Дональд Гамильтон - Палачи
В обычной вашингтонской манере выражаться обиняками, мне, по сути, велели переменить положение вещей и сделать все уместное и нужное, дабы возникла возможность невозбранно и без последующих осложнений отправить мистера Люка к праотцам. Истребительные отряды нынче собирают весьма редко - и уж отнюдь не ради того, чтобы общими усилиями истребить одного-единственного паршивого дезертира.
Но в этом и нужды не замечалось. Ибо истребитель уже очень кстати обретался неподалеку. Я...
Диана взлетела по сходням и, очутившись под палубным навесом, сорвала с головы платок; принялась отчаянно размахивать им. Волосы, обработанные краской, которую позаботился передать Хэнк Прист, еще больше потемнели под моросящим дождиком.
Диана казалась мокрой, порозовевшей, запыхавшейся и хорошенькой. Что за утро выдалось!.. Я радовался возвращению девушки, но и беспокоился вовсю. Поймите, в вашем деле настоятельно рекомендуют не забывать: незаменимых агентов нет, любым и всяким при нужде следует жертвовать не колеблясь.
А посему и незачем заводить ненужного панибратства - тем паче, влюбляться: и приятеля, и подругу доведется, чего доброго, ненароком списывать со счета по служебной надобности...
- Не гляди таким букой, милый! - провозгласила Диана и улыбнулась. - Все чудесно! Ты волновался?
- Конечно. Правда, Шкипер говорил, эта операция особой роли не играет, и о задании тревожиться незачем; но когда ты задержалась, я принялся ломать мозги: откуда раздобыть, если что, новую особь женского пола для грядущей, не столь маловажной встречи в Свольвере?
Диана засмеялась:
- И я тебя тоже люблю, тварь бессердечная. Фу! До костей вымокла. Не желаете купить женщине чашечку черного кофе и обогреть бедняжку за проявленное рвение?
В корабельной столовой я пособил Диане выпутаться из набрякшего влагой плаща, принадлежавшего настоящей - вернее, столь же фальшивой Мадлен, которая только числилась под номером первым: Эвелине Бенсон. Водрузил одежду на спинку стула.
Отошел и возвратился, неся две дымящихся, соблазнительно благоухающих чашки.
- Есть не хочешь?
- Господи помилуй! Нет, разумеется. Пока дожидалась, поневоле уписала два блюда и еще добавки попросила. Лишь после этого сукин сын удостоил меня приближением и уставился на знаменитый бинокль. Старая плесень! Говорю, конечно, отнюдь не о бинокле... Ты знаешь, здесь повсюду разрешают являться в рестораны вместе с собаками!
- А-а-а! Значит, я видал его... Прости уж коварного старца, ему тоже караулить привелось долгонько.
- Да, но являться в порядочное заведение с двумя охотничьими псинами? Люди ведь рядом питаются! Диана постучала себя пальцем по виску. Она и впрямь воспряла, свершив первый шпионский подвиг, тараторила без умолку, явно гордилась; рассказывала обо всем, кроме истинных переживаний, сопутствовавших томительному ожиданию. Обо веем, кроме страха, который наверняка испытывала.
Она преуспела! Прочее было несущественно. Диана Лоуренс, еще недавно числившаяся верным другом бурого пеликана и венценосного журавля, не говоря уже о леопардах; разъезжавшая на велосипеде, чтоб среду природную не загрязнять попусту, и бывшая добропорядочным членом общества, забрала у норвежского связного важнейшие документы! Стала взаправдашней, всамделишной лазутчицей!
И при этом не потребовала ни ремней безопасности, ни волшебных антибиотиков, ни полицейского - ничего, делающего бытие удобным и надежным...
Совершила недопустимое по цивилизованным понятиям.
Охотно поставила на кон собственную жизнь! И выиграла! И никогда уже не сделается прежней несмышленной дурочкой!
У Дианы достало тонкости и сообразительности не испортить полученное удовольствие, не приняться немедленно судачить о пережитом.
А у меня тем паче не достало бы тупости и жестокости пояснить: выполнено мельчайшее, обыденнейшее, простейшее дело. Почти безо всякого личного риска. Но ведь нельзя же, право слово, мерить начинающую - да вдобавок, современную - девицу на суровый профессиональный салтык! Девицу, которую наставляли: всякий риск - оправданный, или неоправданный - всецело неприемлем; его следует избегать! А существовать полагается вечно; во всяком случае, под конец долгой, безопасной и отменно скучной земной жизни представить для окончательной переработки в гериатрическом отделении тело, не оскверненное ни единым шрамом...
- Что же здесь безумного? - полюбопытствовал я.
- Собаки в ресторанах? Это ведь антисанитарно. Я хмыкнул:
- Куда спрятался недавно пробудившийся дух - отважный и бесшабашный? Возмутившийся навязчивой и непрошеной защитой от вирусов, бактерий, микробов и тому подобных бацилл?
Диана выжидательно промолчала.
- Меня когда-то учили управляться со сторожевыми псами. Пояснили: здоровая собачья пасть исключительно чиста, и, если тебе вообще удалось уцелеть после полученных укусов, можешь не страшиться никакого заражения.
- Правда?
- Конечно. С другой стороны, будучи укушен в рукопашной свалке двуногим охранником, поторопись вынуть йод из аптечки и применить не жалеючи, не то раны гноиться начнут. Человеческие рты сплошь и рядом так заботливо ухожены и вычищены, что гремучей змее угодить на зубок - и то спокойнее... Уверяю: впуская в рестораны собак и давая людям от ворот поворот, санитарные и гигиенические требования было бы куда легче соблюсти.
Спутница прыснула.
- Вот не подозревала, что ты любишь домашнюю живность!
- Весьма умеренно. Просто выпало однажды путешествовать в обществе чудной спаниэльской образины: ласковой, умной, покладистой. Спаниэль служил мне примерно тем же, чем тебе - "Лейтц". И веришь ли, меня шпыняли по дороге так, словно я был чумным и прокаженным сифилитиком, странствовавшим на пару с бешеным, шелудивым и блохастым волчиной!.. Дьявольщина, ведь песик вел себя неизмеримо пристойней большинства людей, которые нам попадались! А работал, между прочим, гораздо лучше многих профессиональных агентов. О присутствующих не говорю - хотя бы потому, что профессионалом ты считаться не можешь, да и агентом еще не стала... До конца не стала, - прибавил я.
- Благодарю, сударь...
Диана успела чуток поостыть (этого я и добивался, разглагольствуя о собаках, затягивая время). Припомнила о бинокле, покосилась на футляр:
- Но хотя бы оценить работу начинающего можно? Осмотреть хотя бы ее итоги?
- Зачем? Ты ведь наверняка потрудилась переворошить все, и все проверила сама.
- Мистер Хелм по-прежнему ясновидящ? - фыр-кнула Диана. - По правде говоря, проскользнула в дамскую уборную и полюбопытствовала...
Верю. Всей душою стремясь ринуться наутек и помчать вдоль пристани к нашему кораблю, девочка принудила себя неспешно прошествовать по коридору и провести в здании десять лишних минут - просто удостовериться, что способна такое проделать.
- Ай-ай-ай, агент Лоуренс! - вымолвил я с укоризной. - Зарубите на носу: общественные сортиры весьма небезопасны даже для простых смертных. А нам их лучше избегать вообще. В особенности, получив и унося ценные сведения, которые беречь надобно.
- Твой закадычный дружок Денисон уверял: я в полнейшей безопасности, правда? Я ни слову этой чуши не поверила, тряслась, как лист осиновый, но ты подтвердил: бояться незачем. И я решилась...
- О, дитя неразумное и непамятливое! Денисон ведь уверял: ты в полнейшей безопасности от Эльфенбейна! И ни словечка не обронил касательно безопасности от самого Поля Денисона. Даже за дверью, помеченной DAMER... Тебе очень повезло: покровителю Поля начхать на Экофиск и Фригг, но за Торботтен кое-кто глотку перервет - и не одну, пожалуй!
- Угу...
- Дружок? Лучшим другом Денисона, в сущности, был, есть и будет лишь Поль Денисон. Остальные не в счет и не в строку.
Пришла пора учинить осмотр австрийскому кожаному футляру. Он был заметно велик для помещавшегося внутри оптического приспособления - по причинам очевидным.
- Там конверт, - пояснила Диана, - битком набитый листками папиросной бумаги. На листках полно галиматьи - ученая цифирь, диаграммы и надписи по-норвежски. Ничего бы не поняла даже в английском переводе, уверена.
- Просто и удобно, - сказал я. - Никаких магнитных или микропленок и тому подобной дребедени. После недавней вашингтонской заварухи один вид магнитной кассеты нагоняет на меня тоску.
- Возьми содержимое, - попросила Диана, - и пригляди за ним хорошенько. А я уже потрудилась, не побоялась ни Денисона, ни двустороннего воспаления легких... Послушай, но ведь парень, можно сказать, воюет с нами в союзе. Он хочет привезти мистеру Котко чертежи вместе со Свольверским устройством - и мы того же хотим! Верно?
- Да, но только на иной лад. Мы ведь сифон и бумаги не Котко доставляем, а Шкиперу, который переправляет материалы по назначению: таковы условия, сколько удалось уразуметь их после беседы в Олесунне. И Денисон косвенно подтвердил нынче мои выводы. Никто, разумеется, не разговаривает напрямик. Забавляются, заставляя Эрика двигаться ощупью... Ну-ну.
