Дональд Гамильтон - Наводящие ужас
Антония ухмыльнулась.
- Не очень-то зубы скаль, - заметил я. - Они тоже курок спускать умеют.
Антония безразлично передернула плечами:
- Никто не бессмертен... Дай бинокль, а?
- Возьми.
Спустя минуту девушка возвратила "пейсе" не произнеся ни слова.
- Что-нибудь различила?
- Nada.Никаких hombres.Только птицы... Пойдем?
Птиц не замечалось; лишь одинокий стервятник парил в прозрачных голубых высях.
* * *Я тащился вослед Антонии угрюмо и сосредоточенно.
- Пришли, - уведомила девушка. - Теперь очень осторожно посмотрим с гребня... Видишь? Пьедрас-Неграс...
- Уже видел, - огрызнулся я. - Как ты думаешь, наблюдателя там оставили?
- Si.На другой стороне, должно быть. Отсюда нелегко спуститься, но обзор - лучше не бывает.
- Вот и спускайся, - посоветовал я. - В мокасинах тебе и карты в руки. Приметишь стрелка, тут же вернись: управляться с этой публикой - по моей части. У меня, - прибавил я торопливо, - больше опыта... Эй, сделай маленькое одолжение!
- Хоть сию минуту, - последовал учтивый испанский ответ.
- Ссуди меня двадцатидвухкалиберным зверьком.
Антония нахмурилась.
- Он же считается у вас последним делом, игрушкой никчемной... А, понимаю! Тебе нужен очень маленький пистолет, чтобы в ботинок затолкать... Миу Bieп.[35]
-Антония!
- Si?
-Будь осторожна.
Девушка приподнялась на цыпочки и легонько чмокнула меня в щеку. Потом бесшумно исчезла. Я уселся на горячую землю и принялся выжидать. Над Пьедрас-Неграс по-прежнему витал одинокий стервятник.
* * *- Один караульный, - сообщила Антония получасом позже. - Сидит, привалившись к утесу, курит сигарету. Дым относит метров на сто.
- Янки? Мекс?
- По-моему, гринго. Соломенная шевелюра, да и рост - ого-го. Разговаривал по радиотелефону. Далеко было, слов я не разобрала, но, кажется, болтал на твоем языке.
- О да! Эта публика без радиотелефона и шагу не ступит.
Я поглядел на часы. Ровно десять.
- Винтовка у парня есть?
- А как же!
- Настоящая или штурмовая?
Антония нахмурилась, не вполне понимая разницу. Затем просияла:
- Длинное ружьище, с оптическим прицелом и старомодным затвором.
-Что ж, оно и понятно: самые подходящие края для снайперов. Но и нам хорошая винтовка не помешает...
Вынув складной нож фирмы Рассел, я проверил остроту лезвия. Как выяснилось, хирургические упражнения доктора Бекман отнюдь не повредили клинку.
- Подожди здесь! Ни шагу в сторону, - велел я. Антония знала гораздо больше, чем говорила: это было несомненно. Привела к месту, с которого отлично просматриваются Пьедрас-Неграс, без малейшего колебания. Безусловно, бродила здесь не впервые. Любой разумный профессионал задушил бы девку не раздумывая, и Антония понимала это; и забавлялась, видя, что я медлю. Я действительно медлил. Дерзкая сучонка нравилась мне, а излишняя подозрительность может невзначай и боком выйти... Какого лешего!
- Где сей заядлый курильщик примостился?
- Осторожно ступай a la derecha,направо. Метров через пятьдесят выйдешь на ровное место, увидишь скалу, возле нее растет одинокое дерево. Там он и пристроился. Vaya con Dios, amigo.
Я не мог не вспомнить, что с такими же словами проводил меня в заранее расставленную ловушку бандюга Артуро. Но хоть кому-то же надо верить?
Часовой обнаружился именно там, где сказала Антония.
Парень даже не трудился напрягать слух, ибо не ждал, что противник может подкрасться вплотную. Он просто поглядывал направо и налево, ленивым взором обводил местность, убеждался: никого нет, и снова предавался блаженному безделью. На груди у парня болтался мощный бинокль, не менее 7х50. Инфракрасный, должно быть.
Антония уведомила точно: из-под широкополой шляпы выбивались белокурые, длинные, до самых плеч свисавшие волосы. Ни дать, ни взять, генерал Кастер. Только бедный Кастер был честным американцем и своего роскошного скальпа лишился на родной земле: при Литтл-Бигхорне, или Гризи-Грассе, или как там еще зовут знаменитое место? Имен у этого клочка земли побольше, чем у кастильского дворянина.
Дождавшись хорошего дуновения, под коим жухлые травы зашелестели вовсю, я метнул маленький камешек, заставил часового повернуть голову, охватил физиономию парня ладонью и от уха до уха перерезал ему глотку трехдюймовым лезвием фирмы Рассел.
* * *Радиотелефон, по счастью, уцелел, и даже не утонул в крови. Горящая красная лампочка сообщала: рация включена в режиме приема. Я подвесил аппарат на ремень, защелкнув особую, приспособленную сбоку застежку. Затем принялся осматривать трофейный ствол.
Винтовка несколько разочаровала меня. Хорошее устройство, но калибр мелковат: двести сорок третий, или, по мексиканскому счету, шесть миллиметров. Это значило, что, пролетев триста ярдов, пуля весом сто гранов потеряет убойную силу, в то время как более тяжелый снарядец, весящий, допустим, гранов сто восемьдесят, сохраняет ее и на шестистах ярдах.
Но все же я обзавелся винтовкой; это ободряло. Холмистая местность - неподходящий тир для стрельбы из револьвера.
- Хорошо снимаешь часовых! - сказала возникшая рядом Антония. - Чисто индеец! Присоединяйся к нашему племени.
Воспоследовала ослепительная улыбка.
- Благодарю за любезность, - ответил я. - Как оно именуется, племя твое? Улыбка исчезла.
- А! - махнула Антония рукой. - Тоже, племя... Разжирели, отупели, обленились... Ты и я можем создать новое! Выступим на тропу войны, прогоним всех неприятелей - ха!
- Непременно выступим, но пока что надо уносить ноги, да попроворней. Парня вот-вот вызовут по радио и начнут гадать, чем он занялся.
- Погоди! - сказала Антония. - Ты ведь хотел полюбоваться Пьедрас-Неграс? Посмотри в бинокль... Да-да, в ту самую сторону.
Мне показалось, будто в линзах возникли трое толстых мужчин, облаченных фраками, шатающихся по траве пьяной, неуверенной походкой. Повертев рубчатое колесико, я навел фокус порезче. Изображение прояснилось.
Передо мной расхаживали не люди, а тошнотворные лысые птицы; очень большие птицы, с черными крыльями и отвратительными розовыми головами. Они поклевывали странные продолговатые предметы, белые предметы, с которых уже, в общем, и склевать было нечего...
- Разрешите представить вам лежащее в долине общество, - раздался голос Антонии. - A la izquierda, слева, обретается сеньор Энрике Серафин Руис. Чуть подальше - господин Бернардо Бустаменте, пытавшийся удрать, но упавший на бегу. A la derecha,справа, поближе к нам - сеньор Элой Миэра. Ну и, наконец, сеньор Сантос Дельгадо, чью черепную коробку кто-то уволок. Que lastima[36]...
Глава 27
- Н-да, - изрек я. - Артуро, сдается, умеет держать слово. Мы просили сказать, где находятся теперь четверо шоферов - он и сказал в точности. Надо полагать, Вилл Пирс и Милли Чарльз увидали этих ребят еще свежими, разнимаемыми на кровавые клочья?
- Si,они были почти новенькими, чуток растерзанными, и только... Zopilotesи cueruos[37] нарадоваться не могли. Чего нельзя сказать об американской женщине. Такой визг устроила! Орала, блевала, рыдала... "Гребись они с конем, - кричит, - винтовки твои Проклятые! Вон из этой жуткой страны! Скорее!"
Вот оно что... Моя теория касательно Пирса, обнаружившего истинный тайник на востоке, разлеталась вдребезги. Вместо тайника Пирс и Милли обнаружили в Пьедрас-Неграс поистине чарующее зрелище: несметная стая трупоедов, дерущаяся из-за окровавленных клочьев человеческой падали. Миллисент, конечно, чуть не спятила. Существует разновидность двуногих хищников, способных на любую гнусность - но лишь до тех пор, пока не увидят настоящей крови. Натолкнувшись на размыканные коршунами останки, Милли немедленно велела трубить отбой и пускаться наутек.
"Наверное, - подумал я, - Артуро, чью скромную обитель миссис Чарльз не удостоила посещением, тихонько последовал за парочкой туристов, полюбовался на итог своей шутки, нашел его чрезвычайно забавным. А Пирс уступил бьющейся в истерике любовнице, отказался от надежды возвратить винтовки... Да и сам, должно быть, усомнился в разумности затеянного. Подозревая - и небезосновательно - слежку, незадачливые контрабандисты помчали по шоссе на Масатлан, рассчитывая миновать Дуранго и Торреон, а затем вырваться на магистральную дорогу, прямиком ведущую в Соединенные Штаты. Хотели обогнуть район, в котором орудовали insurgentes".
Но пронырливый Карлос Мондрагон обретался в собственной стране и догнал беглецов без малейшего труда. Вычеркиваем Пирса, одну штуку, и Чарльз, одну штуку... Поделом. Нечего соваться в такие дела, если у тебя желудок слабоват.
Разумеется, надлежало задать Антонии пару-тройку естественных вопросов. Но время казалось не совсем подходящим. Я проронил:
