Чингиз Абдуллаев - Символы распада
— Все в порядке. Груз уже в порту и вечером будет в автомобиле. Мы погрузим его в рефрижератор, идущий на Париж. Через два дня машина будет у вас.
— Договорились. — Толстяк отключил телефон и торопливо направился к выходу.
Поселок Чогунаш. 10 августа
Он заснул почти уже утром, в половине шестого, измотав Машкова необычной экскурсией по территории Центра. В два часа ночи уходил последний автобус, и Машков уехал в поселок, а Дронго, несмотря на все уговоры, решил все-таки остаться. Именно поэтому он не явился на завтрак к девяти часам утрам, когда члены комиссии собрались, как обычно, в столовой. Машков пришел позже всех.
Земсков подождал минут пятнадцать, а затем иронически спросил:
— Где этот наш новый Пинкертон? Он что, решил не завтракать?
— Он не спал всю ночь, — доложил Машков.
— Как это не спал? — не понял Земсков. — Он же прилетел вчера часов в десять, если не позже.
— Да, — ответил полковник, — но он до двух ночи осматривал территорию Центра, а потом пошел к себе работать.
— Куда это к себе? — не понял Земсков. — Он разве не уехал в поселок?
— Нет, — доложил Левитин, — он остался ночевать в административном здании. Отсюда шел автобус в четыре утра, но он не уехал.
— Вы разрешили остаться на территории Центра постороннему человеку, не имеющему допуск? — изумился генерал.
— У него есть допуск, — возразил полковник Ильин. — У него все оформлено как полагается. Подписано генералом Потаповым, заместителем директора ФСБ.
— Он штатский человек, — продолжал нервничать Земсков, — нельзя было его оставлять на территории Центра. И, видимо, он разгильдяй, если не хочет признавать необходимости дисциплины. Он ведь должен понимать, что здесь особый объект.
За столами сидели не только офицеры, но и ученые, которые не могли понять гнева генерала.
— Здравствуйте. Вы не знаете, где тут можно достать бритву? — вдруг раздался чей-то голос, и в столовую вошел Дронго.
Земсков чуть не задохнулся от возмущения.
Дронго подошел к Добровольскому и вежливо поздоровался.
— Здравствуйте, — сказал он, — вы, наверно, Игорь Гаврилович Добровольский? Извините, что я вчера не зашел к вам, мне сказали, что вы были заняты с академиками Финкелем и Архиповым.
— Доброе утро, — поздоровался академик, с удивлением глядя на него.
— Меня прислали сюда в качестве эксперта. — — Дронго прошел к столу и сел, игнорируя обоих сидевших за столом генералов. Машков улыбнулся.
— Вы не считаете нужным здороваться с нами? — резко спросил его Земсков.
— Здравствуйте, — кивнул ему Дронго, — по-моему, я поздоровался со всеми, когда вошел в столовую.
— Я руководитель комиссии генерал Земсков, — с пафосом сообщил генерал.
— Очень приятно, — Дронго подвинул к себе вилку и нож.
— Вы не считаете нужным докладывать, чем вы занимались вчера ночью на территории Центра? — повысил голос генерал.
— Нет, — не менее громко ответил Дронго, — не считаю.
Академик Финкель удивленно повернулся к нему. Архипов изумленно развел руками.
— Я летел почти сутки, чтобы как можно быстрее добраться до Центра, — спокойно сообщил Дронго, — сутки, — подчеркнул он, — а когда я прилетел, ни вы, ни генерал Ерошенко даже не нашли времени принять меня. Я ведь прилетел сюда не на прогулку, генерал, и не являюсь вашим сотрудником, поэтому не нужно относиться ко мне таким образом. Я прилетел работать, и если вы хотите сотрудничать со мной, то давайте это делать вместе, а если не хотите, то и не нужно. А ваши генеральские амбиции оставьте при себе, если хотите действительно добиться успеха.
Сказав это, он взял хлеб и положил себе на тарелку. Финкель подмигнул Архипову и покачал головой, показывая большой палец. Ему понравился столь напористый новичок. Земсков побагровел, но ничего не сказал. Ерошенко, по адресу которого тоже прошелся Дронго, перестал жевать и сидел нахмурившись. Завтрак продолжался в полном молчании, пока вдруг Дронго первым не взорвал эту напряженную тишину.
— Мне кажется, что в некоторых ваших выводах присутствуют очевидные просчеты. — Он сказал это, не обращаясь ни к кому, словно просто разговаривая вслух с самим собою.
— Почему? — спросил Финкель. Ему была интересна подобная манера поведения Дронго.
— Вы правильно рассчитали способ хищения из хранилища. Собственно, по-другому заряды, видимо, и нельзя было вытащить, — начал объяснять Дронго, — просто невозможно. Но, указав на возможность вывоза зарядов вместе с радиоактивными отходами, вы, Исаак Самуилович, невольно подтолкнули всех к не совсем корректному выводу.
— Что вы имеете в виду? — занервничал Земсков.
— Ну-ка, ну-ка, интересно, — пробормотал Финкель, — вы что-нибудь понимаете в ядерной физике?
— Нет, — улыбнулся Дронго, — простите, что я так говорю. Но я кое-что понимаю в психологии и знаю, что такое авторитет такого гения в науке, как вы. Ваша догадка о вывозе зарядов была абсолютно верной. Но, безоговорочно приняв вашу версию, проводившие расследование офицеры невольно попали под ее гипноз, не заметив вполне очевидных обстоятельств. Они посчитали, что водитель Мукашевич, вывозивший в тот день отходы, был в сговоре с погибшими учеными. Вот это очевидное влияние вашей версии. А на самом деле Мукашевич наверняка не был причастен к этому, во всяком случае, он не убийца, которого вы ищете, и он не был главным помощником похитителей, и уже тем более не был организатором этого преступления.
— Почему вы так считаете? — спросил Фин-кель.
— Это очевидно. Если бы Мукашевич был главным организатором случившегося, он бы не стал ждать два месяца. Он скрылся бы немедленно после убийства сотрудников Центра. И не стал бы ждать, когда приедут его арестовывать. Я уж не говорю о том, что вряд ли руководство Центра стало бы тогда увязывать исчезновение водителя с хищением зарядов.
Все молчали. Земсков понял, что приехавший говорит нечто дельное, и прислушался.
— Интересное наблюдение, — протянул Финкель, — я думаю, что с вами можно согласиться, но только отчасти. В таком случае, куда же делся исчезнувший водитель?
— Он либо мелкий исполнитель, которому поручено было сбежать сразу же после обнаружения хищения, либо несчастная жертва, которого убрали после приезда сюда полковника Машкова. Причем я склоняюсь скорее ко второму варианту.
— Почему? — не выдержал Земсков.
— Просто сравните. Если он сбежал, то его могли найти. Да и куда может убежать водитель, который вряд ли посвящен в большие тайны. Он даже не сумел бы определить, что именно вывозил. Это ведь не научный сотрудник. Но вот если он хотя бы догадывался, кто организатор этого хищения, то тогда он был наверняка обречен. Я думаю, его убрали сразу же после обнаружения хищения.
Земсков хотел зло пошутить по поводу «гениальности» приехавшего, но обратил внимание, как слушают его все остальные.
— Следовательно, у вас есть другой вывод? — уточнил Финкель.
— Есть, — невозмутимо ответил Дронго, — водитель убит на территории поселка, и нужно искать его не где-то в тайге или в соседних городах, а именно там. При этом где-то близко, так как у убийцы скорее всего было очень мало времени для тщательного «заметания» своих следов. Очень мало, — подчеркнул он. — А главный вывод очевиден — организатор хищения, руководивший всем этим процессом, все еще находится среди сотрудников Центра. Я бы даже уточнил, сказав, что он находится среди высших сотрудников Центра.
— У вас интересные версии, — мягко улыбнулся Финкель, — но для их подкрепления нужны как минимум две вещи.
— Да, конечно.
— Нужно найти убитого водителя и обнаружить организатора такого злодейства. И боюсь, что сделать это не так-то легко.
Если начнут искать, — убежденно сказал Дронго, — то наверняка найдут тело убитого водителя.
— Мы его искали, — сердито вмешался Ерошенко, — не считайте себя умнее всех.
— Вы искали его живого, — быстро возразил Дронго, — а нужно искать мертвое тело. Это разные вещи. Вчера полковник Машков рассказал мне о винтовке, которую нашли у Мукашевича. Но это еще более ложный след. И хотя пока нет заключения экспертизы, или я о нем просто не знаю, но могу с уверенностью сказать, что это не та винтовка, из которой стреляли в машину ваших сотрудников.
— Ладно, — поднялся Земсков, — давайте продолжим совещание в кабинете. Может, действительно придумаем что-нибудь дельное.
При этом он метнул строгий взгляд в полковника Машкова, словно предупреждая того, чтобы он поменьше общался с подобным типом. Ильин, выходивший за Ерошенко, сказал, обращаясь к Левитину, но так, чтобы их услышал генерал:
— Прилетают тут разные «специалисты». Советы дают.
Ерошенко согласно кивнул головой. У выхода из столовой академик Финкель придержал за руку Дронго.
— У вас интересное мышление, — сказал он одобрительно, — но не нужно с таким напором нападать на этих господ. Они все-таки делают свое дело. И потом, это их специфика.
