Чингиз Абдуллаев - Взращение грехов
— У меня к вам последний вопрос, Широбоков… — Дронго взглянул на часы. Они еще должны успеть к следователю. — Скажите честно, как вы считаете, мог такой физически слабый человек, как Вано Тевзадзе, отнять оружие у вашего начальника? Он ведь владел самбо и дзюдо?
— Нет, не мог. Но он, наверно, и не отнимал, иначе Проталин его бы голыми руками по стене размазал. Наверно, полковник оружие оставил, а Тевзадзе его схватил. Или как-то обманул Степана Егоровича. Только отнять он никак бы не смог. Знаете какая железная хватка была у полковника? Схватит так, как будто в клещи берет. Все его сильных рук боялись.
— Понятно. Значит, вы тоже считаете, что Тевзадзе не мог отнять оружие у вашего бывшего шефа.
— Вы меня не путайте, — гневно заметил участковый, — наверняка не мог. Но отнял. И может, даже с испугу поэтому в стену пальнул. А потом в самого Степана Егоровича. Кто мог подумать, что такое ничтожество, как Вано Тевзадзе, мог застрелить такого героя, как полковник Проталин? Он первую чеченскую войну прошел. Знаете, что такое войну пройти? Это место, где все грехи человеческие взрастают. Корысть, зависть, ненависть, коррупция, насилие, убийство, предательство, все, что хотите. Очень немногие с войны нормальными людьми возвращаются. А Проталин сумел выжить и вернуться. И даже полковника получить. Все ждали, когда Мохова уберут и на его место наконец Степана Егоровича поставят. Весь город об этом говорил, а в министерстве все тянули и тянули с представлением. Вот и дотянули. Погиб такой человек. Обидно очень. В Чечне под пулями боевиков живым остаться, а здесь погибнуть от пули, пущенной из собственного оружия. И кем пущенной? Ничтожеством, которое и пистолет в руках никогда не держало.
— Возможно, убийцей был не Тевзадзе, — осторожно заметил Дронго.
— Эти сказки мы уже знаем, — отмахнулся Широбоков, — все время их рассказывают, чтобы вытащить из следственного изолятора вашего клиента. Только у вас ничего не выйдет. Никто не верит, что Проталина мог убить случайный прохожий. Не тот человек был Проталин, чтобы на любой дешевый трюк купиться. Его так просто врасплох застать было нельзя. И поэтому я говорю, что ваш грузин должен в тюрьме сидеть всю оставшуюся жизнь. Так будет справедливо. И за нашего полковника, и за наших ребят в Чечне. Не нужно ни с кем цацкаться. Как сказал наш верховный главнокомандующий — будем мочить их в сортире. Если понадобится, списки составим и всех отсюда выбросим. Или замочим. Нам все равно. Лишь бы они убирались отсюда.
— Понятно, — Дронго взглянул на Славина, — по-моему, разговор получился очень содержательным и понятным. Я думаю, что мы можем идти. Спасибо за то, что согласились с нами побеседовать и изложить нам свои взгляды.
Они вышли из комнаты, не протягивая руки участковому. Когда немного отошли, Дронго оглянулся. Ширбоков стоял на пороге.
— Он прав, — прошептал Дронго, — война — это вместилище всех грехов, которые она взращивает и лелеет. И поэтому с войны они возвращаются совсем иными. Не зная ни жалости, ни пощады.
— Вы считаете, что это может кого-то оправдать? — удивился Славин.
— Нет. Но хотя бы объясняет их поведение. После месяца боев в Чечне любой кавказец дома в Новгороде кажется подозрительной личностью, готовой стрелять вам в спину при любом исходе дела. А если учесть, что в стране действительно действуют этнические преступные группировки, которые контролируют многие сферы жизни, то становятся понятными гнев и страх обывателей. И ненависть сотрудников милиции. Идем быстрее, Вячеслав, мне неприятно чувствовать на своем затылке взгляд Широбокова. Такое ощущение, что он мне прямо в затылок целится.
Глава 16
К следователю Савеличеву они приехали уже в двенадцатом часу дня. Торжествующий следователь показал им подписанное прокурором обвинительное заключение.
— Теперь осталось только ознакомить вас с этим делом, и мы можем передавать его в суд, — не скрывая удовлетворения, заявил следователь, — я распорядился, чтобы уже сегодня после обеда Вано Тевзадзе начал чтение дела. Хотя он говорил, что ничего не будет читать и все подпишет до суда. Но это уже на его усмотрение. Что касается вас, господа, то мне не нужно сразу несколько подписей. Достаточно будет, если везде будет подпись господина Славина как назначенного адвоката в этом процессе. Вполне достаточно только его подписи.
— Я должен буду внимательно ознакомиться с делом, — мрачно ответил Славин.
— Это ваше право, — благожелательно ответил Савеличев. Он не сомневался, что Тевзадзе будет приговорен к пожизненному заключению, настолько неоспоримыми казались представленные факты.
— У нас есть несколько моментов, на которые мы хотели бы обратить ваше внимание, — начал Славин.
— Какие моменты? — уточнил следователь. Сегодня он был в прекрасном расположении духа. Славин взглянул на Дронго, как бы давая ему возможность задавать вопросы следователю. Тот сразу задал первый вопрос:
— Вы знали, что у обвиняемого Вано Тевзадзе была подруга, работавшая на мебельном комбинате?
— У него могло быть много подруг, — искренне удивился Савеличев, — какое это имеет отношение к нашему делу?
— Его подругу звали Жанна Михальская. Она экономист планового отдела комбината.
— Могу только позавидовать Тевзадзе. Жанну Михальскую я немного знаю. Красивая женщина, крупные формы. Какое это имеет отношение к нашему расследованию?
— Она была супругой Вениамина Михальского, который был двоюродным братом убитого Степана Проталина. — Дронго с удовольствием заметил, как меняется цвет лица его собеседника.
— Не понимаю связи с убийством, — торопливо произнес следователь, покрываясь красными пятнами. — Зачем вы сознательно провоцируете нас на дальнейшее расследование? Это затянет следствие еще на несколько месяцев.
— Но это исключительно важные факты, которые не нашли своей проверки в ходе следственных действий.
— Какой проверки? — разозлился Савеличев. — При чем тут Михальская и ее первый муж? Они уже давно не живут друг с другом, у нее двое девочек от второго брака. А она с кем только не гуляла. Теперь всех мужчин, с которыми она встречалась, я должен проверять и подозревать. Это глупо и невозможно. Поэтому я думаю, что эту линию подозреваемых мы оставим без нашего вмешательства. Что у вас еще?
— Как погиб Проталин? — спросил Дронго.
— Его убили выстрелом из пистолета. Из его собственного оружия, которое находилось рядом. На нем были только отпечатки пальцев самого Проталина и отпечатки пальцев Тевзадзе. Больше никого.
— Это я знаю. Вы не поняли моего вопроса. Вы спрашивали у патологоанатомов, мог ли он прожить несколько секунд или минут, после того как в него выстрелили?
— Несколько секунд — возможно. Они так и написали. Кровь скапливалась у него в желудочке. Но он был обречен. Самое большое, сколько он мог жить после такого тяжелого ранения, это минута, от силы две. Но он умер, очевидно, сразу. Хотя его кровь мы нашли на рукаве Тевзадзе и на его пиджаке. Вы же видите, господа, что все факты против вашего клиента. И, честно говоря, я вам не завидую. Вытащить его вы все равно не сможете, там уже все предрешено.
— Как пуля попала в стену? — спросил Дронго. — Вы получили заключение баллистической экспертизы. Под каким углом был наклон?
— Под очень сильным, — ответил Савеличев. — Очевидно, они боролись, даже упали. И выстрел пришелся в стену.
— У вас есть заключение баллистической экспертизы?
— Да, она подшита в деле.
— Спасибо. Я его обязательно просмотрю. А где фотографии места происшествия?
— Лежат в конверте, в самом деле, — пояснил следователь.
Дронго достал из конверта фотографии, стал внимательно их изучать. Затем кивнул в знак согласия и начал убирать фотографии обратно в конверт. Закрыл его.
— Очень интересно, — негромко вымолвил он, — как будто все так было специально устроено.
— Что вы этим хотите сказать? — насторожился Савеличев.
— Пока только изучаю ваше дело, — сказал Дронго, — но боюсь, что у вас там появились некоторые неточности.
— Какие неточности? Что вы плетете? — разозлился следователь.
— Это мы проясним на месте, — ответил Дронго, — у меня больше нет к вам никаких вопросов. Спасибо, господин Савеличев. Хотя нет, есть. Вы не обратили внимания на доходы скромного полковника милиции. Сначала он возвращается с войны и покупает себе «Мерседес». Затем благоразумно от него отказывается и приобретает другую иномарку. Потом покупает квартиру в доме, который называют «домом миллионеров». Откуда такие средства, такие возможности? Вы не исследовали этот вопрос?
— Какое отношение имеет покупка дома Проталиным к его убийству? — поинтересовался следователь. — Это все мелочи, на которые не стоит обращать внимания. Конечно, вы можете зацепиться за такую мелочь, чтобы раздуть скандал и объявить Проталина коррупционером и жуликом. Хотя весь город знает, что Проталина убили не из-за того, что он был богатым или независимым человеком, а совсем по иным причинам. Какие еще у вас вопросы? Не нужно искать такие мелочи. Суд не примет их во внимание. Тем более судей оскорбит ваша попытка постараться замарать честное имя убитого полковника. Он погиб на боевом посту, а вы пытаетесь сделать из него коррупционера. Поэтому я заранее вам говорю, что этот номер дохлый. Он у вас просто не выйдет.
