Джек Хиггинс - Год тигра
– Придется мне ампутировать ему три пальца на левой руке. Для него это настоящая трагедия, но гангрена хуже. Как хорошо, что вас нашел Осман Шериф.
Снаружи донесся вой ветра, и Шавасс невольно поежился.
– Да, если бы не этот домик, мы бы в такую ночь долго не протянули, – сказал он. – Этот казах настоящий мужчина.
Сколько надо иметь мужества, чтобы в такую погоду отправиться на поиски. А на полковника я наткнулся, когда, сам того не зная, вернулся на прежнее место.
Хоффнер не спеша набил табаком трубку и хмуро произнес:
– А я считал, что достаточно изучил его. Теперь у меня на этот счет большие сомнения. Не понимаю, что заставило его в буран пойти за нами пешком.
– Бог его знает, – ответил англичанин. – Что творится в голове ярого коммуниста выше моего понимания.
Подошел Осман Шериф и присел рядом с ними. Улыбнувшись жене, которая принесла ему чай, он тихо произнес:
– Вам, людям с Запада, многое кажется странным. Мы же привыкли мыслить другими категориями. Здешний охотник не прекратит преследовать зверя, пока его не убьет или сам не погибнет.
– Нет, – покачав головой, мягко возразил ему Хоффнер. – Мне кажется, что полковником двигало что-то еще. Чтобы довести его до такого состояния, требовались мотивы более основательные.
– Все объясняется очень просто, – сказал Шавасс. – Ли охотился за вашим атташе-кейсом.
– Но как полковник мог узнать, что я его забрал с собой? Ведь капитан Цен не смог с ним связаться. Нет, Пол, ему нужны были вы.
– Как бы то ни было, но он гнался за нами троими, – ответил Шавасс. – Это точно.
– К этому я мог бы кое-что добавить, но это сейчас уже не важно, – сказал Хоффнер.
Он лег, подложив под голову атташе-кейс, и укрылся овечьим тулупом.
– Извините, хочу немного поспать, – сказал старик.
Шавасс растянулся рядом с Хоффнером и, глядя на огонь в печке, попытался понять причину, по которой полковник Ли, рискуя своей жизнью, погнался за ними. Однако ответа на этот вопрос так и не нашел.
Веки Шавасса устало сомкнулись, и он погрузился в глубокий сон.
Проснувшись, Шавасс некоторое время лежал неподвижно и, глядя в низкий потолок, пытался сообразить, где находится. «В скольких же местах мне пришлось побывать», – подумал англичанин. Наконец вспомнив, что он в Тибете, Шавасс приподнялся.
Руки его опухли и покрылись цыпками, лицо горело. Он провел пальцами по щекам и нащупал глубокие ссадины.
Все, кроме него, казалось, спали. Шавасс наклонился к печке, подул на тлеющие поленья, и они снова загорелись. В домике сразу посветлело. И тут он увидел склонившуюся над полковником Ли Катю.
Лицо ее было болезненно белым. Осторожно ступая, она пробралась между лежавших на полу тел к Шавассу и села рядом.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила девушка.
– Ничего, выживу. А как наш друг?
– Я услышала его стон и решила взглянуть на него. Что с его рукой?
– Обморозил, – ответил Шавасс. – Доктору пришлось ампутировать ему три пальца.
Катя с тихим присвистом тяжело вздохнула. Шавасс положил руку ей на плечо.
– Я понимаю, все это словно в кошмарном сне, – сказал он. – Но этот сон скоро кончится. Как только установится погода, мы тронемся в путь. А отсюда до границы рукой подать.
Девушка помолчала, а потом произнесла:
– Пол, как ты думаешь, почему он в буран пошел за нами пешком?
– Судя по всему, он очень этого хотел. Желание догнать нас его буквально съедало. Хоффнер полагает, что это из-за меня.
Катя нахмурилась.
– Что он хотел этим сказать? – спросила она.
Шавасс пожал плечами:
– Полковник Ли – человек, который свято верил в коммунизм, как священник в Бога. Вся его жизнь была построена на этой вере.
– Да, но какое отношение это имеет к тебе?
– Точно не знаю, могу только догадываться. Думаю, что для него было важно, чтобы я не только признался в преступлениях, совершенных против Китайской Народной Республики, но и поверил в учение марксизма-ленинизма.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что считаю, что он проникся ко мне симпатией, – вздохнув, ответил Шавасс. – В другое время и в другом месте мы, возможно, стали бы друзьями.
Они долго молчали, а потом Катя тихо спросила:
– А что с ним теперь?
– Точно не знаю. Думаю, я подорвал ему эту веру, так как отказался ее принять даже под пытками. В его сознании, скорее всего, произошли перемены. В таком состоянии у него просто не осталось выбора. Пытаясь надломить меня, полковник сломался сам.
– Странно, – нахмурившись, произнесла девушка. – Ты говоришь о нем, казалось бы, сочувственно, но доброты в твоем голосе нет.
– Доброта – это последнее, что он заслуживает. На его руках слишком много крови.
– Как ты с ним поступишь?
– Дам ему лошадь и немного еды. Если захочет, отсюда он легко сможет добраться до Рутога. Убивать его я не собираюсь. Теперь в этом нужды нет.
– Нет нужды, потому что ты морально раздавил его?
– Ну, что-то вроде этого.
Катя посмотрела на полыхавшие в печке поленья.
– Пол, а что будет со мной, когда мы окажемся в Кашмире? – после долгой паузы спросила она.
Шавасс улыбнулся и нежно поцеловал ее в щеку.
– Ты не пропадешь. Все у тебя будет хорошо, уверяю тебя, – ответил англичанин.
– Полагаешь, что мне можно на что-то надеяться?
Лицо Кати стало как у маленькой девочки, а взгляд ее черных глаз, наивный и полный надежды, тронул его сердце.
– Катя, надежда всегда есть, – ответил ей Шавасс. – А ради нее стоит жить.
Она положила голову ему на грудь, и он крепко обнял ее.
Вскоре Катя заснула, а Шавасс, глядя на огонь в печке, стал ждать наступления утра.
Перед самым рассветом ветер стих. Едва проснувшись, Осман Шериф вышел на улицу. Вернулся он с довольной улыбкой.
– Снег перестал, – сообщил казах. – Так что с переходом границы у нас проблем не будет.
Он начал выводить лошадей из домика, и от топота копыт все разом проснулись. Его жена растопила печку и поставила на огонь чайник с водой.
Шавасс вышел, чтобы помочь Шерифу оседлать лошадей, и сообщил ему, что хочет оставить одну из них полковнику.
– Для меня это значит потерять хорошую лошадь, – сурово ответил ему казах.
Шавасс нахмурился.
– Неужели ты думаешь, что он пешком доберется до Рутога? – спросил он.
Шериф покачал головой.
– Нет, я имел в виду совсем другое, – ответил он. – Друг мой, я видел его глаза. Это были глаза ходячего мертвеца.
Шавасс вернулся в дом и сел рядом с пившим чай Хоффнером. Старик выглядел измученным, но глаза его светились радостью.
– Пол, откуда такая печаль на лице? – спросил доктор.
– Да у вас самого вид не лучше. – Шавасс взял пиалу с чаем, которую поднесла ему жена Османа.
Катя подсела к детям, расположившимся по другую сторону от печки, и задумчиво посмотрела на огонь. Глаза ее болезненно блестели, лицо осунулось.
– Теперь недолго осталось, – желая подбодрить ее, мягким голосом произнес Шавасс.
Девушка вздрогнула, удивленно посмотрела на него, а потом улыбнулась. Улыбка ее была такой печальной, что у англичанина защемило сердце.
Допив чай, он налил в свою пиалу бодрящего напитка и подошел к полковнику. Тот полусидел на полу, прислонившись спиной к стене. Ноги Ли были укрыты овечьей шкурой, а его забинтованная рука висела на уровне груди. Несмотря на бледность, выглядел он вполне спокойным.
– Думаю, что вас можно поздравить, – тихо сказал он подошедшему англичанину.
– Одного не могу понять, – произнес Шавасс. – Почему капитан Цен приехал в дом Хоффнера один?
Полковник вяло улыбнулся.
– Предполагалось, что группу из шести солдат он возглавит в полночь, – ответил он. – Но вы, сбежав раньше, нарушили все наши планы. Кто-нибудь из моих людей остался в живых? Их со мной было трое.
– Я никого не видел. Да и наткнулся я на вас только потому, что сам заблудился, – ответил Шавасс и кивнул на вошедшего с улицы казаха. – А тем, что остались в живых, вы обязаны вон тому человеку.
Выпив чай, китаец аккуратно поставил пустую пиалу на пол.
– Но, надо полагать, жить мне осталось недолго, – заметил он.
Шавасс покачал головой.
– Вы все понимаете не так, как следует, – сказал он. – Мы оставим вам лошадь и немного еды. Так что вы легко доберетесь до Рутога.
Губы полковника дрогнули, и на его лбу выступили капли пота.
– Вы разве меня не расстреляете? – удивленно произнес он.
– Полковник, убивать вас нет необходимости, – покачав головой, ответил Шавасс. – Угрозы вы для нас больше не представляете. Как бы сказали американцы, вы окончательно сломались.
Китаец стал подниматься с пола, и тут за своей спиной Шавасс услышал тихий голос:
– Не совсем, Пол.
Англичанин медленно повернулся и увидел стоявшую за печкой Катю. Сжимая в руках пистолет, она смотрела то на полковника, то на Шавасса.
![BlackSpiralDancer - Unwritten [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
