Чингиз Абдуллаев - Рассудок маньяка
— Вот и я сомневаюсь, — вздохнул Дронго. — Мне кажется, что его действия не совсем логичны. Особенно этот удар в спину.
— Может, она хотела сбежать от него и повернулась спиной, — предположил профессор, — такое иногда случается. Но лучше, если вы привезете ко мне человека, которого подозреваете. Я бы мог дать более определенный ответ. Скрыть психические влечения трудно, а иногда и невозможно. Если это маньяк, он так или иначе себя проявит, хотя бывают случаи абсолютно уникальные.
— Вы считаете, маньяка можно выявить таким способом? Выделить из числа подозреваемых?
— Это возможно, но сложно. Более конструктивно подкрепить данные психиатров некоторыми фактами, которые уже имеются у следователей. Тогда проявятся общие детали случившегося. Какие-то характерные особенности, которые указывали бы на конкретного человека, почерк именно этого маньяка. Психиатры понимают, что именно я имею в виду. Просто так маньяк не убивает. Он должен получать удовольствие от самого процесса убийства. Найденный халат вписывается в эту схему. И похищенное заранее оружие тоже вписывается. А вот журналы, которые находят в институте, совершенно не вписываются. Если, конечно, он еще не страдает и манией величия. Маньяк получает удовлетворение от самого убийства или от вида своей жертвы. Ему не нужно заниматься этим, заставляя других поверить в его причуды.
— Думаю, следователям было бы полезно обратиться в ваш институт, — пробормотал Дронго.
— Не обязательно, — сдержанно заметил Сваневский. — Сейчас достаточно специалистов в этой области. Но учтите, нужно проводить настоящие исследования, говорить с каждым обстоятельно и подробно. А это задача многих часов работы. Сколько человек в институте Архипова? Хотя я забыл, это ведь режимный институт, нельзя сообщать такие факты.
— Подозреваемых несколько человек, не больше. Это люди, которые дважды находились на территории института в момент совершения преступлений.
— Тогда вся проверка может занять несколько недель. Или несколько месяцев, в зависимости от ситуации. Но и при такой проверке полный успех не гарантирован. Если убийца сексуальный маньяк, то его, возможно, вычислят. Если убийства совершались по каким-либо другим причинам, то психиатры тут не помогут. Нужны другие специалисты.
— Понятно, — уныло подвел итог Дронго, — большое вам спасибо, Михаил Федорович, вы мне очень помогли.
— За что спасибо? — развел руками профессор. — Мне всегда приятно с вами разговаривать. Вы знаете, у вас своеобразный тип мышления. Очень своеобразный.
— В каком смысле? — спросил Дронго. — Надеюсь, я не похож на ваших пациентов?
— В какой-то мере, — очень серьезно ответил Сваневский. — Вы ведь одержимы желанием узнать истину. Вы сами не замечаете, как постепенно стали попадать под влияние некой психологической зависимости, когда противостояние с убийцей становится вашим глубоко личным делом. Вы очень эмоционально реагируете на любое преступление. Для вас отрицательный результат становится личным поражением. Но так не должно быть. Человек иногда побеждает, иногда может и проигрывать. Это жизнь. И совсем не обязательно, чтобы вы всегда оказывались в выигрыше. Иногда вас могут принести домой и «на щите», когда вы потерпите поражение, от которого никто не застрахован.
— У меня уже есть иммунитет, — признался Дронго, — я не всегда выигрывал. Даже наоборот, чаще проигрывал. В нашем мире не всегда удается отстоять истину. Но, если речь идет об убийцах, я действительно беспощаден. И это действительно мое личное дело, когда я собираюсь найти и покарать убийцу. Тем более если он маньяк, которого нужно остановить.
— Вот видите, — улыбнулся профессор, — у вас тоже своего рода «фобия». Вообще, абсолютно нормальных людей не бывает. Это истина, о которой многие забывают. Вам, очевидно, еще и нравится заниматься тем, чем вы занимаетесь. Как вы считаете?
— Не знаю. — Он даже растерялся на мгновение, ему всегда казалось, что он с удовольствием бросит все свои расследования. — Не знаю, — повторил он.
Уже в машине, направляясь в институт Архипова, он все время думал над словами Михаила Федоровича. В таком аспекте он никогда не рассматривал эту проблему. А может, профессор прав, думал Дронго, и ему просто нравится этим заниматься, расследования стали его истинным наслаждением, его единственной реальной жизнью. Единственной и главной страстью. Из-за которой он так и не создал своей семьи, не принял многочисленных предложений о государственной работе, замкнулся в себе, став отшельником. Может быть, Сваневский и прав, испуганно подумал Дронго. Когда он последний раз встречался с женщинами? Кажется, месяц назад или два? Может, его в жизни уже ничего не интересует и он стал своеобразным маньяком? Может его единственная страсть — это преступления, которые он расследует, это люди, с которыми он встречается, это свидетели, у которых он пытается вытащить подробности, это подозреваемые, среди которых находит истинных преступников.
В институт Архипова он приехал в половине второго дня. И еще около сорока минут стоял на проходной, пока наконец не нашли Михаила Михайловича и не выдали ему положенный пропуск.
После вчерашнего убийства в институт приехал даже заместитель прокурора города, и теперь вся территория напоминала встревоженный улей. Сыркин был прав. Отныне никто не говорил о работе. Всех интересовало расследование вчерашнего преступления.
Глава 16
Уже на проходной была выставлена усиленная охрана, в которую входили не только сотрудники Сыркина, но и двое дежурных офицеров милиции. Михаил Михайлович, даже не извиняясь, угрюмо заметил, что теперь в институте командуют прокуроры и кагэбэшники. В кабинете Архипова, несмотря на протесты Моисеевой, уже расположился заместитель прокурора города, который начал с того, что приказал собрать в одну комнату всех сотрудников технического отдела и после этого стал вызывать по одному каждого из них на допрос. Климов, понимавший, что возражать бесполезно, мрачный и неразговорчивый, сидел рядом, ожидая, когда закончится весь этот балаган. Заместитель прокурора города, молодой человек, которому было едва за тридцать, считал себя специалистом в области расследования тяжких преступлений, и хотя всю жизнь он проработал помощником прокурора, заместителем прокурора района, прокурором района, не занимаясь следствием ни одного дня, тем не менее решил лично допрашивать каждого из подозреваемых, считая, что таким образом установит истину.
Разумеется, в кабинет к прокурору Дронго не пустили. Мало того, ему даже не разрешили вызвать Климова, и он ждал в коридоре, пока вышедший из приемной Сыркин не сообщил, что Климов занят и не может выйти к нему. Дронго уже собирался отправиться в кабинет к Михаилу Михайловичу, когда в коридоре появился Левитин. Увидев Дронго, он приветливо кивнул ему головой.
— Вот сыр-бор заварили, — сказал полковник, — даже заместитель прокурора города приехал. Пусть теперь сам убедится, как это сложно — искать убийцу.
«Поэтому он так ликует, — понял Дронго. — Чем больше высокопоставленных начальников будет на территории института, тем легче уйти от персональной ответственности за случившееся».
— У вас сегодня есть новые планы? — оживленно осведомился Левитин.
— Кое-какие. Я говорил с психиатром.
— Мы вызвали врачей на завтра. С каждым из подозреваемых будут беседовать отдельно. Наши врачи считают, что это может быть только мужчина, поэтому женщин мы исключили.
— А если это не маньяк? — упрямо произнес Дронго.
— Не нужно, — нахмурился Левитин, — не нужно так говорить. Получается, что вы знаете все, а мы ничего. Я думаю, врачи сами разберутся, кто из подозреваемых является маньяком.
Дронго понял, что переспорить полковника все равно не удастся. Тот будет стоять на своем.
— Климова нельзя вызвать? — спросил он.
— Конечно, нельзя, — подмигнул Левитин, — там столько людей понаехало. Они считают, что сами раскроют преступление. Вообще, вам лучше отсюда уехать..
— Это пожелание или указание?
— Это совет, — поморщился Левитин. — Вечно вы обижаетесь.
— Уже нет, — быстро ответил Дронго, — уже почти не обижаюсь. И собираюсь не только не последовать вашему совету, но, напротив, постараться найти убийцу.
— Не смешите людей, — нахмурился Левитин, — за три дня вы найдете убийцу, которого мы ищем три месяца? Это невозможно. И вы сами все отлично понимаете. У каждого блефа есть свои пределы. Когда игра кончается и вы явно проигрываете, нужно выходить из игры, а не поднимать ставки. Все остальные игроки знают, что ваша карта бита, что у вас на руках «пустышка». Поэтому не старайтесь выглядеть умнее, чем вы есть на самом деле.
— Обязательно учту ваш совет, — улыбнулся Дронго, — и тем не менее я остаюсь.
