Мастер Чэнь - Амалия и Золотой век
«Эти американцы, хозяева здешних мест, они что, сделали отель, который внутри больше, чем снаружи?» — подумала я.
Но чудо длилось недолго. Дальше началась борьба.
— Добро пожаловать в «Манила-отель», — сладко улыбнулся мне человек за стойкой слева от входа (золотое шитье на шапочке, золотые пуговицы и все прочее). — Что мы можем сделать для вас?
Тут он перевел взгляд на коллекцию моих чемоданов, обитых латунью по уголкам, и в глазах его появился… да неужели страх?
— Амалия де Соза, — сказала я. — Колония Стрейтс-Сеттлментс, Пенанг, Малайя.
У меня возникло ощущение, что сейчас этот человек сбежит из-за своей стойки и появится там, только когда я исчезну. Как я в последующие недели выяснила, именно так здешние жители и поступают, когда возникают подобные ситуации.
Но он справился с собой.
— Госпожа де Соза, — произнес он с состраданием. — Мы переживаем исторические дни. В любое другое время двери нашего отеля широко открыты для вас. Но пятнадцатого ноября вон там, за дверями, на поле Уоллеса состоится великое событие. Инаугурация Филиппинского Содружества. Отель, по приказу нашего президента, стал официальной резиденцией церемонии. И он закуплен полностью и заранее. Восьмого ноября приезжает делегация американского конгресса, члены администрации, и все — к нам. Госпожа де Соза, это семнадцать сенаторов и двадцать шесть конгрессменов! Военный министр Дерн, вице-президент Гарнер, спикер палаты… Вся Америка, кроме президента, будет в эти дни здесь, власть в Штатах временно прекратит свое существование. А еще Канхэм, глава «Крисчен сайенс монитор», во главе команды из двадцати лучших обозревателей страны. Они уже здесь. Сенаторы некоторые — тоже. Госпожа де Соза, нет ни одной комнаты не только в нашем отеле, но уже и в «Лунета-отеле» по ту сторону поля Уоллеса. Там будет размещена их свита и секретари.
Я думала о том, что в этом мире есть силы, которым трудно противиться, смотрела на него и улыбалась, а ему от этой улыбки становилось еще хуже.
Он бросал панические взгляды в сторону мраморного возвышения эстрады с белым роялем. У которого теснилась группа очевидно американских — с потными шеями и большими челюстями — личностей. Только что прибывших — вот чемоданы, и дико озиравшихся. Их, видимо, надо было тоже как-то размещать.
— Наш генерал и вся его делегация уже здесь! Хуже того, американский губернатор выселяется из Малаканьянского дворца, туда въезжает наш президент, — продолжался поток слов. — Губернатору, а он тогда станет просто высоким комиссионером, строят комплекс зданий вон там, на бульваре Дьюи. Но пока идет стройка, жить и работать он тоже будет в «Манила-отеле»! И что нам делать?
Пауза, во время которой мне, очевидно, положено было прийти в ужас и все-таки исчезнуть. Или, точнее, кто-то из нас должен был исчезнуть — или он, или я.
— Я знаю, что могу сделать для вас, — сообщил он полушепотом. — Мой дядя работает в отеле «Дельмонико» рядом с «Пальма-де-Майорка» в Интрамуросе, совсем близко отсюда. «Пальма» тоже заполнена целиком. И я мог бы… Очень тихое место, этот «Дельмонико»…
Я решила, что пора прекратить его мучения.
— Пару комнат мне забронировали из офиса его преосвященства архиепископа, — негромко подсказала я.
— Монсеньора О’Доэрти? — пролепетал он.
— Не думаю, чтобы он сам звонил в отель, — заметила я.
— Нет, нет, конечно же — нет…
И человек, украшенный золотом, действительно исчез из-за стойки. А дальше там их появилось целых трое, они начали шуршать перфорированной бумагой, изучать мой паспорт и улыбаться мне без перерыва. Особенно когда я сказала, что понятия не имею, надолго ли я здесь — несколько недель как минимум.
— Рождество в Интрамуросе — это великолепно! — заверили меня. — А после инаугурации у нас тут будет тихо и хорошо. Только вот балы начнутся, очень много балов, но это на первом этаже…
Да, в этом мире есть силы выше всяких президентов. У монсеньора в «Манила-отеле» всегда есть резерв комнат, которые не тронет никакой американский сенатор. Это такая страна.
Сначала была маленькая церемония с сейфом. Я положила в бронированную ячейку в отдельной и запираемой на множество ключей комнате бумажник, коробку и пакет коричневой бумаги. Уложила в сумочку выданный мне ключ. Вот теперь главное сделано, можно не волноваться.
А потом меня повели вправо к широкой лестнице белого мрамора. У ее подножия опять пальмы в горшках, а за сплошным, от пола до потолка, окном — успокаивающе знакомые деревья, густой тропический лес. Элеватор белого дерева, отделанный золотом, прохладный пустой коридор и такая же прохлада двух моих комнат, хранимая тяжелыми бархатными занавесями на окнах.
Я выпроводила трепетных мальчиков, внесших чемоданы, пообещала вызвать как можно скорее положенную мне, точнее, прилагавшуюся к моему сьюту служанку и, оставшись одна, отдернула занавески на окне.
Это не та сторона отеля, которая выходит на море и порт. А как раз противоположная. Порт — это что-то привычное, я родилась и живу в портовом городе. А это…
Перед моими окнами, за широкой полосой пустующего шоссе, лежал городок в табакерке, которого в реальной жизни не может быть.
Он тесно сдавлен крепостными стенами, украшенными зеленоватыми потеками мха. Не старинными, с зубцами, а толстыми, приземистыми, с башенками и бастионами, стенами века бронзовых пушек.
А на стенах (они, видимо, широкие) — сады, подлесок и лес, свисающие к зеленым лужайкам внизу (бывший ров?) гирлянды из листьев и цветов.
А за ними — верхушки джакаранд и пальм, широкие скаты черепичных крыш. Выше — башни с куполами и кресты, множество крестов, теснящие друг друга церкви. Еще выше — небо, вы думаете? Нет, стаи снежно-белых голубей. А уже потом — небо.
Я стояла у окна долго, я знала, что прямо сейчас отправлюсь в этот городок — где там купол Сан-Августина? Но, может быть, если я подойду близко к этому чуду, то оно исчезнет. Поэтому сначала помыться в этой громадной ванне, потом достать строгое платье до пят… Позвать ту самую служанку, пусть займется чемоданами и погладит то, что помялось… Зачем спешить?
Спустившись вниз, я в очередной раз создала проблемы для милых людей, работающих в этом отеле. «Не может быть», — шипел один из них на другого, когда я, подойдя к выходу, всего-то попросила найти мне авто. Оказалось — может, все до единого авто заняты теми же американцами, невероятный случай. «Но ведь вам всего-то в Сан-Августин?» — восхитился человек в золоте и уважительно покачал головой: тут все уже знали, кто зарезервировал мне комнаты. «Это же совсем рядом. А тогда, может быть, вы согласитесь на другой, очень популярный здесь вид транспорта? Да? Эй, быстро найди Хуана…»
И мы вышли под козырек, нависавший над входом и державшийся на толстых цепях, и тут произошло нечто необычное. Меня взяли за локоть и отбуксировали подальше от входа со сдавленным шепотом: «Посмотрите, вот он!» Как-то не предполагалось, что мне это может не понравится.
И они оказались правы. Сцена того стоила.
У самого входа, под козырьком, выстраивалась для фотографирования внушительная группа мужчин — веселых, очевидно полных сил и бодрости. Так, вон они все встали неподвижно. Те, что в мундирах, бросили руки к козырькам и застыли в этой позе. Прочие прижали к сердцу белые шляпы — я заметила стоявшего чуть сзади плотного, крепкого человека с толстой шеей, лысо-бритого, в полосатом галстуке, шляпу он держал робко, кончиками пальцев. Но тот, кто был впереди, кто возвышался над прочими…
А ведь и вправду замечательно. В своем роде загадка. Да, он выше всех, он стоит прямо и развернув плечи, но не только в этом дело. Отличный двубортный костюм в серую клетку со светлым галстуком, высокий лоб под зачесанными назад темными волосами, нос орла, ну и что? Почему от него не оторвать взгляда, а от прочих…
А, вот. Шляпа. Всего-навсего шляпа. Уверенным движением он бросил ее к сердцу, как и все остальные люди в гражданском, но на два дюйма выше, чем остальные, то есть к сердцу — и плечу. Два дюйма, но в этом вся разница. Более того, получилось просто незабываемо. Кто его этому научил?
Этот человек почти успел стереть с губ ядовитую улыбку — вся компания, видимо, только что обменивалась довольно ехидными фразами. Тут как раз и защелкали объективы.
«Как сделать, чтобы он на меня взглянул?» — мелькнула мысль. Он смотрит куда-то ввысь, поверх наших голов, как будто видя там, над верхушками пальм, что-то важное. И почти привстает на цыпочках, вытягиваясь, стремясь туда, в высоту.
— Вот это он и есть, наш генерал, — прошептал мне служащий отеля, мягко ведя меня к воротам.
Да, подумала я. Видимо, то, ради чего я сюда приехала, получится у меня быстро и без труда, раз я увидела его вот так сразу после приезда. Дуглас Макартур, только что закончивший свою работу в качестве начальника генштаба американской армии, а сейчас возглавивший военную миссию на Филиппинах. Вот он какой. Здравствуйте, генерал, я приехала как раз для того, чтобы увидеть вас и поговорить с вами, просто вы об этом пока не знаете. Но я рада нашей столь быстрой встрече.
