Роберт Ладлэм - Зов Халидона
Маколиф внутренне вздрогнул: он стал забывать элементарные вещи. Конечно, никаких указаний через Таллона поступить еще не могло, но это же не объяснение.
— Я должен был послушаться тебя с самого начала и избавиться от него. Раздавить каблуком, к примеру.
— Есть гораздо более интересный способ.
— Ну-ка?
— Переставить.
— Куда?
— В какое-нибудь безобидное место, где всегда много народа. Пленка крутится, запись идет, люди при деле. Алекс расхохотался.
— Отличная идея. И очень практичная. Но куда?
Элисон поставила локоть на стол, подперев ладонью щеку. Маленькая проказница, придумывающая очередную шалость.
— Надо сообразить. Местечко не должно быть дальше ста ярдов от твоей комнаты — таков обычно радиус действия этих устройств. И оно должно быть многолюдным... Ты знаешь, я сделала комплимент старшему официанту по поводу приготовления рыбы-колокола. Могу спорить, он пригласит меня к шеф-повару лично, чтобы тот поделился рецептом.
— Да, они это просто обожают, — согласился Алекс. — Это замечательно. Не уходи. Я сейчас вернусь.
* * *Элисон, бывший агент Интерпола, доложила, что два электронных подслушивающих устройства незаметно установлены в стационарном ящике под столом для приготовления салатов на кухне ресторана в «Кортле-Мэнор». Она пристроила их там, используя в качестве прикрытия испачканную салфетку, в тот момент, когда шеф-повар с энтузиазмом описывал ей все преимущества ингредиентов ямайского соуса для приготовления рыбы-колокола.
— Ящик длинный, но не глубокий, — сообщала она Алексу, пока тот расправлялся с остатками ужина. — Я прилепила прочно. По-моему, эта лента будет держать намертво.
— Ты неподражаема, — воскликнул Алекс совершенно искренне.
— Просто опыт, — парировала она без тени иронии. — Тебя, дорогой, обучили играть только на одной стороне.
— Это не очень-то похоже на теннис.
— Но в этой игре есть свои преимущества. Ты даже не подозреваешь, какие бесконечные возможности она открывает! В этой самой кухне, хотя бы в течение тех нескольких часов, пока «жучок» не обнаружат.
— Не совсем понимаю, о чем ты.
— Тот, кто сидит за прослушиванием, сломает голову, записывая слова и выражения. У кухни своя система общения, свой язык, если хочешь. Они решат, что ты перенес свой багаж в какое-то специальное место, собираясь уезжать. И начнется паника. — Элисон улыбнулась, в ее глазах вновь появилось лукавое выражение.
— Ты полагаешь, что беарнский соус они расшифруют как пулемет, а бифштекс — как приказ убрать очередного сукина сына?
— Что-то в этом духе. Во всяком случае, не исключено.
— Слушай, я думал, что подобное может происходить только в фильмах о Второй мировой войне, где нацисты орут друг на друга и посылают танковые дивизии в болота, — улыбнулся Алекс и взглянул на часы. Четверть десятого. — Мне нужно позвонить, а потом пройтись с Фергюсоном по списку того, что нужно еще докупить. Он собирался...
Элисон потянулась через стол и крепко сжала его руку.
— Не оборачивайся, — спокойно произнесла она. — Похоже, твои «жучки» заставили их шевелиться. Только что в зал вошел какой-то мужчина. Он явно кого-то ищет.
— Нас?
— Если быть точной, тебя.
— Не долго дурачил их кухонный код.
— Может, и нет. Не исключено, что они на какое-то время потеряли тебя и теперь удвоили слежку. Отель слишком мал, чтобы вести круглосуточное наблюдение, оставаясь незамеченным.
— Опиши мне его, — прервал Алекс. — Как можно точнее. Он продолжает смотреть в нашу сторону?
— Он увидел тебя и успокоился. Он сейчас беседует с администратором, кажется, извиняется. Это белый. Одет в светлые брюки, темный пиджак и белую, нет, скорее желтоватую рубашку. Немного пониже тебя, но достаточно увесист...
— О чем это ты?
— Я хочу сказать, более упитан. Еще молод, немного больше тридцати, по-моему. Длинные волосы. Не грива, но довольно длинные. Темный блондин или шатен, при этих свечах трудно сказать, точно.
— Все замечательно, отличная работа. Но мне все же надо пойти позвонить.
— Подожди, пока он уйдет. Сейчас он опять на нас смотрит. — Она негромко рассмеялась волнующим, интимным смехом. — Почему бы тебе немного не потянуть время? Позови официанта, пусть принесет счет. Делай все как обычно, дорогой!
— Я чувствую себя как в детском саду. Причем с самой красивой воспитательницей в городе. — Алекс поднял руку, ища взглядом официанта, и сделал в воздухе жест, словно подписывал что-то. — Провожу тебя в номер, потом спущусь вниз и позвоню.
— Зачем? Позвони из номера. Ведь «жучков» больше нет.
Черт побери! Проклятье! Он опять попался на мелочи. Мелочи, всегда мелочи. Они — главные ловушки, Холкрофт все время говорил об этом... Холкрофт. «Савой». Не звонить из номера.
— Мне сказали звонить только из автоматов. Есть свои причины.
— Кто сказал?
— В министерстве. Латэм... В полиции, конечно.
— Конечно. Полиция.
Элисон убрала руку. Официант принес счет. Она не поверила ему и даже не потрудилась сделать вид. Да и зачем? Он оказался никудышным актером. Его подловили... Но в разговоре с Таллоном он не может позволить себе неточных формулировок и уклончивых ответов, которые появятся обязательно, если Элисон будет наблюдать за ним. И слушать. Он должен чувствовать себя совершенно свободным и не делать поправок на Элисон.
Нельзя допустить, чтобы имя Шателеро или даже намек на него достиг Элисон. У нее слишком хорошее чутье.
— Он уже ушел?
— Как только ты подписал счет. Он понял, что мы заканчиваем.
Она не сердилась, но и особой теплоты в голосе тоже не было.
Они покинули зал со свечами, прошли под ниспадающими арками вьющейся зелени и оказались в холле, у лифтов. Оба не произнесли ни слова. Подъем наверх тоже сопровождался молчанием. Впрочем, в заполненном лифте это и неудивительно.
Он открыл дверь номера и повторил все меры предосторожности, проделанные им вчера, за исключением сканирования, Сейчас некогда; если не забудет, он проведет свое электронное благословение ближе к ночи. Проверив свою комнату, Алекс перешел к Элисон, запер дверь, соединяющую их номера, выглянул на балкон, осмотрел ванную. Элисон продолжала стоять в дверях, молча наблюдая за ним.
Он подошел к ней и спросил:
— Подождешь меня здесь, пока я спущусь позвонить?
— Да, — ответила она просто.
Он поцеловал ее в губы, задержав объятие чуть дольше, чем она ожидала.
— Ты очень красивая.
— Алекс. — Она взяла его за руки и посмотрела в глаза. — Мне знакомы эти симптомы. Поверь. Такое не забывается... Есть вещи, которые ты от меня скрываешь. Но я не спрашиваю. Я подожду.
— Ты драматизируешь, Элисон!
— Это смешно.
— Что смешно?
— То, что ты сказал. Я сама неоднократно говорила эту фразу Дэвиду. Он нервничал, дрожал от страха. Он был так неуверен в себе. И во мне. И я говорила ему: «Дэвид, ты излишне драматизируешь ситуацию!» Теперь я поняла, что он чувствовал в эти моменты.
Маколиф не отвел взгляд.
— Ты не Дэвид, а я не ты. И это все, что я могу сказать тебе по этому поводу. А теперь я пойду звонить. Скоро увидимся. Закрой за мной дверь на щеколду.
Он еще раз поцеловал ее, вышел в коридор и подождал, чтобы услышать щелчок задвижки. После этого направился к лифту.
Двери закрылись, и кабина пошла вниз. Из динамиков над головой плыла легкая музыка. Алекс думал о предстоящем разговоре с Таллоном, кроме того, его не на шутку беспокоило отсутствие Сэма. На промежуточном этаже лифт остановился, двери раздвинулись, но двое мужчин, желавшие спуститься вниз, увидели, что кабина полна, и показали, что дождутся следующего.
И тут Маколиф увидел его. В щель между медленно закрывающимися створками. В дальнем конце коридора. Плотного мужчину в темном пиджаке и светлых брюках. Он только что открыл дверь номера и собирался войти. Опуская в карман ключи, он отвел в сторону полу пиджака. Желтая рубашка.
Двери закрылись.
— Прошу прошения! Извините, пожалуйста! — воскликнул Алекс, протискиваясь мимо человека в смокинге и нажимая кнопку ближайшего этажа. — Я задумался и пропустил мой этаж. Ради Бога, извините.
Лифт дернулся, реагируя на неожиданное вмешательство, и остановился. Алекс выскочил и немедленно нажал кнопку вызова «вверх». Чуть подумав, он решил, что лучше будет воспользоваться лестницей. Где же она?
Табличка с надписью «Выход на лестницу» оказалась голубого цвета, с белыми буквами. Странно, подумал Алекс. Обычно они красные. Нужно было пройти в дальний конец коридора. Он быстро зашагал по тяжелому, плотному ковру. Примерно на середине пути нервно улыбнулся появившейся из номера парочке. Мужчина лет пятидесяти был здорово пьян; его спутница, мулаточка лет двадцати, казалась абсолютно трезвой. Одета она была как дорогая проститутка. Она тоже улыбнулась Алексу — своего рода приветствие. Он принял его, взглядом же ответил, что интереса не имеет, но желает удачи во всем, что ей придет в голову сделать со своим пьяным спутником.
