Юлиан Семенов - Неотвратимое возмездие (сборник)
— Покажите-ка свою тросточку.
Он долго рассматривал трость, а затем отвернул большую костяную ручку и высыпал на стол шифры, расписки агентов в получении денег, закодированные адреса и имена агентов.
Той же ночью по показаниям Каламатиано были задержаны его подручные — Голицын, Ишевский, Политковский, Иванов и англичанин Кемберг Хиггс.
Были арестованы также Ольга Старжевская, хозяйка второй конспиративной квартиры Рейли, и заведующий автомастерскими Московского военного округа Трестер, возивший несколько раз Рейли на своей машине к себе на дачу.
А еще через несколько дней на конспиративную квартиру Каламатиано, где он жил по паспорту студента Петроградского университета Серповского, пришел чехословацкий гражданин, только что прибывший с оккупированного белогвардейцами и чехословаками Урала, и спросил:
— Как мне увидеть гражданина Серповского?
— Он скоро будет, — ответил ему человек, отрекомендовавшийся приятелем Серповского. — Вы, собственно, от кого?
— Я из нашего штаба.
— Документы надежны?
— Да. Вполне. Я тут живу под именем Лингарта.
— А настоящее-то ваше имя как будет? — поинтересовался Кингисепп, когда лжелингарта доставили в ЧК.
Настоящим именем чех подписался в конце допроса: Пшеничко Иозеф. По его показаниям были взяты люди, снабдившие Пшеничко документами и хранившие его саквояж, в котором при тщательном обыске обнаружили тоже кое-что любопытное.
Английский дипломатический представитель Р. Локкарт (слева) и американский шпион К. КаламатианоЧерез месяц Кингисепп положил на стол Феликсу Эдмундовичу Дзержинскому четыре толстые папки: там были вещественные доказательства, протоколы допросов, заключения экспертов, показания свидетелей.
— Товарищ Кингисепп, — сказал Феликс Эдмундович, познакомившись с делом, — позаботьтесь, пожалуйста, о приглашении правозащитников к обвиняемым и оформляйте дело для передачи в Революционный трибунал ВЦИКа. Я думаю, трибунал должен судить их открыто, гласно — пусть весь мир узнает правду о заговоре, а то уже сейчас поднялся вопль в западной прессе: «Арестовали невиновных».
* * *Для полноты картины раскрытия заговора Локкарта небезынтересно ознакомить читателя с воспоминаниями одного из чекистов того времени Яна Буйкиса, имеющими прямое отношение к нашему повествованию. Кстати сказать, из этих воспоминаний видно, какая напряженная, разносторонняя и опасная работа велась сотрудниками ЧК по выявлению врагов Советской власти и раскрытию их преступных замыслов.
...В июне 1918 года Я. Буйкис со своим товарищем Яном Спрогисом выехали в Петроград с заданием Феликса Эдмундовича Дзержинского — проникнуть в белогвардейское подполье и выяснить замыслы его руководителей. Подчеркивая значение этого задания, Ф. Э. Дзержинский объяснил Буйкису и Спрогису, что Петроград остается крупным очагом контрреволюционных организаций и туда ведут нити многих раскрытых заговоров и мятежей.
Нет необходимости подробно рассказывать о том, сколько трудов, усилий, находчивости потребовалось посланцам «железного» Феликса для выполнения поручения. Важно одно: им удалось войти в доверие к членам подпольной контрреволюционной организации, познакомиться с Сиднеем Рейли и быть представленными самому шефу, некоему Кроми, — морскому атташе одной иностранной державы, который остался доволен ими. В конечном счете они настолько завоевали репутацию надежных людей, что Кроми доверил им доставку секретного пакета в Москву — главе английской миссии Локкарту.
Далее лучше прочесть то, что пишет сам Ян Буйкис.
«Мы понимали, что шпионы-дипломаты, доверив нам важные секреты, будут следить за нами и проверять. Наши предположения подтвердились. Рано утром в номере гостиницы «Селект», где мы остановились накануне отъезда в Москву, раздался настойчивый стук в дверь. На пороге стоял Сидней Рейли.
— Не возникло ли каких-либо затруднений с передачей письма Локкарту? Не нужна ли моя помощь? — с подчеркнутой вежливостью спросил он.
Было ясно, что неожиданный визит английского разведчика преследовал единственную цель: проверить, не попало ли письмо в чужие руки. Убедившись, что его опасения напрасны, Рейли в хорошем настроении покинул гостиницу.
Оставшись одни, мы усиленно обдумывали, как нам показать пакет Ф. Э. Дзержинскому, прежде чем вручить его адресату. Мы допускали, что в Москве за нами будет слежка. Поэтому, приехав в столицу, с вокзала пошли пешком, предпочитая тихие улочки и проходные дворы.
В тот же день пакет был на столе у Дзержинского. Феликс Эдмундович крепко пожал нам руки, поинтересовался нашим самочувствием и посоветовал хорошенько отдохнуть,
На следующее утро мы вновь были в кабинете Ф. Э. Дзержинского.
— Теперь идите к Локкарту и вручите ему письмо, — сказал он, возвращая нам пакет. — О результатах встречи сразу же ставьте меня в известность.
В 11 часов мы отправились к Локкарту по указанному нам адресу. Нас встретил крепкий, спортивного вида человек лет тридцати. Он не выглядел англичанином, в его внешности было нечто русское. Держался любезно, предупредительно, говорил по-русски без малейшего акцента, но был очень осторожен. Когда я подал ему пакет, он вскрыл его и долго перечитывал рекомендательное письмо от Кроми.
— Да, это Кроми! — сказал он и пригласил нас к себе в кабинет.
В своей книге «Буря над Россией», вышедшей за границей в 1924 году, Локкарт об этом пишет так: «Я сидел за обедом, когда раздался звонок и слуга доложил мне о приходе двух человек. Один из них, бледный, молодой, небольшого роста, назвался Шмидхеном... Шмидхен принес мне письмо от Кроми, которое я тщательно проверил, но убедился в том, что письмо это, несомненно, написано рукой Кроми. В тексте письма имелась ссылка на сообщения, переданные мной Кроми через посредство шведского генерального консула. Типичной для такого бравого офицера, как Кроми, была фраза о том, что он готовится покинуть Россию и собирается при этом сильно хлопнуть за собой дверью...»
Думается, что комментарии к этим воспоминаниям Локкарта излишни.
Мы предстали перед английским «дипломатом» как офицеры царской армии, поддерживающие связь с влиятельными командирами латышских стрелков. Часть их, по нашим уверениям, изменила свое отношение к Советской власти, разочаровалась в ее идеалах и при первой возможности была готова примкнуть к союзникам. Естественно, что в глазах Локкарта мы относились именно к таковым.
Матерый разведчик был предельно осторожен и раскрыл свои планы не сразу, а после тщательного изучения и проверки нас.
На одной из встреч он наконец заговорил откровенно:
— Сейчас наступило самое подходящее время для замены Советского правительства и установления в России нового порядка. В организации переворота вы можете оказать большую помощь.
Далее Локкарт рассказал, как подкупами и провокациями он рассчитывал поднять против Советской власти латышские части, охранявшие Кремль и другие правительственные учреждения, а затем при поддержке контрреволюционных офицеров бывшей царской армии свергнуть Советское правительство. Локкарт считал, что первой задачей антисоветского переворота является арест и убийство Ленина.
— Да, да, — подчеркивал он. — Надо в самом начале убрать Ленина. При живом Ленине наше дело будет провалено.
Как первоочередную задачу Локкарт предложил нам найти надежного соучастника, занимающего командную должность в латышской части, охранявшей Кремль.
Рекомендуя применять подкуп, Локкарт заявил, что денег на это будет сколько угодно.
Затем Локкарт предложил нам подготовить план продвижения английского экспедиционного корпуса в Москву. Он особенно подчеркивал, что необходимо добиться содействия латышских стрелков, действовавших на Архангельском фронте. При этом Локкарт настойчиво рекомендовал подбирать новых надежных людей.
О планах Локкарта мы сообщили Феликсу Эдмундовичу».
Так развивались события, нашедшие столь яркое отражение в судебном процессе по делу Локкарта.
«Известия Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов Крестьянских, Рабочих, Солдатских и Казачьих депутатов» 3 сентября 1918 года опубликовали официальное сообщение о ликвидации заговора англо-французских дипломатических представителей против Советской России.
В конце ноября — начале декабря 1918 года состоялся судебный процесс по этому делу. К судебному разбирательству были привлечены 24 обвиняемых: бывший глава английской миссии в Москве Р. Р. Локкарт, бывший французский генеральный консул Гренар, лейтенант английской службы Сидней Рейли, французский гражданин Генрих Вертимон (судились заочно — Рейли и Вертимон скрылись от следствия, Локкарт и Гренар выехали на родину; взамен их Советское правительство добилось освобождения арестованных без каких-либо оснований за границей М. М. Литвинова и его сотрудников), американский гражданин Ксенофонт Каламатиано (проживавший по подложному паспорту Сергея Серповского), бывший подполковник, служащий управления начальника военных сообщений Александр Фриде, бывший генерал-майор Александр Загряжский, бывший офицер Алексей Потемкин, бывший чиновник московской таможни Павел Солюс, бывший подполковник генерального штаба Евгений Голицын, студент Петроградского университета Александр Хвалынский, корреспондент газет Дмитрий Ишевский, бывший служащий Центропленбежа Леонид Иванов, чешский гражданин Иозеф Пшеничко, бывшая сотрудница распределительного отдела ВЦИК Ольга Старжевская, бывший заведующий автомобильным складом Московского военного округа Максим Трестер, артистка Художественного театра Елизавета Оттен, бывшая надзирательница женской гимназии Мария Фриде и бывшая директриса женской гимназии Жанна Морренс, бывший генерал-майор Петр Политковский, чешские граждане Ярослав Шмейц, Алексей Лингарт, Станислав Иелинек, английский подданный Кемберг Хиггс.
