Чингиз Абдуллаев - Совесть негодяев
На следующей день Хотивари впервые вышел на улицу. Теперь он знал, что грозный соперник обложен со всех сторон. Он и не подозревал, какой более опасный враг может оказаться на его пути.
ГЛАВА 19
Два дня потратил Чижов, чтобы составить список жильцов дома, куда приезжал автомобиль Анисова. За эти два дня исчезнувший Олег Пеньков так и не был найден, и каждое подобное сообщение из милиции подстегивало следователя, заставляя его спешить.
В прежние, доперестроечные, советские времена на составление подобного списка ушло бы полчаса. Все было строго расписано, в жэке знали кто и где живет и если не живет, то почему. Сейчас, после того как была разрешена купля-продажа квартир, аренда помещений, в том числе и личной жилплощади, передача этой площади другим лицам, — ничего нельзя было конкретно узнать. Даже всемогущие когда-то начальники жэков уже не знали точно, живет ли прописанный человек в квартире, проживают ли там арендовавшие у него квартиру жильцы, открыла ли в этой квартире какая-нибудь компания свой филиал или квартира просто пустует.
Приходилось собирать все эти факты по квартирам, и на это ушло довольно много времени. Но каждая квартира была проверена, прежде чем Чижов положил наконец список на стол своего руководителя.
Пахомов, надев очки, довольно долго и внимательно изучал список, после чего посмотрел на Чижова.
— Точный список? — спросил Павел Алексеевич.
— Два дня проверяли.
— Это хорошо. Значит, здесь двадцать две квартиры?
— Да, двенадцатиэтажный дом. На первом этаже квартир нет.
— Следственный эксперимент с этим охранником провел? Как его — Тимуром, кажется, звали?
— Провели. Если ему верить, Пеньков вышел вообще минут через десять. За это время можно было два раза подняться на последний этаж и спуститься. Даже пешком.
— Значит, ничего не получилось?
— Нет.
— Что думаешь делать?
— Начну проверять каждую квартиру.
— И сколько еще времени потеряешь?
— Неделю.
— Вот, вот. А.. если там живет просто знакомая Анисова, к которой он поехал отдохнуть от надоевшей Казанцевой?
— Не похоже, Павел Алексеевич, — сразу ответил Чижов.
— Почему не похоже?
— По показаниям Тимура, он был там около получаса. Вряд ли он ездил туда, чтобы встречаться с женщиной. Тем более с тремя охранниками. Тимур сидел в машине, а двое остальных поднялись вместе с Анисовым. Потом они спустились и стали ждать в машине.
— Может, ты и прав, — задумчиво произнес Пахомов, — но ты подумай — почему он отпустил всех охранников? Значит, там либо были люди, которым он безусловно доверял, либо все-таки женщина, и тогда они ему просто мешали.
— Помешают ему, как же, — не выдержал Чижов, — да они уже стесняться перестали. Прямо при своих охранниках с женщинами целуются. Нет, из-за женщины он бы их не отпускал. Да и потом не может он так доверять еще одной женщине. Он и так доверял Казанцевой, оставаясь на даче, записанной на её имя.
В дверь постучали.
— Да, — удивился Пахомов. В прокуратуре обычно не стучали в дверь. Либо это были свои и тогда они просто заходили, либо это были гости, вызванные самим следователем, и тогда они должны были проходить через бюро пропусков внизу.
Дверь отворилась, и в кабинет вошел Комаров. Только он мог со своим удостоверением подполковника федеральной службы безопасности пройти не остановленным внизу.
— Каждый раз я удивляюсь, кто ко мне стучится, — проворчал Пахомов, протягивая руку, — мог бы просто зайти. Садись, Валя, кажется, Чижов нам наконец список принес.
— Вчерашние новости слышали? — спросил Комаров. — О нападении на дачу Хотивари?
— Да слышал я, — брезгливо поморщился Пахомов, — убивают друг друга, сволочи.
— На чью дачу? — переспросил Чижов.
— На дачу Гурама Хотивари, есть такой грузинский бизнесмен, может, слышал? — спросил Комаров.
— Не только слышал, даже лично знаю. Пахомов снял очки, глянул в сторону Чижова:
— Тот самый?
— Нет, тот был другой. Просто мне удалось узнать господина Хотивари во время расследования дела об убийстве гражданина Мосешвили, знаменитого Михо, может, слышали?
— Так это ты вел его дело? — оживился Комаров. — Конечно, слышал. Вы были вместе с Михеевым?
— А вы его знаете?
— Знал немного, — почему-то уклонился от ответа Комаров, — так, значит, ты тогда вел это дело.
— До сих пор не раскрытое, — кивнул Чижов, — после которого мне дали выговор.
— А Михеева выгнали на пенсию, — добавил Комаров.
— Вот именно. Поэтому у меня с этим Хотивари свои счеты. Хотя тогда он был другом погибшего и даже горевал по поводу его смерти.
— Что не помешало ему занять место убитого, — быстро добавил Комаров.
— Кончайте посторонние разговоры, — прервал их воспоминания Пахомов, — при чем тут нападение на дачу Хотивари?
— Очень даже при том, — возразил Комаров. — Ты помнишь о нападении на Рафаэля Багирова в день похорон Караухина?
— Разумеется. Я ведь просил передать мне и это дело. Но его тогда поручили Варнакову, сказав, что не усматривают никакой связи в случайном совпадении.
— Вот видишь. А вчера на дачу Хотивари напала чеченская группа Асланбекова. Там было очень много погибших. Среди них и Исахан Караханов. Сейчас везде слышны глупые домыслы о нападении, в котором участвовал и Караханов. На самом деле это не так. На даче они собирались встретиться и договориться о совместных действиях. Там были Хотивари и Караханов. И еще представитель Багирова. Их всех хотели убить, как Багирова в тот день. Ты меня понимаешь?
— Откуда ты это знаешь? — спросил ошеломленный Пахомов.
— Знаю, — повысил голос Комаров, — знаю, поэтому говорю. Эти все преступления связаны. Связаны между собой. И они будут продолжаться до тех пор, пока мы не найдем списков. Понимаешь, списков, из-за которых всех убивают.
— Каких списков? — не понял Чижов. Комаров, поняв, что несколько увлекся, с досады прикусил губу. Затем все-таки сказал:
— У Караухина были важные документы. И все ищут эти документы.
Пахомов еще раз взял список.
— И все вы знаете, — пробормотал он, — поэтому я всегда так не люблю контрразведку. Когда нужно, вы не помогаете, предпочитая оставаться в стороне.
— Ко мне это тоже относится? — уточнил Комаров.
— К тебе тоже, — подтвердил Пахомов, — если у тебя было столько информации по этому делу, чего ты все время молчал?
— Во-первых, я не молчал, — обиделся Комаров, — я тебе обо всем говорил. Просто есть оперативная информация, которую я не всегда вправе разглашать.
— Теперь вправе?
— О вчерашнем нападении на дачу Хотивари написали все газеты. Знаешь, сколько там убитых? Было целое побоище. Молчать не имеет никакого смысла.
— Ты думаешь, Караухина убили люди Асланбекова? — тихо спросил Пахомов.
— Думаю, да.
— Доказательства? У тебя есть доказательства?
— Пока нет. Это наша оперативная информация, которую, конечно, нельзя будет предъявить в суде. Но очень много данных, что в нападении на Караухина участвовали именно люди Асланбекова.
— Почему тогда у Соболева нет таких данных? — все-таки не сдавался Пахомов. — Мы задействовали всю милицейскую агентуру, но она не дает нам подобной информации.
— Этого я не знаю. В последнее время вообще много непонятного в нашей работе, — пожал плечами Комаров, — не меня об этом нужно спрашивать.
— Учту, — не выдержал Пахомов, — заявляешься сюда и с гордым видом говоришь о своих данных, которые нельзя ни проверить, ни доказать. Какой ты к чертовой матери следователь? Ведь должен понимать, что я не могу твои слова к делу подшить.
— А ты должен понимать и мое положение, — разозлился в свою очередь Комаров, — я ведь работаю не в прокуратуре, где можно говорить все, что угодно, и не отвечать за свои слова. Мы сто раз проверяем каждое сообщение.
— А мы не проверяем?
— Поэтому у вас такая херовая раскрываемость, — Уже не сдерживаясь, заорал Комаров.
— Потому, что вы, сукины дети, нам мешаете, — тоже закричал Пахомов, — потому, что не даете работать. В спину дышите. Везде свои микрофоны понаставили. Думаешь, я совсем дурачок, да? Не сумел обнаружить ваш микрофон под моим столом? Да я сразу все понял после исчезновения Пенькова.
— Какой микрофон? — спросил свистящим шепотом Комаров.
Чижов испуганно глядел на обоих. Пахомов вдруг осознал, какую оплошность он допустил. Отступать было уже нельзя.
— Ваш микрофон, — сказал он и, нагнувшись под столом, достал небольшой «жучок», швырнув его в своего старого товарища.
Тот ошеломленно молчал. Потом встал и подошел к окну, собираясь с мыслями. В кабинете наступило молчание.
— Давай выйдем, — предложил наконец Комаров. Пахомов, подобрав микрофон, аккуратно положил его на свой стол и вышел первым. Следом за ним вышли Комаров и Чижов. Проходя по коридорам прокуратуры, они молчали, обдумывая случившееся. У одного из кабинетов Пахомов остановился.
