Чингиз Абдуллаев - Один раз в миллениум
Закончив рассказ, он взглянул на Бозина. Тот в очередной раз снял очки и начал протирать стекла. И затем задумчиво произнес:
— Странная история. Получается, что действует какой-то убийца, поставивший себе неизвестную нам цель. Или он убивает тех, кто находится в окружении Халуповича. Это не может быть какая-то женщина, страстно влюбленная в Эдуарда Леонидовича?
— Не знаю, — пожал плечами Дронго, — пока у меня нет таких подозрений. Вернее, они конкретно не оформились. Но я почти убежден, что сам Халупович не имеет отношения ни к убийству домработницы, ни к убийству секретарши.
— Убеждение — еще не доказательство, — вздохнул Бозин, — а следователю прокуратуры он врал. Где находится его квартира? На Тверской. Значит, убийство его домработницы будет расследовать местная прокуратура. Я им сейчас позвоню. Вы не знаете фамилию следователя?
— Нет. Но можно узнать у Халуповича.
— Не нужно. Я постараюсь сам узнать.
Бозин придвинул к себе телефонный аппарат и набрал номер. Выяснив телефон прокуратуры Центрального округа, он позвонил туда и попросил уточнить, кто именно ведет расследование об отравлении женщины, которое произошло на Тверской. Через минуту он уже знал, что это дело ведет Линовицкая Валентина Олеговна.
Он позвонил Линовицкой. Ждать пришлось недолго. Очевидно, была на месте.
— Здравствуйте, Валентина Олеговна, — начал разговор Бозин, — с вами говорит старший следователь городской прокуратуры Бозин Арсений Николаевич. Дело в том, что я нахожусь в офисе известной вам компании господина Халуповича.
— Эдуарда Леонидовича? — услышал он удивленный женский голос. — Что там случилось?
— Здесь произошло убийство, — сообщил Бозин, — нам сообщили об этом из УВД. Когда подобное случается в крупных компаниях или убивают бизнесменов, то обычно дела поручают нашей прокуратуре. Правда, на этот раз убили не бизнесмена, а его секретаршу.
— Секретаршу Халуповича? — удивилась следователь.
— Да, — ответил Бозин, — и я бы хотел, чтобы вы сюда приехали. В офисе компании произошло не просто убийство. Оно случилось сразу после того, как пропала девочка, внучка той самой Елизаветы Матвеевны, убитой в квартире Халуповича.
— Как это пропала? — не поняла Линовицкая. — О чем вы говорите?
— Она исчезла, — подтвердил Бозин, — утром она была в здании, а сейчас ее нигде нет.
— Утром Халупович был у меня, — сказала следователь. — И у вас есть какие-то предположения, где эта девочка?
— Нет. Но сейчас я пошлю нашего сотрудника к ней домой.
— Не нужно, — вмешался Дронго, — ее нет дома. Она оставила ключи в комнате отдыха, рядом с кабинетом Халуповича. Она не могла сбежать домой. Хотя пальто она не оставила.
— Мы полагаем, что ее либо похитили, либо случилось нечто более неприятное, — сообщил Бозин.
— Ничего не понимаю. Почему убили секретаршу? Куда могла исчезнуть девочка?
— Вам лучше приехать, — настойчиво повторил Бозин, — и я думаю, что сам Халупович захочет изменить показания, которые он дал по уголовному делу о смерти его домработницы.
— Как вы сказали ваша фамилия? — на всякий случай спросила Линовицкая.
— Бозин. Арсений Николаевич Бозин. Обо мне вы можете узнать у вашего прокурора. Он меня хорошо знает. Значит, договорились, Валентина Олеговна, я буду вас ждать.
Закончив разговор, Бозин предложил Дронго:
— Давайте перейдем в кабинет Халуповича. Может, узнаем последние новости. Не люблю я смотреть на покойников. Говорят, это была красивая женщина. Всегда бывает особенно жалко, когда такое случается с молодыми.
Он пошел в приемную. Дронго последовал за ним. Там находились несколько человек. За своим столом сидела Нина, покрасневшие глаза которой красноречиво говорили о ее состоянии. Рядом с ней стояли водители — Егор и Миша. Оба были в куртках, очевидно, ожидали распоряжений Халуповича. Они о чем-то тихо разговаривали. В другом конце приемной сидел Трошкин. Увидев Бозина и Дронго, все замерли. Трошкин поспешно поднялся со стула. Нина кивнула и, открыв дверь, напряженным голосом сообщила Эдуарду Леонидовичу, что Бозин и Дронго возвращаются.
В кабинете было мрачно, как в склепе. Очевидно, Оксана успела рассказать Фаризе и Элге детали случившегося. Женщины были в ужасе. Они не могли себе представить, что окажутся втянутыми в кровавые разборки. Халупович сидел на диване, откинув голову и закрыв глаза. Даже Нину он выслушал не открывая глаз. И лишь когда вошли Бозин с Дронго, он посмотрел на них, повернув голову.
— Теперь вы все знаете? — равнодушно спросил он у Бозина.
— Да, мне рассказали о ваших несчастьях, — кивнул Арсений Николаевич, — я позвонил вашему следователю. Валентине Олеговне. И попросил ее приехать сюда. Думаю, будет правильно, если вы расскажете ей обо всем, что произошло. И познакомите ее с вашими гостьями.
— Правильно, — сразу сказала Оксана Григорьевна. — Дальше в лес — больше дров. Так, кажется, говорят русские. Лучше сразу все рассказать. Честно и откровенно.
Бозин прошел к столу. Дронго в знак солидарности с Халуповичем сел на диван рядом с ним. Тот оценил этот жест и благодарно кивнул. Бозин взглянул на женщин, снял очки и в очередной раз протер стекла. Потом, надев очки, спросил:
— Вы были в кабинете в момент, когда произошло убийство?
— Нет, — ответила Оксана Григорьевна, — мы были в разных местах, но на лестнице нас не было.
— А где именно — в разных местах? — уточнил Бозин.
— Я была в комнате отдыха Эдуарда Леонидовича, приводила себя в порядок, — отвечала за всех Оксана, — Фариза спустилась вниз, у входа ее ждал брат. А Элга была в приемной.
— Я пошла в туалет, — чуть покраснев, сообщила Элга, — и вернулась, ничего не увидев и не услышав.
— Чем занимается ваш брат? — спросил Бозин, обращаясь к Фаризе. — Он живет в Москве?
— Нет, в Екатеринбурге. Он подполковник милиции, работает в уголовном розыске.
— Ваши знакомые связаны с прокуратурой и милицией, — впервые за все время улыбнулся Бозин, обращаясь к Халуповичу. Тот не изменил позы.
В кабинет вошли майор Озиев и Шальнев.
— Мы закончили, — сообщил Озиев, — тело можно увозить?
— Всех опросили? — уточнил Бозин.
— Всех, кто там был, — подтвердил майор, — никто ничего не слышал. Но убийство, видимо, произошло буквально за несколько минут до того, как нашли убитую. Собака взяла след и привела на кухню. Но там столько запахов. Охранники говорят, что в то время, когда произошло убийство, из здания никто не выходил. А потом они никого не выпускали. Сейчас уже семнадцать часов. Сотрудники института просят разрешения уйти домой. Можно их отпустить.
— Можно, — кивнул Бозин, — на всякий случай спуститесь вниз и посмотрите на каждого выходящего. Обратите внимание на одежду. Хотя наверняка все будут в верхней одежде, поэтому мы, скорее всего, ничего не заметим. Но все равно посмотрите.
— Тело можно увезти?
— Можно. Скажи патологоанатомам, что мне срочно нужен будет акт. Судя по удару, это был мужчина, но все равно пусть посмотрят и скажут, могла ли такой удар нанести женщина.
— Или подросток, — добавила Оксана Григорьевна.
Все устремили взгляды на нее. Даже Халупович, чуть привстав с дивана, не мигая, смотрел на нее.
— Что вы хотите сказать? — уточнил Бозин.
— Если девочка решила спрятаться, она могла найти где-нибудь укромный утолок, — пояснила Оксана Григорьевна. — И если Ольга ее обнаружила, то девочка могла ее ударить. У меня был подобный случай в Киеве, когда двое подростков убили молодую женщину.
— И куда же потом испарилась девочка? — спросил Дронго. — Кстати, как Ольга оказалась на той лестнице. Вы ее куда-то посылали, Эдуард Леонидович?
— Нет, — сказал Халупович, — никуда.
Озиев и Шальнев направились к двери.
— Позови Нину, — попросил Шальнева Эдуард Леонидович.
Когда Нина вошла в кабинет, он спросил ее:
— Почему Оля оказалась на лестнице? Кто ее туда послал?
— Не знаю, Эдуард Леонидович, — печально ответила Нина, — она была в приемной. Когда вы пришли, она все время сидела с нами. А до этого вместе с Трошкиным искала девочку.
— И никуда не выходила? — уточнил Дронго.
— Нет, — ответила Нина. Потом, подумав, тихо добавила. — Она записку один раз относила, которую Трошкину Эдуард Леонидович написал, чтобы их машину выпустили.
— А почему вы сами не спустились? — спросил Дронго.
Она молча посмотрела на Халуповича. Потом вздохнула:
— Савелий Николаевич с Егором куда-то уезжали, и Оля решила сама спуститься.
— Все ясно, — сказал Халупович, явно закрывая эту тему. — Все же непонятно, почему Оля оказалась там.
— Я тоже ничего не понимаю. Она была с нами, потом вышла на минуту, я подумала, что она в туалет пошла. А она… не вернулась, — голос Лины дрогнул.
