Марк Шо - Рубиновый Капкан. Игры кукловодов
– Но Вы же лучше меня знаете, что наша граница «дырявая», её вообще не существует с Кыргызстаном, и они могли там раствориться. Или же ушли в сторону Афганистана. – Рахмон глотнул воды, чтобы немного остудить свой гнев: эмоции рвались наружу: – Россия? Они имеют базу радиолокационного слежения на нашей территории. Зачем им беспредел?
– Это так, но что-то, не менее серьезное, послужило причиной того, что они могли вмешаться в этот инцидент. Пока могу лишь предполагать, господин президент, – добавил Абдурахимов.
Рахмон задумался. «Что произошло за прошедшие несколько месяцев, что так сильно раздражало бы соседей? У нас есть алюминий, хлопок, много воды – нет, не то. Значит, наркотики», – заключил он. И тут ему, словно молния, в висок ударила мысль: «Рубины. Рубины, будь они неладны! Да простит меня Аллах за слова эти». Он обратился снова к Абдурахимову:
– Выясните, что там у Вас с наркотиками творится. Вы свободны, генерал, – Абдурахимов встал из-за стола и направился к выходу.
Рахмон же вспомнил свою встречу с израильтянами: прекрасные люди, да и говорят на его родном языке. Они сравнительно быстро договорились работать вместе; чувствовалось, что ведут себя они уверенно. По идее, за ними стояло их государство, Израиль, а тот имеет надежного союзника в лице США. «Так значит, все-таки Россия? Ну да, россиянам не понравилось, что у них под боком появляются закамуфлированные американские интересы. Дальше-то что? На попятную он не пойдет! Страна пока с ним и за ним, президентом. Тогда они мне могут устроить пышные похороны, как с Супермурадом. Понять бы кто, вот тогда все можно переиграть». Остановившись на этой положительной ноте, он решил дождаться результата расследований и вызвал старшего сына к себе, сказав ему: «Рустам. Пригласи ко мне твоих израильтян, чтобы приехали через неделю-две. Мне надо с ними переговорить».
Практически одновременно с побегом осужденных из СИЗО произошел другой инцидент. На территории штаба 201 российской дивизии был предотвращен теракт, который должен был осуществить некто Халим Исоев, в возрасте 23 лет и проходивший диверсионную подготовку за пределами Таджикистана.
Имомали Рахмон, для которого напряженность в его маленькой наполовину горной стране была явно ни к чему по той простой причине, что он не имел ни сил, ни возможностей этому реально противодействовать, ясно осознал, что он пешка в этой игре, где, если это действительно так, две сверхдержавы решили разыграть его карту.
Его шансом как политика и действующего президента было снять имеющиеся противоречия с соседями по региону, заручившись их поддержкой. Он решил негласно направить в Россию и Узбекистан своих представителей, наделив их полномочиями провести переговоры по экономическому сотрудничеству и региональной интеграции.
Условие, при котором узбеки были бы согласны на уступки и могли начать переговоры, было очевидным: это отказ Таджикистаном от строительства Рогунской ГЭС. На её строительство уже были затрачены сотни миллионов долларов, Рахмон лично рекламировал её по телевидению страны, чтобы привлечь средства населения под строительство ГЭС. Узбекистан вот уже 10 месяцев задерживал на узбекско-таджикской границе железнодорожные составы, двигавшиеся в сторону Худжанда, а с октября предыдущего года отменил железнодорожное сообщение между Ташкентом и Ферганой, чтобы ни один узбекский поезд не проходил по таджикской территории.
С Россией обстояло сложнее. Здесь нужно было идти на серьезные политические уступки. Таджикистан оставался членом ОДКБ, СНГ и ШОС, где он взаимодействовал с Россией. Дальнейший прогресс мог бы быть при вступлении страны в Таможенный союз ЕврАзЭС, членами которого к тому времени были лишь три страны: Россия, Казахстан и Беларусь. Размышления Рахмона в итоге свелись к следующим моментам:
«Согласятся ли они принять его в этот элитный клуб? Это означало бы отсутствие таможенных проверок при пересечении границ таможенного союза грузами из Таджикистана. Учитывая соседство Таджикистана с Афганистаном и реально действующую угрозу наркотрафика, можно было заранее предугадать ответ на просьбу о вступлении Таджикистана в ЕврАзЭС: при выполнении им условий, при которых граница с Афганистаном будет наглухо закрыта. Это означало существенное увеличение количества российских войск в его стране. Может, что-то другое?» Вот это он и поручил выяснить своему посланнику при поездке в Москву.
Встреча с представителем Шломи, организованная для него сыном Рустамом, была короткой и насыщенной. Рахмон обратился к ним с просьбой, чтобы они помогли ему встретиться с представителями американской администрации. У него не было другого выхода, Рахмон понял, что только американцы могут быть противовесом российским интересам у него в стране и пошел ва-банк.
– Да, господин президент, мы сделаем все от нас зависящее. В данном случае требуется, чтобы Вы обратились по официальным каналам в Вашингтон, мы продублируем Ваши усилия. – Вечером того же дня соответствующее приглашение было передано послу США в Таджикистане.
Израильтяне сдержали слово: 1 сентября в Душанбе прилетел помощник госсекретаря США Симмонс. Переговоры длились 2 дня, обе стороны высказали удовлетворение их итогами, итоговое коммюнике, обнародованное в прессе, оказалось сжатым. Стороны договорились о создании в Таджикистане Центра НАТО по противодействию терроризму. На вопрос, что еще существенного обсуждалось на переговорах, Симмонс неожиданно заявил, что США не планируют открывать военную базу на аэродроме в Айни, скорее желая успокоить Москву в том, что его приезд не наносит ущерба российским интересам в регионе.
Однако эффект оказался прямо противоположным. Высказывание Симмонса поставило президента Таджикистана в двусмысленную ситуацию, еще более усугубив его отношения с Россией. Утечка информации оказалась преждевременной и крайне опасной. Ответ последовал незамедлительно: уже на следующий день, 3 сентября около 7 утра в Худжанде смертник взорвал начиненный взрывчаткой автомобиль, направив его в здание регионального Управления по борьбе с организованной преступностью. Жертв было немного, важен был сам факт инцидента с использованием смертника, нацеленный на то, чтобы вывести народ на улицы.
Внутриполитическим следствием взрыва в Худжанде стала смена руководителя ГКНБ. Абдурахимов был снят после санкционированной травли в прессе: неуверенный в своей власти таджикский президент не знал, кто является инициатором ряда акций в стране, которые, казалось, были связаны друг с другом неведомой нитью. Во главе спецслужбы Таджикистана встал Саймумин Ятимов.
Пока проводилось расследование августовских событий, ситуация внутри Таджикистана становилась все более напряженной. Через неделю после отъезда из страны американской делегации на дискотеке в Душанбе последовал взрыв, а еще через несколько дней на таджикско-афганской границе произошел бой. Боевики со стороны Афганистана попытались прорвать границу сразу в нескольких её местах, 20 из них были уничтожены огнем пограничников. Направление вектора политического развития, которое должен был выбрать президент Таджикистана, продолжало качать из стороны в сторону.
Часть II
Схватка
Арабский зигзаг
В начале сентября Сальери пригласил Генриха на встречу. Генерал получил указание из Москвы подготовить диверсионные группы из числа бывших своих подчиненных. Генрих к тому времени практически завершил оформление иммиграционных документов и ждал окончательного приглашения из Германии. Время для него шло бесконечно медленно, как всегда бывает, когда не имеешь интересной работы.
Звонок генерала пришелся кстати: тот просил его приехать в течение 2 часов в их условленное место, на пляж Чарвакского водохранилища. Оба тепло поздоровались, Генрих вел себя с генералом как ученик рядом с учителем. Сальери пригласил Генриха в заранее арендованный им катер, они взяли пару спасательных жилетов, завели мотор и помчались под рев мощного двигателя. Минут через пять они были на середине водохранилища, в 200 метрах от берега. Сальери приглушил двигатель, переведя его на малые обороты.
– Как дела?
– Спасибо, Борис Анатольевич.
– Скучаешь, говорят?
Генрих улыбнулся, он знал, что генерал заранее готовился к встречам, обладая свежей информацией о своих подчиненных, коллегах и просто знакомых, чтобы начинать разговор.
– Верно. Никак не могу выехать из страны.
– Послушай, я не собираюсь вмешиваться в твои личные проблемы. Мы как-то говорили об этом. Пока же предлагаю тебе немного заработать, поработать с моим ведомством.
