Рэм Красильников - Конец «Крота»
Джеймс Вулрич умышленно утаил от своего заместителя кое-что из того, что своим шепелявым голосом наговорил ему директор ЦРУ, взбешенный провалом «Пилигрима». Зачем лишний раз расстраивать и без того огорошенного неудачей человека?
Не рассказал Вулрич и о недовольстве шефа тем, что «Пилигрим» попал к русским целым и невредимым. Ведь у агента была возможность уйти из жизни, как это сделал, например, не так давно наш человек из русского министерства иностранных дел! Зачем же начальник Советского отдела так настаивал на снабжении «Пилигрима» ампулой с ядом! Агент не сумел или не успел им воспользоваться? — «Плохо работаете. Нельзя было допускать, чтобы его захватили живым! И вообще, почему русские раскрыли «Пилигрима»? Да еще так быстро?»
Вулрич нисколько не поразился тому, что сказал старина Билл об ампуле с ядом. Секреты разведки должны тщательно оберегаться. Собственно говоря, он и сам думал, почему же все так случилось. Ведь «Пилигрим», как сообщал резидент ЦРУ в Бангкоке, панически боялся быть раскрытым контрразведкой и охотно принял предложение американцев снабдить его «чудодейственным лекарством». Почему же он отказался пустить его в ход?
Нет, Джеймс Вулрич не жаждал смерти агента. Он бы очень удивился, если бы кто-то назвал его кровожадным. Просто таковы были правила игры, и он должен был им подчиняться.
Джеймс Вулрич всегда считал себя добрым христианином. Как и его боевой заместитель. Как подавляющее большинство офицеров и служащих Центрального разведывательного управления. Как наверняка и сам директор Лэнгли, которого, правда, уже после смерти церковь попытается причислить к богохульникам, хотя и не откажет ему в достойном погребении. К христианской религии в ЦРУ относятся, как и полагается, с должным почтением. В мраморном вестибюле здания разведки в Лэнгли всех входящих и выходящих встречают слова из Нагорной проповеди Христа, призывающие познавать истину, которая должна сделать всех людей свободными. ЦРУ, как ведомство благородной и справедливой страны, направляется божественным провидением. Библейские заповеди окружены благоговейным вниманием. Новозаветные постулаты призывают к кротости, к простоте, к смирению, к борьбе со злом, исходящим от врагов церкви. «Не убий» — из числа таких постулатов. Лишать одного человека жизни по прихоти другого противоречит христианской морали, осуждается в обществе, предается проклятию в церквях.
Но, конечно, понятно, что американские разведчики — не врачи и не связаны клятвой Гиппократа. Так думает начальник Советского отдела. Поэтому на некоторые христианские заповеди можно не обращать внимания. С практикой убийств в ЦРУ покончено раз и навсегда. Вот и теперь, еще в начале восьмидесятых, президент Рональд Рейган запретил разведке своим указом умерщвлять людей. «Ни один человек, находящийся на службе у правительства Соединенных Штатов, не должен принимать участия в убийствах или вступать в заговор с целью убийства». Вот так и не иначе.
Но недаром говорится: если запрещено, но очень хочется, то — можно. Придумано много способов обходить самые строгие и категорические запреты. И вот директивой Рейгана вводится особый «регламент» — разрешается убивать людей, если они сами проявят желание уйти из жизни.
Так Центральное разведывательное управление получило «легитимное» право лишать жизни тех, кого оно приговорило к «высшей мере». Безусловно, при скрупулезной секретности приводить приговор в исполнение. Вот так в ЦРУ появилась долгожданная и тщательно законспирированная практика умерщвления агентов, которым нельзя было оказаться в руках противника. Агентам вручались миниатюрные ампулы с быстродействующим ядом, в соответствующем камуфляже и с подробными инструкциями, как пользоваться этим «милосердным лекарством».
Вулрич вспомнил, как он слушал гневную отповедь директора. Можно соглашаться или не соглашаться с шефом. Можно признавать выговор справедливым или необоснованным. Джеймсу Вулричу ясно одно: раздражение начальника Лэнгли вполне понятно, перечить шефу неразумно. Но многое из того, что рассерженный Кейси бросал в трубку, Вулрич не станет пересказывать своему заместителю.
Конечно, вопросы жизни и смерти решались в Лэнгли без особого напряжения. Всем руководила извечная «целесообразность». Но нельзя не быть солидарным с руководством. Директор ЦРУ совершенно прав. Признания агента, попавшего в руки контрразведки противника, нанесут большой ущерб разведке, да и Соединенным Штатам. Молодец президент, что дал ЦРУ лицензию на убийство, разведчики сумеют ею воспользоваться с выгодой для дела. Конечно, могут быть и неудачи. Никто от них не застрахован! Да дело, строго рассуждая, не в Рейгане. Кто бы ни пришел к власти в Вашингтоне, стратегия национальной безопасности останется прежней. Если и отзовут нынешнюю директиву, примут другую — допускающую удобные толкования.
Ну, а директор Кейси отходчив. Его гнев долго не продержится. Оправдываться и перечить ему начальник Советского отдела не будет. Что положено Юпитеру, не положено быку.
…Опустив голову, Питер Николс покинул кабинет своего шефа. В дверь осторожно заглянула Кристина, секретарша Вулрича. Она увидела беспорядок в комнате и неодобрительно покачала головой.
— Пожалуйста, приберите все это. Произошел несчастный случай. Ничего, все образуется и придет в порядок. У меня, Кристина, отчаянно разболелась голова. Я еще немного побуду здесь, а потом все же отправлюсь домой.
— Конечно, сэр, — говорит верная секретарша, — берегите себя и выздоравливайте поскорее. — Она ни о чем не спрашивает.
Кристина быстро справилась с уборкой в кабинете. Она собрала осколки, разлетевшиеся по полу, вытерла лужицы растекшегося коньяка. Как большинство женщин, она любила чистоту и порядок. Потом она понимающе посмотрела на шефа и незаметно вышла из кабинета. Она чувствовала: случилось что-то неприятное, и ее шефу именно сейчас надо побыть одному.
«Волк» Вулрич сидел в своем просторном кабинете, чем-то напоминающем музей. Беззвучно смотрят со стен фотографии и экспонаты жертв его охотничьей страсти. В глазах у некоторых хозяину кабинета чудится укоризна, какая-то неосознанная жалость к сгубившему их охотнику.
Джеймс Вулрич остался в своем офисе совсем один, наедине со своими думами. Он никого не принимал. Сотрудники его многолюдного отдела со вчерашнего дня уверены, что его нет на работе. Других, жаждущих встречи, не допускала к нему строгая и бдительная Кристина. Она всегда поступала так, оберегая шефа. Трудно пробиться к Джеймсу Вулричу, минуя контроль Кристины Холкрофт! Телефонные звонки к начальнику Советского отдела в основном идут на коммутатор, а здесь она — полная хозяйка.
Вулрича поглотило все случившееся, он не прикасался к бумагам, заполнившим его большой рабочий стол. Начальника Советского отдела мучили раздумья. И все они так или иначе были вызваны провалом «Пилигрима» в Москве. В уме у Джеймса Вулрича роились версии, их много, он перебирал одну за другой.
Кристина изредка появлялась в дверях. Она знает своего шефа — он никогда не откажется от ее помощи и от предлагаемого кофе. Чашка за чашкой любимого напитка, ничего более крепкого он не мог себе позволить. Не отказался он и от принесенной Кристиной таблетки «аспро», которую внимательная секретарша превратила в стакане воды в шипучий напиток, быстро снимающий головную боль. Хотя и не надолго.
Ну, а пока что ему была нужна информация. Необходимо иметь точную и полную картину того, что же произошло. Только тогда у него появятся материалы для убедительных версий, для анализа и выводов. Появятся и предложения. Но спешить он не будет.
Полчаса назад он снова пригласил к себе Питера Николса. Вдвоем они договорились о том, о чем следует в первую очередь запросить московскую резидентуру. Завтра же, если не свалят головная боль и нервная усталость, он встретится с Джоном Каллохеном. Ему нужно знать все, что стало известно Федеральному бюро расследований о «Пилигриме». Он уже условился с ним о встрече в столичном управлении ФБР на Пенсильвания-авеню. Джон вовсе не удивлен настойчивой просьбой друга — он сразу же понял, что речь идет об агенте Центрального разведывательного управления в русской разведслужбе. И интерес к этому начальника советского отдела Оперативного Директората Лэнгли вполне ясен.
Потом Николс ушел к себе. Он будет готовить телеграмму в резидентуру. Вулрич снова погрузился в размышления, прихлебывая принесенную Кристиной очередную чашку крепкого кофе.
Вопросов, на которые Джеймс Вулрич желал бы получить ответы от свидания с Джоном Каллохеном и от московского резидента ЦРУ, было много. Потом их станет гораздо больше. Когда вовсю заработает механизм запущенной машины расследования.
Однако было время собираться домой. Джеймс «Волк» Вулрич собрал разбросанные по столу документы, сложил их в сейф и закрыл тяжелую дверцу. Перевернул табличку на сейфе с надписью «открыто» на другую сторону «закрыто». Вышел из кабинета, шаркая ногами. Спустившись на лифте в вестибюль, он постоял еще немного в мемориальном зале. Его взгляд снова скользил по «звездочкам» погибших, увековеченных на стелах. И по фамилиям тех ушедших из жизни сотрудников разведки, которым уже не нужны «звездочки», скрывающие их имена. Вулрич посмотрел на длинные ряды «звездочек» и фамилий. В воспаленной голове начальника Советского отдела возникло видение. Ему почудилась большая мемориальная доска с надписью: «Агенты Центрального разведывательного управления». В длинном скорбном ряду множество фамилий. И псевдонимов, за которыми скрывались когда-то живые люди. Самым последним значится — Плахов Лев Михайлович, 1986 год. И псевдоним, полученный в Лэнгли, — «Пилигрим».
![Кирилл Усанин - Разбуди меня рано [Рассказы, повесть]](/uploads/posts/books/134809/134809.jpg)
