Александр Шувалов - Чистодел
Я вышел через стеклянные двери, остановился, поставил на парапет сумку, картонный стаканчик с кофе и полез за сигаретами. Потом глянул на часы: ого, поздновато. Я перевел стрелки на час назад. Да, вот теперь в самый раз.
Жара спала, на город опустилась прохлада. В такую погоду хорошо гулять. Я обязательно прошелся бы, если бы знал, куда идти.
Я с удовольствием подымил сигареткой под очень даже приличный кофеек. Он на ночь, говорят, вреден, потому что возбуждает. Меня же этот напиток, наоборот, успокоил и расслабил.
История, произошедшая сегодня днем, успешно перешла в разряд прошлого, такого незначительного, что и вспоминать-то не стоит. Оно и правильно, нечего страдать и переживать. Жить надо настоящим, неповторимым и своеобразным текущим моментом. Таким, как сейчас. Стою себе, пейзажами любуюсь, кофе пью. Никого не трогаю, да и сам никому не нужен. Красота!
Я допил, докурил, культурно выбросил пустую тару и окурок в урну, спустился по ступенькам к стоянке такси. Там я открыл заднюю дверцу машины, забросил на сиденье сумку и устроился сам.
— Куда едем? — с ощутимой ленцой спросил мужик средних лет в сетчатой безрукавке на голое тело, сидящий за баранкой.
Наверное, он угадал во мне москаля. В зеркале, укрепленном на лобовом стекле, я увидел, как у него загорались глаза. Так ведут себя лампы в старом приемнике или телевизоре.
— Площадь Победы, гостиница «Лыбедь».
— Семьсот гривен, — выдал он тоном, не терпящим возражений, и я заржал во весь голос, не сдержался.
По-вашему, все романтики и мечтатели уходят в моряки или трудоустраиваются космонавтами? Хрен в сумку! Они месяцами болтаются по морям и океанам или тусуются в космосе исключительно для того, чтобы не возвращаться каждый день домой, в до боли любимую семью.
Те персоны, которые реально способны воспарить душой на ровном месте, работают таксистами. Днем и ночью, в любую погоду, от Вальпараисо до Магадана, от Рейкьявика до города Ош, который и на карте-то не сыскать.
Они крутят баранку, мотаются, как соленые зайцы, надоевшими маршрутами, околевают от холода или плавятся от жары, зарабатывают геморрои и инсульты от нервных перегрузок. Терпят со смирением хамство пассажиров и сами отвечают им тем же.
Все это время такие вот романтики без остановки лелеют мечту всей своей жизни. Вдруг прямо сейчас, сию минуту, откроется дверца. В старую, битую, десять раз рихтованную тачку с шашечками заберется лох, набитый по самое горло денежными знаками, попросит отвезти его совсем недалеко, заплатит сколько скажут, да еще и сверху подбросит. А потом и вся остальная жизнь наладится.
— Триста пятьдесят, — пошел на попятную водила.
Он проговорил эти слова и замер в тревожном ожидании. А вдруг?
— Продолжайте, поручик, — проговорил я сквозь смех. — Будьте ближе к суровой правде жизни.
— Да черт с тобой, сто, — разочарованно буркнул он, угасая взором и теряя ко мне всяческий интерес.
Мы поехали. Совсем, как выяснилось, недалеко.
Куплет седьмой Я НЕ УЧАСТВУЮ В ВОЙНЕ, ОНА УЧАСТВУЕТ ВО МНЕ
Несколько дней спустя. Киев. Вечерком под яблоней в саду
— Ну и все, завтра выезжаем. — Влад поправил наушник, бросил взгляд на человека, сидящего рядом. — Что-то ты совсем не рад. Так не любишь природу, или в душе уже нет места для романтики?
— А хрен ли ее любить, — буркнул Погромщик.
Как и все люди, служба которых проходила в основном вне теплой вонючести каптерок и кондиционированной свежести больших штабов, он давно выработал самое что ни на есть потребительское отношение к той самой природе. Дмитрий охотно восседал под водочку с закуской в саду или ночевал на открытой веранде. А вот торчать сутками где-то вдали от цивилизации, кормить собой всякую летающую и ползающую погань, черт знает чем питаться самому и не спать ночами Погромщик категорически не желал. Он совершенно искренне расстраивался от мысли о том, что ему все равно это делать.
— Выше голову, дружище, — заявил московский интурист и набулькал себе в чашку кипятку из самовара, не электрического, явно родом из проклятого прошлого. — Нас ждет настоящая жизнь, полная опасностей и приключений. Как в романах Майн Рида.
— Главное, чтобы не как в немецкой порнухе. В смысле, чтобы нас с тобой не оттрахали, — пояснил самым непонятливым киевлянин, напрочь лишенный романтики. — А то слишком уж гладко все пока идет.
— Это точно, — согласился Влад. — Как в учебном кино. Наш друг который уже день шляется по городу, наружка за ним бродит как приклеенная, и все счастливы. Красота! Даже жалко, что эта лафа вот-вот закончится. Все необходимое оборудование собрано, завтра ближе к вечеру он выезжает. Я двигаю следом, ты будешь ждать всех, кто приедет, на месте.
— Уверен, что так все и будет?
— Если честно, нет, — сказал Влад и долил в чашку заварки из чайника, такого же пузатого, как народный избранник, пошедший на второй срок. — Но уж больно хочется верить.
— Если я правильно понял, ты ожидаешь сюрпризов.
— Ты все правильно понял, — подтвердил Влад и вздохнул.
Приблизительно то же самое время. Соломенский район Киева
— Ну?.. — Толя дождался, пока напарник напьется чаю.
Именно его, а ни в коем случае не пепси или воды с газом, якобы минеральной и как будто из источника. В жару надо пить непременно горячий чай, и ничего больше.
— Порядок. — Костя отставил в сторону чашку и принялся вытирать полотенцем пот, выступивший на лице и теле. — Завтра все закончится.
— Хорошо бы, — меланхолично отозвался бывший лучший следователь узкого профиля. — Самое время разобраться с клиентом, поделить бабки и рвануть во весь опор.
— Куда?
— Подальше друг от друга, — задумчиво ответил он и закурил. — Хочу спросить, что ты думаешь обо всем том, что происходит здесь и сейчас?
Другой специалист узкого профиля откинулся в кресле и ответил:
— Думать — это не мой профиль. А что ты, собственно имеешь в виду?
— Уж больно все с самого начала хорошо и правильно складывается, — пояснил Толя. — Даже местные топтуны ни разу не облажались.
— Не понимаю. — Отставной главный мокрушник выпрямился в кресле и снова потянулся к чайнику. — Если все идет именно так, как и должно, то какого черта тебе еще надо?
— Если честно, и сам не понимаю, — отозвался тот. — Только что-то странное, неестественное есть во всей этой истории. Как бы твой парень нам сюрприз не устроил.
— Это вряд ли, — уверенно заявил Костя. — Он же не разработчик и даже не опер. Не последний дурень, конечно, но и не гений разведки. Кое-что умеет, но только то, чему его учили.
— Хороший, кстати, спец был?
— Почему это был? — удивился Костя. — Он и до сих пор есть. Пока. Неплохой работник, но не более того. Я, к слову сказать, лучше.
— Как скромно.
— При чем тут скромность? Говорю как есть. — Костя отпил остывшего чаю и продолжил: — А еще был у нас один дедок, Георгий Михайлович. — Голос его вдруг потеплел. — Вот это настоящий умелец, еще той, старой школы. Меня когда-то натаскивал, потом и этого, молодого.
— Насколько мне известно, с ним тоже пытались разобраться.
— Куда им против дяди Жоры. — Костя усмехнулся. — ушел и растворился без осадка, хрен теперь найдешь. Вот и слава богу. Этот умелец даже в одиночку устроил бы нам еще тот цирк на конной тяге.
— Ладно. — Толя встал. — Давай-ка, брат, спать. Завтра у нас тяжелый день. С утреца едем в гостиницу, пакуем клиента, душевно общаемся с ним, а потом действуем по обстановке.
— Как скажешь.
Напарник уснул сразу, а Толя еще долго ворочался. Он курил на балконе, пил чай и опять хватался за сигарету. Уснул только в третьем часу, когда в мозгу окончательно оформился план. В том числе и в отношении человека, посапывающего за тонкой стенкой. Толкового и умелого, даже слишком.
Тот же город и район. Несколькими минутами позже
— Значит, клиент за трое суток сподобился достать все необходимое для погружения и покрутиться на местности?
— Да.
— А выезжает он завтра?
— Так точно, заказал машину на половину четвертого.
— А те двое, конечно же, следом?
— Да, вы все правильно поняли.
— Что по этому поводу думаете?
— Все идет по плану.
— У кого?
— У всех.
— Тонко подмечено. — Эти слова прозвучали достаточно язвительно. — Значит, так. Поднимайте людей. В первую очередь закрываем вопрос с той сладкой парочкой из Москвы.
— Срок?
— До пяти утра.
— А потом?
— Разберитесь с их наружкой, только ласково, без крови. Все последующие задачи будут поставлены по мере выполнения предыдущих.
— Я не вполне понимаю, если честно…
