Борис Акунин - Шпионский роман
— Что ж, концепция есть, — пыхнул синеватым дымом Адмирал. — И неплохая.
Генерал был более категоричен:
— Единственно возможная.
— Вероятность успеха?
Подумав, заместитель сказал:
— Пятьдесят процентов.
— Что ж, не так мало. Наша везучая свинья, бывало, ставила и на меньшее. Надеюсь, ты понимаешь, Зепп, что в случае проигрыша расплачиваться придется собственной шкурой?
— Разве в нашей профессии когда-то было иначе? — небрежно дернул плечом генерал. — Только в прежние времена перед тобой клали револьвер с одной пулей, а теперь подвесят на мясницком крюке. В сущности, невелика разница.
Оба весело рассмеялись, настроение у старых приятелей было отменное.
Адмирал погасил сигару.
— Ну хорошо. А кто? Здесь всё зависит от исполнителя. Это должен быть агент экстра-класса, иначе пятидесяти процентов может не получиться. Твое мнение?
— «Вассер», — уверенно сказал генерал. Было видно, что этот вопрос он уже обдумал.
Начальник разведки изменился в лице. Кашлянул раз, другой. Помешкал, подбирая правильные слова.
— Зепп, дружище, ты же знаешь… Когда ловят на живца, шансы последнего, мягко говоря, невелики. Особенно если наживка благополучно проглочена. Право, это чересчур. Ты же не фанатик.
Складки на сухом лице заместителя сделались резче.
— Я не фанатик, но я уважаю свое ремесло. И я в любой момент готов расплатиться по счету всем, что имею. В том числе жизнью. Уверяю тебя, «Вассер» из того же теста. Это что касается эмоций. А теперь по делу. Я готовил агента «Вассер» к чему-то подобному много лет. «Вассер» идеально подходит для поставленной задачи по всем параметрам — и по личным качествам, и по выучке, и по легенде. Говорю это совершенно объективно. Давай поставим вопрос так: кто, если не «Вассер»?
Они долго молча смотрели друг на друга. Лицо генерала выглядело совершенно бесстрастным, адмирал же явно был взволнован.
— Ты прав, Зепп, — сказал он в конце концов и снова откашлялся. — Ты лучший из лучших. А «Вассер» — оптимальный выбор. Пожалуй, мы можем рассчитывать не на пятьдесят процентов, а на все шестьдесят.
Глава первая
Чистый нокаут
— По корпусу больше работай, не открывайся, и без фокусов, а то знаю я тебя, портача, — бубнил в затылок Васильков.
А Егор его не слушал. Во-первых, заливал Васильков — не знал он Егора, потому как работал в клубе без году неделя. Во-вторых, слаб он против прежнего тренера, дяди Леши. Это ж надо, перед самым чемпионатом засадили дяде Леше строгача и отстранили от работы за политическую близорукость — брат у него оказался вредитель. В-третьих, был этот Васильков какой-то суетливый, дерганый. Ну а насчет «фокусов» и «портача», это, извините, вообще хреновина на постном масле.
Понять Василькова было можно. Коллектива толком не знает, репутации еще не заработал, а показатели — хуже некуда: всех ребят одного за другим на отборочных повысаживали, один Егор дошел до полуфинала. В прошлом году динамовцы золото взяли, бронзу, еще три места в первой десятке, а в нынешнем вон срам какой, скандал невиданный.
— Ты, Дорин, главное дело, помни: берешь чемпионат Москвы — считай, уже мастер спорта. Это я тебе гарантирую. А в июне финал Союза, сам соображай, — морально стимулировал Васильков, но характер до конца не выдержал, закончил жалобно. — Егор, ты это, ты не подведи, а?
— Не кирпичитесь, товарищ старший лейтенант, всё будет ажур-бонжур, — отмахнулся Егор и на секунду замер перед занавеской, готовясь выйти на публику.
Правильно появиться перед залом — это настрой, это заявка. Вроде эпиграфа к литературному произведению. Зрители сразу должны увидеть: этот выдерет победу зубами, сдохнет, а не уступит. Ну и начинают уважать. А настроение зала вмиг передается противнику. Короче, целая психология.
Вышел Егор красиво: в халате (красно-белом, заграничном), на шее синее полотенце. Легкой, пританцовывающей походкой поднялся на ринг, а судья-информатор бубнил в микрофон:
— Чемпион спортивного общества «Динамо» во втором среднем весе перворазрядник Егор Дорин. 35 боев, 29 побед.
«Из них 14 чистым нокаутом» — мысленно прибавил Егор, для большей веры в победу.
Скинул халат секунданту. Поиграл бицепсами, потом грудными, тряхнул чубом.
Стрижка у него была особенная: сзади и по бокам под ноль, а спереди отпущена длинная пшеничная прядь. Когда откидывал ее со лба, получалось эффектно.
Зритель сегодня преобладал вражеский. Здесь, во Дворце физкультуры Авиахима, у армейцев тренировочная база, так что территория это ихняя. Динамовских пришло мало, сидят кучкой, неуютно им. А Егору нормально. Когда зал колючий, это еще лучше. Повышает бойцовские качества.
Он нарочно улыбнулся публике во всю физиономию, предъявил свои замечательно белые зубы. Драил он их порошком «Лампочка Ильича» два раза в день, минимум по пять минут. Потому что хорошую улыбку и девушки любят, и начальство ценит.
— Поскалься, поскалься, — крикнули из первого ряда. — Серега тебе сейчас кусалки пересчитает!
Егор поморщился на бескультурье, но ни ответом, ни даже взглядом не удостоил, тем более уже объявляли соперника, да поторжественней, чем динамовца:
— Двукратный призер чемпионатов СССР, мастер спорта Сергей Крюков! 40 боев, 31 победа! Спортивный клуб Рабоче-Крестьянской Красной Армии!
Зрители заревели, захлопали, но Егор на них не смотрел, весь сконцентрировался на противнике. Сейчас, в считанные секунды, оставшиеся до гонга, нужно было определить главное — тактику боя. Каждое движение, взгляд, мимика — всё важно.
Если противник нервничает, проявляет хоть крохотулечные признаки неуверенности — на такого нужно с первой же секунды обрушить яростный натиск, чтоб морально подавить, заставить смириться с поражением.
Гораздо опаснее вялые, сонные. Эти зануды, настроенные на прочную оборону, никогда не рискуют, берут на измор. Все шесть проигранных боев (пять по очкам, один, эх, нокаутом) Егор уступил таким вот аккуратистам. По счастью, в средней категорий их сравнительно немного — они чаще встречаются среди тяжеловесов.
Сергей Крюков, как сразу определил Егор, принадлежал к третьей разновидности — живчик. Подпрыгивал на месте, кусал губы от нетерпения, тряс головой — короче, рвался в драку.
На живчиков у Егора была своя тактика, с ними он сам превращался в аккуратиста.
— Бокс!
Первый раунд Дорин провел в глухой, осторожной защите. Армеец наскакивал, молотил и справа, и слева, но ни разу толком не достал, несколько касательных не в счет. Егор не ответил ни разу, нарочно. Публика орала, подбадривала своего, робкому динамовцу свистела и шикала.
В перерыве вовсю трепыхался Васильков — нес какую-то чушь, но Егор его не слушал. Наблюдал за противником. Кажется, парень крепкий, непохоже, что устал. Это плохо. Матч пятираундовый, выдохнуться Крюков не успеет. Значит, надо скорректировать тактику.
Во втором раунде Дорин сильные удары отбивал, а пару-тройку слабых пропустил. Краем глаза следил за часами. За десять секунд до конца подставился скулой под правый хук и рухнул.
Зрители все повскакивали, Васильков, бедолага, схватился за голову. Но на счете «восемь» ударил гонг. Вроде как спас динамовца.
Тренер уже ничего не говорил, только вздыхал да безнадежно качал головой. Вообще-то стоило бы продуть бой, чтоб Василькова турнули из клуба и взяли обратно дядю Лешу. Только ведь не возьмут.
…В третьем раунде противник думал только об одном — как бы поскорей дожать недобитка. Про защиту забыл напрочь. Пару раз открывался так, что можно было ему неплохо влепить, но стопроцентной уверенности в нокауте у Егора не было, а простым нокдауном он только поломал бы весь замысел. Крюков скумекал бы, что его дурят, и встал до конца матча в глухую оборону, а по очкам его было уже не догнать.
Наконец армеец подставился как следует, и тут уж Дорин не сплоховал, провел исключительно культурный удар — левый прямой в переносицу.
Крюков как лег, так больше и не встал. До зрителей не сразу и дошло, что всё, кино закончилось, зажигайте свет.
Пока объявляли победу, пока рефери задирал Егору руку, тот наскоро осмотрел зал — на предмет проблемы кадров.
Кадры присутствовали, и один был очень даже ничего: рыженькая, сидела рядом с лейтенантом-танкистом, но смотрела не на кавалера, а на победителя, и правильно смотрела — с восхищением. В другое время Дорин обязательно бы на нее «спикировал» (в отношениях с прекрасным полом он обычно придерживался авиационной терминологии), и тогда держись, танкист.
Но сегодня кадры Егора не интересовали, приглядывался он больше по привычке. Потеря интереса, вероятней всего, была временная, не навсегда — до тех пор, пока будущий чемпион Москвы не разберется в одном феномене, у которого светло-русая коса до пояса и уникальные зеленые глаза.
