Чингиз Абдуллаев - Факир на все времена
— Ты с ума сошел? — глухо спросил Знахарь. — Там все столы прослушиваются. Ты знаешь, кто там обедает? Все чиновники и президенты. Нет, туда не поеду. Давай другое место.
— Давай в «Пушкине». Или в «Турандот». Они рядом, на Тверском бульваре.
— Знаю. Лучше во втором. Там пока еще не везде прослушка.
— А как твои аппараты? Уже не работают.
— Отрезать бы тебе язык, — ласково сказал Знахарь, — чтобы не болтал лишнего. Значит, договорились? Сегодня в четыре.
— Договорились.
Он положил телефон. Что-то давно бандиты его не беспокоят. Нужно предупредить охрану, чтобы взяли автоматы. И с ним поедут еще две машины охраны. Этот Знахарь на него плохо действует. Как удав на кролика. Костиков чувствует, что, несмотря на свое отчаянное хамство, он по-прежнему боится этого уголовника. И самое печальное, что Знахарь это тоже чувствует. Его страх. Костиков помотал головой. Нужно быть более решительным. В конце концов, «танцует тот, кто заказывает музыку». А платит бандитам именно он, Костиков. Они обязаны выполнять все его указания.
Ровно в четыре часа он сидел на втором этаже в одном из тех кабинетов, которые здесь находились. Это были скорее не кабинеты, а просторные балконы, расположенные по кругу. Никто не знал, что за соседними столами сидели охранники Костикова. Знахарь прибыл с каким-то молодым человеком. Отдал ему свой плащ, взял портфель и кивком головы отпустил помощника. Затем сел за стол. Руки они друг другу не подавали.
— Зачем с собой столько охраны привез? — ласково спросил Знахарь. — Все-таки не доверяешь? Боишься?
— Сам говорил, что, если войну начнем, нужно опасаться любой провокации. Вот я и предохраняюсь.
— Это презерватив тебя может спасти, когда ты предохраняешься, а от мести Факира только я могу тебя спасти.
— Как романтично. Ты себя с чем сравниваешь?
— С твоим ангелом-телохранителем, — ласково сказал Знахарь, — ангел ведь этот разным бывает. Он и спасти может, когда нужно, и, наоборот, подтолкнет в случае необходимости. Чтобы человек не зажирался на этом свете. Значит, срок уже пришел. А человек думает, что он вечный. Вот тогда его ангел немного подталкивает, чтобы, значит, здесь не задерживался.
— Когда захочешь толкнуть, ты мне заранее скажи. Я понятливый.
— Скажу. Можешь не беспокоиться.
— Уверен, что обязательно скажешь. Ты у нас такой прямой мужик, как лопата. А теперь давай к нашему скорбному делу. Зачем так срочно хотел увидеться? Опять принес очередную порцию своей пакости?
— Фотографии показать?
— Не нужно. Я тебе на слово верю. Кого в этот раз?
— Князя, конечно. Ему размозжили голову и бросили в бассейн, чтобы остудился. Фотографии хорошие, напрасно не хочешь смотреть.
— Хватит. Мы уже говорили на эту тему. Значит, вы его тоже нашли?
— Мы бы их всех нашли. Только нам помешали. Два месяца мы их пасли. После смерти Коржа они на дно залегли, и мы их никак не могли вычислить, пока не узнали, что они всей группой на курорт отправляются. В турецкий Бодрум. Вот тогда я и решил туда своего человечка послать. Чтобы помог им там на месте «акклиматизироваться».
— И он помог?
— Конечно. Начал с Князя. Сразу все сделал как нужно. Следующей должна была стать Оля, та самая девочка, которая тебя так обидела. Но я говорю, что нам помешали. Там на курорте появился какой-то придурок. Он проезжал мимо отеля и попал в аварию. Иногда бывает такое ненужное совпадение. Его привезли в отель с переломанными ногами, а он начал свое собственное расследование. И выяснил точно, как убили Князя. Можешь себе представить? Мало того, он еще чуть Факира самого не подставил. Факир в последний момент сбежал, оставив вместо себя Ольгу. Вот ее и забрала турецкая полиция в качестве «утешительного приза».
— Представляю, что будут с ней делать в турецких тюрьмах, — пробормотал Костиков, — это пострашнее любого наказания.
— Нет. Там все нормально. Это глупая пропаганда. Поэтому мы там не дадим ей долго сидеть. Зачем ей привыкать? Либо быстро к нам переведем, либо навсегда ее там оставим. Сейчас решаем, как быть.
— Долго будете решать?
— Как получится.
— А где Факир?
— Сбежал. Почувствовал опасность и сразу сбежал. Он всегда таким был. Поэтому Факиром и назвали. Словно чуял опасность и разные трюки устраивал. Умел внезапно исчезать, как Кио или его девочки. Но ничего. Мы его все равно найдем. Зато он воспользовался ситуацией и нашего человека убрал. Виртуозно убрал, просто как большой мастер. Намазал ручку двери ядом, проникающим через поры кожи. Наш друг и умер в мучениях. А какой хороший специалист был, если бы ты знал…
— Не хочу ничего знать. Значит, Князь убит, а Ольга в тюрьме. Их осталось только двое. Верно?
— Да. И мы их быстро вычислим.
— Надеюсь, это случится раньше, чем он доберется до твоего горла.
— Не пугай. Я пуганый.
— Просто предупредил. Он же сумел вычислить и убрать твоего убийцу.
— Так ты ничего не понял. Это не он вычислил, а совсем другой человек. Тот самый эксперт, который там случайно оказался. И сумел все правильно понять. Иногда такие следователи попадаются, которые за несколько дней все сразу распутывают. Но это редко. Сейчас подобных специалистов уже не осталось. Никто мозгами думать не хочет. Многие даже разучились ручку в руках держать. Таблицу умножения забыли, все на компьютерах считают.
— Ты у нас, оказывается, консерватор.
— Какой я консерватор… Я либерал, самый настоящий. Добрый и мягкий либерал.
— Ясно. Значит, еще двое. Когда я получу их головы?
— Скоро. Совсем скоро. Уже недолго осталось. Можешь не беспокоиться.
— А я не беспокоюсь. Это тебе нужно волноваться. Раз Факир твоего человека убрал, значит, уже догадывается, кто стоит за этими убийствами. Смотри, он и до тебя доберется.
— Нехороший ты человек, Костиков. Злой и злопамятный, — подвел итог Знахарь, — не буду я с тобой обедать. Лучше к себе поеду. И через несколько дней тебе новости сообщу.
— Правильно. Иди, служивый.
Знахарь улыбнулся, не обидевшись на слово «служивый». Он поднялся, забрал свой портфель и пошел к выходу, спускаясь по лестнице. Костиков остался один. Он просидел молча целых пять минут. Затем достал телефон, набрал номер.
— Вадим, зайди ко мне.
Через минуту появился Вадим. Он был где-то рядом.
— Что скажешь? — спросил его Костиков.
— Пока все нормально. В Москве обсуждают войну, которая началась между Знахарем и Факиром.
— И на чьей стороне «общественное мнение»?
— Не знаю. Пока не знаю. Факира многие не любят, но он еще очень силен. А Знахарь — человек уважаемый, он старинные законы чтит, не самовольничает, обычаи знает. Думаю, что все старики будут на стороне Знахаря. Ну, может, не все, но большинство.
Костиков оглянулся по сторонам. И, наклонившись, очень тихо, но выразительно произнес:
— Мне нужен человек, который сумеет помочь Факиру в его борьбе со Знахарем.
— Вы хотели сказать наоборот? — немного испуганно переспросил Вадим.
— Я сказал то, что хотел. Ты меня не поправляй.
Вадим задумался. Затем облизнул внезапно пересохшие губы.
— Это очень опасно, — сказал он предостерегающе, — очень опасно.
— Ничего. Я заплачу сколько нужно. Мне понадобится один нужный человек с одним патроном. Или с двумя, для контрольного выстрела. Делает свое дело и исчезает. Сможешь найти такого человека?
— Смогу, конечно. Это не проблема. Но опасно очень…
— Сможешь или нет? — громко спросил Костиков.
— Да! — повысил голос Вадим. — Да.
— Не ори, — посоветовал ему Александр Викторович, — твое дело — нужного человека найти и не орать. И учти, что, кроме нас двоих, об этом никто знать не должен. Иначе, сам понимаешь, полетят наши головы. Я еще откупиться смогу, если снова прижмут, а тебя ведь сразу достанут. И никаких денег твоих не хватит, чтобы тебя спасти.
— Я все понимаю, — торопливо произнес Вадим, — все сделаю. У меня есть на примете один человек. Бывший военный. Он хороший стрелок. Профессиональный. Чемпионом области был, призы брал. Сейчас на пенсии. Но ему только сорок четыре. Вышел по ранению. Готов всегда помочь. Нужно будет только ему заплатить.
— Сколько?
— За Знахаря? — на всякий случай уточнил Вадим, тяжело выдохнув воздух.
— Нет, за мою маму, — разозлился Костиков, — не задавай дурацких вопросов. Когда ты сможешь его ко мне привести?
— Хоть завтра. А когда он нужен?
— Чем быстрее, тем лучше.
— Тогда завтра, — кивнул Вадим.
— Сколько он попросит?
— За работу пятьдесят. Ну, может, еще немного надбавим.
— Хорошо. Будем считать, что мы договорились. И не нужно мне с ним встречаться. Ты сам все ему и расскажешь. Передашь деньги и сам убедишься в его работе. Понял?
— Не совсем. Как это, «убедиться»?
