Чингиз Абдуллаев - Когда умирают слоны
Двое первых, поднимающихся по лестнице, достали оружие с глушителями. Если его убьют, никто даже не услышит. Но, кажется, их нервирует тишина в доме. Это его прокол. Нужно было включить телевизор или радио. Они могут понять, что именно происходит. Дронго взглянул на часы. Почему медлит Нодар?
– На первом этаже никого нет, – громко сказал кто-то из вошедших.
– Посмотрите на втором, – предложил кто-то, но Дронго не понимал, о чем они говорят. Неужели уходят?
В этот момент послышалось характерное шипение. «Это совсем другое дело! Сейчас посмотрим на этих героев. Черт побери, газ распространяется слишком медленно. – Его гости уже на втором этаже. Он прикрыл дверь, отошел в глубь комнаты. – Ну почему они не могли нормально рассчитать подачу газа?» Из-под двери клубится белый пар. Дронго стоял, сжимая в руке пистолет и чувствуя, как подаваемый газ кружит ему голову. Белый туман становился сильнее. «Надеюсь, они не сбегут, – подумал он. И в этот момент дверь открылась. На пороге появился, качаясь, один из гостей. Дронго поднял пистолет. – Так не хочется стрелять! – Мужчина с изумлением уставился на него и стал поднимать оружие. – Неужели придется стрелять? – Мужчина в дверях пошатнулся и упал на пол. Дронго улыбнулся. – Совсем другое дело! Значит, не все хорошие химики успели уехать». Он успел порадоваться этой мысли, прежде чем потерял сознание, упав на кровать.
Глава 17
Стоявшие над ним люди громко разговаривали по-грузински, а он пытался понять, что именно они говорят. Вспомнив наконец, что не знает грузинского языка, а улавливает лишь отдельные слова, Дронго улыбнулся и открыл глаза. Над ним стояли Нодар, Тамара и какой-то представительный мужчина в хорошо отглаженном костюме и в галстуке. Он был седой, в очках и чем-то был похож на профессора университета.
– Вы уже пришли в себя? – спросил Нодар, наклоняясь к Дронго.
– Как наши «гости»?
– Взяли всех восьмерых, – сообщил Нодар.
– Их было шестеро, – вспомнил Дронго.
– Еще двое на улице, – пояснил Нодар. – Это наш куратор. Заместитель министра Теймураз Георгиевич.
– Здравствуйте, – сказал генерал, – вы нам очень помогли.
– Вы Чхенкели? – уточнил Дронго.
– Откуда вы меня знаете? – удивился генерал. – Разве мы встречались?
– Вы были в доме Гургенидзе, – выдохнул Дронго, закрывая глаза.
Снова он проснулся только через несколько часов. Попытался подняться. Голова еще кружилась, но спать уже не хотелось, Дронго посмотрел в окно. Солнце садилось за горизонт. Значит, он проспал около суток. Какое безобразие! И его раздели. Он приподнялся и, увидев халат, висевший на вешалке, скептически оглядел его. Не стоит даже пытаться натянуть этот халат на себя. Интересно, где это он лежит? В больнице или профилактории? Куда он попал?
В комнату вошла Тамара, и Дронго поспешил натянуть на себя одеяло.
– Можно попросить мою одежду? – были его первые слова. – И кстати, кто это меня раздел?
– Я, – ответила Тамара. – Мне показалось, что однажды я уже видела тебя голым и ты не станешь возражать, если я тебя раздену. Хотя бы до трусов.
– Нужно спрашивать разрешения, – пробормотал Дронго. – Впрочем, черт с тобой, все равно уже раздела. Надеюсь, трусы ты не трогала?
– И не надейся, – улыбнулась она. – Сейчас принесу твою одежду. Между прочим, ты спал около суток. За это время арестовали больше тридцати человек. В том числе и генерала Лисашвили, руководителя военной контрразведки.
– Кто дал санкцию на арест?
– Прокурор республики с разрешения самого президента. Все арестованные уже дают показания. Теймураз Чхенкели сказал, что тебя представят к ордену. У тебя еще нет грузинского ордена?
– Нет, – ответил он. И, подумав, добавил: – Между прочим, я почетный член вашего спецназа.
Тамара кивнула и вышла за его одеждой. Через несколько минут она вернулась, и Дронго быстро оделся. Голова его еще слегка кружилась, когда они вышли из палаты. Это оказался небольшой, находящийся за городом профилакторий МНБ. Дронго посмотрел в окно на окружающие его горы и прошел в столовую. Ему подали картофельное пюре и паровые котлетки, словно он был тяжелобольным. Дронго жалобно вздохнул и начал есть. Пюре было вкусным. Он подумал, что уже давно не ел манной каши. В детстве он любил пюре и различные каши – манные, рисовые, овсяные. Мама делала их, добавляя немного сахарного песка.
«Нужно поехать к маме и попросить манной каши, – подумал он, – как хорошо, что я могу в таком возрасте поехать и увидеть маму. Почему я так давно не ездил в Баку? Как все глупо!»
Он уже заканчивал есть пюре, когда в столовую вошел Нодар. Он был не просто в костюме. На нем был галстук, и Дронго усмехнулся, поняв, что Гигаури весь день провел в кабинетах руководителей.
Нодар сел за стол. Было заметно, как он устал. И у него было плохое настроение.
– Что случилось? – поинтересовался Дронго. – Между прочим, отведайте пюре. Я не знал, что картофельное пюре – национальная грузинская еда.
Но Нодару было не до шуток.
– Мы арестовали генерала Лисашвили, – сообщил он, – руководителя военной контрразведки.
– С чем вас и поздравляю! Руководителей спецслужб нужно иногда менять, это идет на пользу возглавляемым им организациям. Иначе люди засиживаются.
– Его люди подтвердили, что участвовали во взрыве автомобиля полковника Джибладзе и стреляли в дипломата Гозалишвили.
– Еще раз поздравляю.
– Нет, – жестко отозвался Нодар, – пока рано. Все арестованные нами офицеры в один голос отказываются от убийства генерала Гургенидзе. Сам Лисашвили уже дал показания министру обороны и министру национальной безопасности. Он тоже отказывается от убийства Гургенидзе.
Тамара тревожно посмотрела на Дронго.
– И что он говорит? – спросил Дронго, отодвигая от себя пустую тарелку.
– Уверяет, что не имеет никакого отношения к убийству генерала Гургенидзе. Более того, согласно их показаниям, они просто привели в действие план активных мероприятий, которые были разработаны их аналитиками еще в прошлом году. После убийства генерала Гургенидзе и отказа американцев прислать свой десант сотрудники военной контрразведки вспомнили о нем и решили осуществить, чтобы не сорвалась высадка западных союзников. Нам ведь важно доказать, что нестабильность в Грузии может стать решающим фактором общей нестабильности в Закавказье, а их «активные действия» как бы должны были вынудить американцев согласиться на высадку их инструкторов, независимо от хода расследования убийства генерала Гургенидзе.
– Понятно, они намеренно провоцировали ситуацию, – хмыкнул Дронго. – Сколько живу, столько удивляюсь. Вашего руководителя военной контрразведки нужно повесить на самом высоком дереве.
– Их план был утвержден лично министром обороны страны еще в прошлом году, – устало добавил Нодар.
– У вас не дают здесь киселя или компота? – поинтересовался Дронго.
– Какой кисель? – не понял Нодар. – О чем вы говорите? У нас дают соки.
– Коли меня привезли в профилакторий, заставили проспать целые сутки, кормят картофельным пюре, паровыми котлетками и дурацкими байками о благородном сукине сыне, то остается только выпить киселя, как в детском саду! – последние слова Дронго, разозлившись, буквально выкрикнул.
– Не кричите, – попросил Нодар, – у меня болит голова. Я уже несколько ночей не спал.
– Значит, все напрасно? – спросила Тамара. – Они отказываются от убийства генерала Гургенидзе? Странно, что они готовы взять на себя вину за смерть Джибладзе, а отказываются от убийства Гургенидзе.
– Правильно делают, – неожиданно заявил Дронго. – Возможно, смерть генерала лишь послужила детонатором для приведения в действие их плана. В военной контрразведке сидят конкретные офицеры, которым было поручено придумать что-то такое, чтобы в Грузии обязательно появились западные союзники. Когда был убит Гургенидзе и американский посол в сердцах заявил, что его инструкторы не приедут сюда, пока не найдут убийцу, ваши военные решили претворить свою придумку в жизнь. Они не стали помогать искать убийцу, а устроили еще несколько преступлений, чтобы показать, насколько серьезная ситуация сложилась в стране и как срочно нужно здесь высаживать американских инструкторов.
– Прекрасные рассуждения, – прокомментировал Нодар, – но что они нам конкретно дают? Лисашвили категорически отказывается от убийства Гургенидзе. Он даже оскорблен подобной постановкой вопроса.
– Телефон, – вспомнил Дронго, – верните мне мой телефон. Я должен позвонить генералу Кудрявцеву.
Нодар посмотрел на Тамару, и та вышла из столовой, чтобы принести аппарат Дронго. Вернувшись, она протянула ему мобильный телефон. Он набрал номер Кудрявцева, который ему дала вдова Гургенидзе. И ему сразу ответили.
