Чингиз Абдуллаев - Смерть под аплодисменты
– Все правильно, – согласился Дронго, – только не совсем так, как вы считаете. Эта рапира была заточена, но на столике должна была лежать другая рапира…
– Это мы выяснили в ходе следственного эксперимента, – перебил его Кабанец. – В шкафу просто упали рапиры и смешались… Мы проверяли по инвентаризационной книге. Восемь незаточенных и две заточенные.
– Вы не хотите меня слушать, – заметил Дронго. – Начнем с того, что рапира, которой наносили удар, не могла значиться в инвентаризационной книге…
– Почему? – изумленно спросил следователь.
– Потому что она не из театра, – сообщил Дронго, – ее подменили. Вы взяли инвентаризационную книгу, проверили наличие рапир, провели свой следственный эксперимент со шкафом, где лежали рапиры. Они упали и смешались, и вы посчитали свою миссию законченной. Но это не так. Рапиру подменили, и вы при желании можете это легко проверить, если отправите ее на экспертизу металла. Это другая рапира.
– Откуда вы знаете? – мрачно поинтересовался Кабанец.
– Знаю. Поэтому и уверен, что это было убийство. А вы можете все легко проверить, если еще не уничтожили рапиру, которая фигурировала в деле Зайделя.
– Предположим, что это действительно другая рапира. Но почему вы так уверены, что это было убийство?
– Убийца идеально продумал свой план, – объяснил Дронго, – он подменил рапиру, дожидаясь, когда их вынесут в качестве реквизита к спектаклю «Гамлет». Рапиры и алебарды вынесли и сложили за кулисами. Во время последнего акта их вынесли для Озрика.
– Для кого? – Кабанец никогда не слышал об Озрике. Для него все участники последней сцены были обычными актерами, оказавшимися свидетелями несчастного случая.
– Для актера Юрия Полуярова, игравшего Озрика, – пояснил Дронго, – он должен был подавать рапиры фехтующим Гамлету и Лаэрту. Простите – Морозову и Шункову. Одна из рапир, которую он протянул им, была заточена. И именно эта рапира оказалась в руках Морозова, когда он наносил свой роковой удар.
– Правильно. Мы так и написали в нашем акте. Но я не совсем понимаю, о чем вы говорите. Тогда получается, что убийцей Зайделя был Марат Морозов?
– У нас пока нет твердой уверенности, кто именно был этим убийцей. Но мы убеждены, что убийца не мог быть где-то в другом месте. Он обязан был контролировать ситуацию до конца, чтобы при желании изменить или подправить ее в свою пользу.
– Я вас снова не понимаю. Кто убийца? Где он был? Кого именно вы подозреваете?
– Сначала вам нужно проверить рапиру, которой был нанесен роковой удар, – предложил Дронго. – Если наши предположения окажутся верными – а у меня есть основания так считать, – то тогда становится ясным, что убийца готовился к этому преступлению загодя, то есть имея конкретный план своего преступления. Вы провели свой следственный эксперимент и выяснили, что рапиры могли выпасть из шкафа и смешаться в одну кучу. Очевидно, что убийца тоже знал об этом и был уверен, что вы так и подумаете, так как среди двух рапир одна была незаточенной, а вторая – заточенной. Естественно, что, проведя свой эксперимент, вы точно установили, что все рапиры могли свалиться вниз и рабочий Ханларов мог просто перепутать эти рапиры. Убийца все рассчитал точно. Вы так и подумали. Затем связка рапир оказалась за кулисами и Озрик-Полуяров вынес их на сцену. И вот здесь был самый важный момент. Убийца должен был находиться на сцене, непосредственно рядом с этими рапирами. Ведь там была целая связка клинков, а нужная, заточенная рапира была только одна. Он должен был подойти к этой связке и вытащить заточенную рапиру, чтобы положить ее сверху. Очевидно, он так и сделал, а уже затем эта рапира оказалась в руках Морозова, который и нанес роковой удар. Обратите внимание, что убийца точно знал, как будет бить Морозов. Ведь пока фехтовали Гамлет и Лаэрт, они наносили друг другу лишь символические удары, а последний крик Гамлета: «Ну так за дело, яд!» был воплем отчаявшегося человека, и он бил короля своей рапирой с размаху. Убийца был театральным человеком, в этом нет никаких сомнений…
Кабанец перевел дыхание. Он с нарастающим ужасом слушал своего собеседника. Теперь он уже не сомневался, что это действительно было убийство. Если рапира действительно была другой, то в этом не было никаких сомнений.
– Я проверю эту рапиру, – сказал он, переводя дыхание. – Но, скажите, кого именно вы подозреваете? Кто этот человек? Кто убийца?
– На сцене в момент смерти короля находилось много актеров, – сказал Дронго, – но двое стражников стояли в этом эпизоде по сторонам сцены и не подходили к рапирам. Таков был замысел Эйхвальда, и они его безупречно выполнили. Остаются еще восемь актеров. Зайдель погиб, он не мог придумать подобный план против самого себя. А если даже это была его собственная ошибка с рапирой, то он бы наверняка остановил Гамлета в последний момент. Остаются семеро. Хотя сейчас их уже шестеро. Седьмым был Лаэрт, которого играл Федор Шунков. Как странно, что в этой сцене сначала погибают Лаэрт и король, а уже потом Гамлет. Надеюсь, что с Маратом Морозовым ничего плохого не случится.
– Почему шестеро?
– Гамлет, который и наносил удар, затем Озрик, которого играл Полуяров, Горацио в исполнении Сказкина, двое вельмож, которых играли актеры Ивардава и Фишкин. И, наконец, королева, роль которой исполняла Ольга Шахова. Шестеро актеров, не считая погибших Зайделя и Шункова.
– А если убийцей был Шунков и теперь его убрали, чтобы замести следы? – предположил следователь. – Ведь у него была самая выигрышная ситуация. Он все время был с рапирой, он фехтовал, он мог подменить любую из них.
– И он не любил Натана Зайделя, – в тон следователю продолжил Дронго. – Разумеется, он почти идеальный кандидат на роль убийцы. Но чтобы продумать такой план, нужно быть несколько другим человеком. Не такого склада, как погибший Шунков. Он мог устроить мелкую пакость, но не способен был на столь продуманное злодейство. Но он мог быть исполнителем чужой воли. И вот в этом качестве он был почти идеальным кандидатом.
– Тогда кто его убил? Настоящий убийца? Тот, кто все это придумал? Тогда кто это?
– Такое мог придумать хороший режиссер, – заметил Дронго.
– Вы подозреваете Эйхвальда?! – изумился следователь. – Но это уже явный перебор.
– Я сказал, что нужен был хороший режиссер, в фигуральном смысле, как постановщик этого убийства, но необязательно сам Эйхвальд. А насчет смерти Шункова вы правы. Нужно постараться понять, кто и зачем его убил. Хотя у меня есть некоторые подозрения.
– Кто?
– Мне нужно будет все проверить, – уклонился от ответа Дронго.
– Долго будете проверять?
– До завтрашнего вечера.
– Тогда все нормально, – впервые улыбнулся следователь. – Мне даже кажется, что я где-то слышал вашу кличку.
– Возможно, слышали, – добродушно согласился Дронго. – Давайте завтра начнем копать с разных сторон: вы проверяете рапиру, а я пытаюсь вычислить возможного убийцу Шункова.
– У нас есть несколько смазанный отпечаток пальца возможного убийцы. Задел машину правой рукой, когда пробирался между автомобилями на стоянке, – сообщил Кабанец. – Возможно, это поможет нам в определении убийцы.
– Отпечаток пальца – это здорово, – согласился Дронго. – А я думал, что он стрелял в перчатках.
– В такую теплую погоду перчатки вызвали бы ненужное подозрение, – снисходительно сказал следователь, окончательно проникаясь доверием к этому частному эксперту.
Откуда ему было знать, что это было психологической уловкой, к которой иногда прибегал Дронго. Ошеломив следователя своей эрудицией, он дал ему возможность проявить и свое понимание преступления, продемонстрировать свое превосходство над гостем. Если бы разговор завершился без этого эпизода, у следователя мог остаться неприятный осадок, ощущение чувства неполноценности. Ведь основную версию ему подсказал этот частный сыщик. А позволив ему продемонстрировать свое превосходство в каком-то моменте следствия, Дронго уравнял их шансы. Теперь Кабанец был уверен, что они равноправные партнеры и оба примут деятельное участие в раскрытии этих двух сложных преступлений.
– Вы правы насчет перчаток, – сразу согласился Дронго, – они бы его выделили и на него сразу бы начали обращать внимание. Это верное замечание.
Следователь улыбнулся почти умиротворенный.
– У меня тоже есть кое-что, – сообщил Дронго. – Мой напарник стоит в коридоре, и у него есть некий предмет, который использовался в качестве оружия для нападения на меня. Возможно, отпечатки пальцев совпадут, но я в этом до конца не уверен. Вам нужно будет проверить.
– Это как раз нетрудно сделать, – согласно кивнул Кабанец, – прямо завтра мы все отправим на экспертизу.
Он поднялся. Следом поднялся Дронго. Следователь дружески протянул ему руку, как своему товарищу.
