступок человека, который совершил преступление и в страхе спасается бегством.
— Я приехал в Париж, чтобы узнать правду. — Джейсон подошел к комоду и наполнил стакан. — Есть и еще кое-что... Тредстоун, — продолжил он, как бы защищаясь.
— Сейчас Тредстоун наша общая забота, — задумчиво промолвила Мари. — Бедный Петер, они убили его! Иногда мне кажется, что у нас есть право рассчитаться с этими людьми, хотя по всем правилам их должны искать другие. Но у нас, тем не менее, остается право быть первыми в этом списке! Ты и я! Или мне все это только кажется?
— Ты отлично знаешь, что не кажется!
— Тогда давай сбежим! — внезапно заявила она, почти механически делая шаг к Борну.
— Но мы не сможем этого сделать, мы не сможем жить в постоянном кошмаре окружающей нас неизвестности, — возразил Джейсон.
— Да, ты прав. Я просто погорячилась. Жестокая ирония судьбы, но нам необходимо идти только этой дорогой. Нам нужно собраться с мыслями, чтобы хоть как-то сократить путь к истине.
Комплекс адвокатских контор располагался на бульваре де ла Чепль. Та, в которую они вошли, напоминала скорее зал для проведения научных конференций, чем место, где заключались контракты. Все было расставлено строго по своим местам, стены были заняты книжными полками, чистота и порядок. Сам адвокат, полный достоинства, в эспаньолке, с орлиным носом, который украшало серебряное пенсне, никак не походил на человека, замешанного во взятках или тому подобных вещах. Он даже настаивал на том, чтобы беседа шла на английском, хотя для него это было затруднительным препятствием.
Почти всю беседу вела Мари, оставляя Борну лишь право совещательного голоса. Она кратко и сжато изложила свою точку зрения, настаивая на замене чеков бонами на предъявителя, оплачиваемые в долларах и достоинством от пяти до двадцати тысяч. Ее знание предмета переговоров не осталось незамеченным для адвоката. И когда сомневающийся адвокат решил завершить беседу консультацией у де Амакура, Мари подняла руку.
— Извините меня, но месье Борн настаивает, чтобы месье де Амакур непременно включил дополнительно к бонам и двести тысяч франков наличными. Одна сотня должна быть упакована вместе с бонами, а вторая должна остаться у него. Месье Борн предполагает, что эта сотня должна быть разделена следующим образом: 75 тысяч франков для месье де Амакура и 25 тысяч для вас, месье. Он считает, что это вполне достаточный взнос за те дополнительные хлопоты, которые он вам доставил. Не нужно говорить, что это не требует никаких дополнительных записей в документах.
