Чингиз Абдуллаев - Совесть негодяев
— Это вы звонили от Петра Петровича?
— Да.
— Идемте со мной.
Иваницкий, чуть волоча правую ногу, пошел в сторону ближайших домов. Дронго — следом, стараясь держаться рядом. Они уже прошли шагов сто, когда наконец Иваницкий спросил:
— У вас что-нибудь случилось?
— Да. Поэтому мне нужна была срочная встреча.
— Сейчас поднимемся ко мне и там поговорим.
— Нет, — возразил Дронго.
— Что нет? — не понял Иваницкий.
— Не нужно к вам подниматься, лучше поговорим прямо здесь.
— На улице?
— Так больше шансов, что нас не услышат. У вас в доме могут быть вмонтированные микрофоны. Иваницкий остановился, повернулся к нему.
— Почему?
— Я так думаю, — быстро сказал Дронго, — те, против кого мы действуем, либо группа «Феникс», либо очень подготовленное подразделение какой-то спецслужбы.
— С чего вы решили?
— Знаю.
— Идемте, сядем там на скамеечке. Мне трудно говорить стоя, — предложил Иваницкий, — рассказывайте, что конкретно вы имеете в виду?
Они прошли еще шагов тридцать и устроились на скамейке в глубине двора. Отсюда хорошо просматривался весь дворик. Несмотря на темную ночь, двор был неплохо освещен, и они видели, что, кроме них, в этот поздний час здесь никого нет.
— Так что вы мне хотели рассказать? — спросил Иваницкий, обхватив обеими руками свою палку.
— Они знали, что я приеду в Ташкент, — вздохнул Дронго.
— Как вы сказали? — спросил, заметно волнуясь, Иваницкий.
— Они знали, что я приеду в Ташкент, — упрямо повторил Дронго, — они даже знали, кто именно приедет к ним для проверки.
— Рассказывайте, — глухо попросил полковник.
— Мне удалось выйти на банкира Будагова, который меня принял. Но в момент встречи я обнаружил, что он знает о моем прибытии. И не просто знает, а конкретно знает, кто я и зачем туда прибыл. В результате мне с большим трудом удалось оторваться.
— Как он узнал?
— Там был человек, бывший майор литовского КГБ, который меня опознал. Фамилии его я не знаю. Зовут Валдис, блондин, лет сорока, спортивного вида, хорошо двигается, в общем довольно подготовленный тип. С ним целая команда профессионалов.
— Они вас узнали?
— Да.
— И они вас отпустили? — недоверчиво спросил полковник.
— Не совсем. Они очень просили меня задержаться, но я решил не доставлять им слишком большого удовольствия.
— Давайте без метафор. Я не понимаю таких вещей. Так что произошло в Ташкенте?
— В банке меня ждала целая группа подготовленных профессионалов. В общем, они готовы были меня ликвидировать.
— И вам удалось от них уйти?
— Как видите.
— Можно узнать, каким образом?
— Они убрали из банка всех сотрудников и начали охоту за мной по всему зданию, — спокойно ответил Дронго, — охота кончилась тем, что двое из них были ранены, а двое заперты на складе.
— У вас было оружие?
— Вы же наверняка знаете, что нет. Иваницкий замолчал. Потом, наконец, спросил:
— Вы хотите сказать, что в одиночку сумели расправиться с четырьмя вооруженными профессионалами. Я вас правильно понял?
— Неужели вы думаете, что я вас обманываю? — устало спросил Дронго. — Вы ведь должны были обо мне слышать. Или хотя бы знать, как действовали эксперты специального комитета ООН. Однажды в Кампучии мы вчетвером, причем один был достаточно серьезно болен, взяли целую базу полпотовцев, освобождая своего товарища. Там их было около пятидесяти человек. Неужели и это вы считаете выдумкой?
— Теперь я вспомнил, — кивнул Иваницкий, — вы Дронго, тот самый. Живая легенда всех советских спецслужб. Странно, я считал вас намного старше. А вам, по-моему, не больше пятидесяти.
— На десять лет меньше, но это не имеет существенного значения. Да, я тот самый Дронго.
— Насчет погибшего Чешихина вы не смогли ничего выяснить?
— Нет, ничего. Я полагал важными и те результаты, которые я смог привезти. Я исходил из реальной обстановки. Кроме того, мне удалось установить, что в Узбекистане действуют две преступные группировки. К одной относятся Будагов, прокурор города Камалов и наемники типа Валдиса и всех остальных. Но у них есть очень мощный покровитель, потому что только с его ведома они могли убить начальника милиции Рахимова, члена другой преступной группировки, в которую, видимо, входит и ряд руководителей правоохранительных органов. Установить шефа Камалова-Будагова мне, конечно, не удалось, но можно не сомневаться, что таковой существует. И Рахимова по его приказу убивали специалисты Валдиса. Это все, что мне удалось узнать.
— Не много.
— Согласен. Но, учитывая, что меня хотели просто пристрелить, это достаточно много. Во всяком случае, мне пришлось бегать по этажам, изображая из себя привидение и уворачиваясь от преследователей.
— Действительно, — усмехнулся полковник, — это должно быть не очень приятно.
— Деньги у меня, — доложил Дронго, — я их почти не потратил. Родионов перед смертью, во время нашего последнего свидания, говорил, что мне нужно будет слетать и в Лондон.
— Да, — Иваницкий придвинулся к Дронго и, насколько позволяла темная ночь, посмотрел ему в глаза:
— А кто вам сообщил, что его убили? Откуда у вас такие сведения?
— Я был на том месте, где мы должны были с ним встретиться четыре дня назад. Он поехал, чтобы проверить, все ли в порядке. И там это произошло. Продавщица мне все рассказала. Убийство было совершено у нее на глазах.
— Вам сказали неправильно, — вдруг произнес Иваницкий, — полковник Родионов жив.
ГЛАВА 18
Два дня провел Гурам, сидя у себя дома. Два дня всю Москву лихорадило. О столкновении на его даче сказали не только все информационные агентства России. Трупы с места событий показали почти по всем каналам крупнейших зарубежных агентств. «Война мафии началась» — под такими или похожими на этот заголовками стали появляться статьи в различных газетах. Хотивари в одночасье стал не просто широко известным человеком, но и потенциальным кандидатом на ликвидацию. Всем стало известно, что он был во время перестрелки на своей даче и сумел оттуда вовремя сбежать. Приехавшие сотрудники милиции нашли на его даче полтора десятка трупов, среди которых был и убитый Исахан Караханов.
Труп погибшего Караханова демонстрировали по телевидению, и создавалось впечатление, что напавшие на дачу грузинского лидера группы чеченцев были отбиты и понесли большие потери. Такие разговоры выводили из себя Гурама. Мало того, что он потерял своего союзника и сам едва не погиб, теперь против него настраивали всех чеченцев, живущих в России, и без того не очень хорошо относившихся к грузинским группировкам. Противостояние чеченцев и грузин в Абхазии всем было хорошо известно. Не бегать же по улицам с криками, что погибший Караханов был убит, когда сражался на его стороне. И именно в этот момент к нему позвонил единственный человек, который мог оказать реальную помощь. Это был Филя Рубинчик. Правда, он позвонил не сразу и не сам. Расстроенный последними событиями и скрывающийся от журналистов Гурам Хотивари сидел дома, когда ему позвонили от Рубинчика и попросили разрешения принести аппарат для разговора между Рубинчиком и Хотивари. Гурам, уже не веривший никому, приказал своему американскому инженеру проверить этот аппарат, чтобы в нем не оказалось бомбы или магнитофона. Американец добросовестно осматривал четыре часа аппарат, после чего разрешил его установку. Восхищенный американец даже заявил, что подобный прибор представляет собой прекрасное достижение технического прогресса.
В сопровождении пятерых охранников Хотивари и американского инженера аппарат устанавливал человек Рубинчика, невысокий, улыбающийся монтер. Или человек, выдающий себя за монтера. Он старался действовать очень осторожно под внимательными взглядами стольких людей. Сам аппарат представлял собой небольшой черный ящик средних размеров, в длину он был около тридцати сантиметров и толщиной около четырех. Однако он был довольно тяжелый, около двух килограммов веса.
Монтер довольно быстро установил этот аппарат, после чего обратился к Хотивари, угрюмо наблюдавшему за установкой этого аппарата.
— Это так называемый телефонный шифратор TC-24M, лучшая модель.
— Ну и что? — спросил Хотивари.
— Говорить при ваших людях? — спросил монтер.
— Уходите все. Зураб, ты останься, — приказал Хотивари одному из своих людей, — и ты тоже останься, — разрешил он своему американскому специалисту, — послушаешь, что он скажет. — И когда все вышли, добавил: — А теперь, Зураб, вытащи свой пистолет и, если этот монтёр хотя бы повернется не тем боком, сразу стреляй.
— Почему? — спросил монтер. Достаточно спокойно спросил, и это сразу выдало в нем профессионала.
— Потому, что я теперь никому не верю. Вас, конечно, обыскали, но вы все равно не делайте резких движений. А мне очень спокойно и медленно расскажите, как действует этот аппарат.
