Владимир Волосков - Синий перевал
Тем временем между докладчиком и моложавым генералом завязалась перепалка:
— Что вы можете дать оборонной промышленности в ближайшее время? На что можно рассчитывать? — настаивал генерал.
— Все действующие предприятия работают с предельной нагрузкой. Производственники выжимают из имеющихся установок все что можно. Даже более того. Все мировые рекорды съема продукции перекрыты!
— Нас рекорды в дачный момент не интересуют. Говорите ясно — сможете в ближайшее время существенно увеличить выпуск порохов и взрывчатки?
Докладчик отер платком вспотевшую лысину, зачем-то оглянулся на президиум.
— Если не введем в эксплуатацию дополнительные мощности, то не сможем. Надо форсировать строительство и монтаж новых заводов. Это единственный выход из положения.
В зале повисла тревожная, напряженная тишина.
Купревич почувствовал на себе чей-то внимательный взгляд. Он давно ощущал подспудную неловкость, но только в этот момент внезапно осознал, что его с самого начала совещания кто-то пристально рассматривает. Резко обернувшись, увидел на противоположном краю зала молодого человека. Взгляды их встретились. Молодой человек не смутился. Спокойно отвернулся, предоставив Купревичу возможность разглядывать себя сколько ему заблагорассудится.
«Тридцати еще нет. Ни разу не встречал… Кто он?»
У молодого человека ничем не примечательное округлое лицо, слегка вздернутый нос, короткие белобрысые волосы аккуратно причесаны. Лицо как лицо, пиджак как пиджак. Как у многих. И все же молодой человек чем-то неуловимо отличался от всех участников совещания. Купревич долго приглядывался, пока догадался: тот точно так же, как он, Купревич, пришел сюда слушать, а не принимать решения, у него тоже нет портфеля на коленях, нет карандаша над раскрытым блокнотом…
— Песчанский химический комбинат на полную мощность работает? — наконец нарушил тишину чей-то голос.
— Нет. Песчанский комбинат еще не выдает готовую продукцию, — скучным голосом откликнулся бритоголовый химик.
— Как так? — заместитель наркома боеприпасов даже дернул головой. — Крупнейшее химическое предприятие Востока все еще не действует? Вы же еще в декабре утверждали, что оно накануне пуска!
Зал взорвался:
— Возмутительно! Какая безответственность! И это в такое время, когда решается судьба страны!
— Тише, товарищи! — мощный бас докладчика перекрыл шум. — На Песчанском комбинате сернокислотный и аммиачный комплексы работают на полную мощность.
— Они и до войны давали продукцию! Нам не аммиак и кислота нужны, а пороха и взрывчатка! — продолжал бушевать зал. — Безобразие!
«Вот и шторм!» — резюмировал Купревич.
— Итог всепрощения! — возмущался генерал, обращаясь к залу. — Либеральничаем, верим пустым обещаниям…
— Действительно безобразие! — вторил ему сутулый минометчик. — Мы ждем с Песчанки специальные пороха, считаем действующим предприятием, а тут…
— Объясните совещанию, почему Песчанский химкомбинат до сих пор не дает готовой продукции, почему цикл не замкнут? — потребовал заместитель наркома.
— Интересно, что эти химики еще придумали в свое оправдание? — сердито крикнул кто-то.
— Ничего придумывать не собирались! — возразил докладчик. — Завершение строительства Песчанского комбината и ввод его в строй действующих срываются из-за недостатка технической и питьевой воды.
— Чего?
— Воды! Самой элементарной воды. Аш-два-о… Проблема водоснабжения комбината до сих пор не решена! — теряя остатки самообладания, затравленно рявкнул химик.
И зал опять взорвался:
— Что же думали раньше? Почему об этом никто ничего не знает?
Председательствующий яростно тряс над головой старомодным колокольчиком, пока зал не затих снова.
Грузно поднялся со стула Дубровин. Заговорил медленно, глухо:
— Товарищи, поменьше эмоций! Не будем тратить время впустую. Государственному Комитету Обороны и правительству доложено о положении, сложившемся в Песчанке. Поэтому и созвано настоящее совещание. Члены нашего Совета уже выезжали на место. Действительно, пуск завода азотной кислоты и кооперированных с ним цехов по производству взрывчатых веществ срывается из-за недостатка воды. Предполагалось этот дефицит покрыть за счет подземных вод, но гидрогеологи с задачей не справились — нужного количества воды не обнаружили. Мы специально пригласили на совещание секретаря Зауральского обкома партии товарища Голубничего, начальника геологоуправления товарища Рыбникова и представителя государственного геологического комитета товарища Прохорова. Давайте послушаем их. — И Дубровин сделал приглашающий жест куда-то в сторону.
— Ничего, мы с места, — звонко сказали оттуда.
Все обернулись на голос.
Во втором ряду, с краю, особняком сидели трое и, не обращая внимания на всеобщее любопытство, о чем-то совещались. Их деловитость, очевидно, понравилась присутствующим. На некоторых лицах мелькнули улыбки. Купревич тоже улыбнулся — три встрепанных чуба, примкнувшие друг к другу, казались до потешного похожими.
Один из совещавшихся встал. Молодой, высокий, по-юношески красивый.
— Рыбников, начальник Зауральского геологического управления, — отрекомендовал Дубровин.
— Наше управление создано незадолго до начала войны, — без излишних предисловий звонко заговорил Рыбников. — Естественно, ни нужными кадрами, ни технической базой обзавестись не успели. Тем не менее, согласно решению правительства, нам в первые же дни войны был резко увеличен план по приросту запасов руд черных и цветных металлов. Мы перестроились, мобилизовали все наличные силы на выполнение этой оборонной задачи. Затем неожиданно поступило срочное задание по Песчанскому комбинату. Разумеется, направить туда было некого. Все же мы организовали небольшой гидрогеологический отряд, как сумели, укомплектовали его людьми и оборудованием. Результат вам известен. Малыми силами такую сложную и важную проблему, как обеспечение водой огромного химкомбината, в имеющихся условиях решить невозможно. — Рыбников тряхнул красивой головой и так же, как начал, деловито заключил: — Обком партии и комитет по делам геологии всесторонне рассмотрели положение дел, сложившееся у нас в Песчанке. Передаю слово товарищу Голубничему.
Секретарь обкома был еще более краток. Подтвердил сказанное Рыбниковым, потребовал:
— Необходимо сегодня же выработать какие-то рекомендации правительству и Центральному Комитету партии. Зауральское геологическое управление маломощно — своими силами решить проблему не сможет. Соседние уральские области ни людьми, ни техникой помочь нам не в состоянии. Их геологоразведочные организации также выполняют важнейшие государственные задания. Давайте искать приемлемый выход из положения, товарищи!
— Да, надо искать выход, — подтвердил третий — представитель геологического комитета Прохоров. — Видимо, в начальный период войны была допущена ошибка при бронировании рабочей силы. Геологоразведочная служба страны направила в армию лучшие свои кадры, причем в таком количестве, что восполнить убыль в специалистах мы теперь не в состоянии. Если вопросы с буровой и прочей техникой могут быть как-то решены, то геологов, и особенно гидрогеологов, — взять сейчас просто негде.
По залу снова пронесся шумок.
— У вас есть какое-то мнение? — поинтересовался Дубровин.
— Да. — Прохоров оглянулся на Голубничего с Рыбниковым — Мы тут посоветовались и… Нет иного выхода. Надо отозвать из действующей армии некоторых специалистов.
«Ого!» — в который уже раз за этот вечер поразился Купревич.
Военные всполошились. Опять вскочил моложавый генерал-лейтенант:
— Как? С фронта?
— Да.
— Товарищи, товарищи! — председательствующий вновь затряс колокольчиком. — Прошу внимания. Есть предложение объявить небольшой перерыв. Давайте немного отдохнем, обменяемся мнениями в неофициальной обстановке, а потом будем говорить конкретно, обсудим имеющиеся предложения.
В вестибюле к Купревичу подошел Дубровин. Он взял молодого ученого под руку и отошел с ним в пустынный коридор.
— Ну-с, и как вам?
— Оглушен, — мрачно признался Купревич. — В Москве такой порядок, такое спокойствие. Я очень ободрился сегодня днем, когда приехал. А на самом деле… Даже тревожно…
— Да, причин для тревоги больше чем достаточно. Создавшееся положение можно выправить только энергичными действиями. Общими, согласованными и обязательно энергичными.
— Конечно. Обстоятельства диктуют. Иначе, как говорится, просто нельзя.
— Вот и хорошо! — Дубровин охватил белыми пухлыми пальцами дряблый подбородок. — Очень хорошо, что поедете на новое место с полным пониманием своей миссии. При сложившейся ситуации это очень важно. Очень важно…
