Валерий Рощин - Двадцатый - расчет окончен
Несколько человек приближались по коридору; ярко-желтые лучи шарили по стенам все ближе и ближе…
Его правая ладонь покоилась на упругой груди, левой он обнял Анастасию за талию…
Припав к ее губам, внезапно ощутил волну нахлынувшего желания, и уже через несколько мгновений упоительного поцелуя вдруг почувствовал, как стремительно тает пугавшая минутой раньше опасность топавших по подвалу полицейских, светивших прямо в лицо фонарей…
Девушка искусно подыгрывала: одной рукою обнимала его шею, второй скользила по телу под футболкой; постанывала и глубоко дышала… Сквозь туман, охвативший от спонтанно-чумовой близости он различил как толпа стражей остановилась неподалеку – в нескольких шагах, по-прежнему освещая целующуюся и якобы позабывшую обо всем на свете парочку. То ли достоверности ради, то ли не сдержавшись (уж и сам того не понимал), Артур уже шарил ладонью по женским бедрам…
Но… удовольствие длилось недолго – раздался громкий зевок служебного пса, прерванный отрывистой фразой на французском кого-то из подошедших мужчин.
Точно очнувшись от забытья и сладкой неги, Анастасия резко отпрянула к стене, зажмурилась от света, смущенно одернула юбку и шлепнула по руке молодого человека, все еще сжимавшую ее грудь. Дорохов напрягся, слушая короткий диалог меж знавшей язык девушкой и представителем силовых структур…
Тем временем к ним подвели собаку; та деловито обнюхала сначала мужчину, потом женщину. Один из полицейских живо прошелся ладонями сверху вниз по одежде беглецов, вероятно, разыскивая оружие…
– Андрей, дайте свой паспорт, – попросила агент, пока фонари подозрительно шарили по их фигурам. И негромко добавила: – Расслабьтесь. Это местный отдел по борьбе с наркотиками. Плановая проверка всех злачных мест района.
– Козлы! – тем же тихим шепотом отвечал тот, подавая ей документ. – Испортили все что могли…
Затем, по пути к выходу из подвала, она, притворно смущаясь, ответила на несколько вопросов, объясняя причину поспешного бегства из клубного зала; подала на проверку паспорта – свой и Андрея Викторовича Седова.
Их завели в какую-то комнату на втором этаже. Следом в помещение ворвался проворный щупленький полицейский с набором хитрых штучек, похожих на металлоискатели. Артур снес процедуру спокойно – расставил в стороны руки и терпеливо ждал, покуда французский мент с неторопливой аккуратностью обследовал каждый сантиметр его одежды.
А вот Анастасия к безобидному действу почему-то отнеслась иначе: заметно нервничала, побледнела, затаила дыхание…
«Чего она трясется, – поражался телохранитель, – ни наркоты, ни оружия у нас нет. Ох уж эти бабы!..»
Грозная на вид аппаратура ни разу не пикнула, и не мигнула набором цветных лампочек – все, как и предполагал Дорохов, закончилось благополучно…
Спустя двадцать минут инцидент был исчерпан: туристам из России вернули паспорта и даже извинились. Старший полицейский чин что-то назидательно буркнул на прощание, и парочка спешно покинула второй этаж…
– И что же он вякнул про Россию? Небось, какую-нибудь гадость?.. – тихо спросил молодой человек, спускаясь по лестнице в обнимку со своей «любимой подружкой».
Выйдя на улицу, она нервно повела плечиками, скидывая его руку; презрительно оглянулась на оказавшийся столь не гостеприимным « La Locomotive » и, облечено выдохнула:
– Нет, наоборот. Сказал, что ему нравятся русские. А если бы мы оказались американцами, так непременно растянул бы проверку до утра. И ночь бы мы провели в кутузке.
– Ха! Нормальный мужик!..
– Проводите меня до отеля, – оборвала девушка его смех.
– Не вопрос…
Сидя в салоне автомобиля и окончательно придя в себя после свалившейся неприятности, она аккуратно запахнула оставшиеся без верхних пуговок полы блузки, вернула лицу строгость, нахмурила брови и с металлическими нотками в голосе попросила:
– Андрей, пожалуйста, вычеркните из памяти все то, что произошло там… в подвале.
– А что произошло в подвале?
– Вы догадывайтесь, о чем я веду речь.
– Ах, об этом!.. – шлепнул он себя по лбу. – Ну, что вы, Анастасия Игоревна – я и сам мечтаю поскорее забыть тот кошмар! Терпеть не могу целовать и щупать, кого попало!..
И сдобрив сказанное отвратительной гримасой, отвернулся к окну. Но к своему удовольствию прежде заметил вспыхнувший гневом взгляд изрядно уязвленной женщины.
* * *Расстались они сухо. Будто не было и в помине беззаботной прогулки по знаменитому мемориальному кладбищу, беспечной болтовни в клубе, стремительного бегства по закоулкам кулис от полиции. И того, хоть и вынужденного, но жаркого минутного поцелуя в подвальном мраке.
Рассчитавшись с таксистом, он собирался проститься здесь же, на улице, но Анастасия чуть не приказным тоном повелела:
– Поднимитесь со мной в номер.
Пожав плечами, Артур поплелся следом…
От поездки на лифте отказались – пошли лестницей. И пока петляли светлыми коридорами скромного отеля, она негромко наставляла относительно последующих действий:
– Происшествие в клубе вряд ли возымеет последствия, но на всякий случай нужно подстраховаться. Сейчас без промедления следует заняться сменой документов. И вам, и мне…
Четкость и отрывистость фраз в точности напомнили манеру разговора Александра Сергеевича. «Его школа. Японский конспиратор!.. – уныло подумал молодой человек, мягко ступая по толстому ковровому покрытию. – Такая же убежденная фанатичка. И такая же хитрая бестия – даже разговор завела в коридоре, а не в стенах номера, где могут стоять жучки…»
– …Приехав в гостиницу, переоденетесь в приличный костюм, рассчитаетесь за номер и отправитесь в аэропорт Орли. Там в автоматической камере хранения восточного терминала «Orly Ouest» поменяете старый комплект документов на новый.
– А спать, интересно, я когда буду?
– Вы не спать сюда приехали! – отрезала девушка.
Категоричность тона выбора не оставляла.
– И не перебивайте – времени мало, – отчетливо выговаривала она каждое слово, – запомните номер ячейки: двадцать два, сорок восемь.
– Запомнил.
– Шифр: двенадцать, ноль четыре, девятнадцать, шестьдесят один.
Он кивнул, повторяя про себя названные цифры.
– Одежду, в которой засветились под именем Андрея Седова, лучше выбросить. И последнее: завтра в девятнадцать тридцать встречаемся на Елисейских полях – улица Мариньи, у центрального входа в театр. Форма одежды – парадная. Вопросы?
– Что за театр? Их здесь считать умучаешься.
Она покосилась на него с превосходством знатока светской жизни и проронила:
– Театр Мариньи – самый именитый на Елисейских полях. К тому же расположен неподалеку от церкви Мадлен, куда вы изволили опоздать в первый день. Одним словом – не заблудитесь.
– В театре опять будем прохлаждаться и шариться по подвалам?
– Никаких подвалов! – фыркнула Анастасия. – Завтра мы должны сделать то, ради чего сюда приехали.
– Наконец-то! – возрадовался он.
– Только не говорите, что смертельно устали от Парижа, – съязвила она, поворачивая к одному из номеров. Вставив в замочную скважину ключ и открыв дверь, вошла внутрь. Включив свет в холле и, не пригласив Дорохова войти, бросила: – Все. До завтра!
Дверь шибанула по косяку перед самым носом Артура.
Ухмыльнувшись, он сунул руки в карманы и зашагал прочь…
* * *Следующим вечером в оговоренный час он прогуливался по гранитным ступеням, ведущим к главному входу в театр Мариньи. От нечего делать изучал большие афиши и пытался отыскать созвучные русскому слуху фразы. Иногда это удавалось…
Один из спектаклей назывался «Мария Стюарт». В названии второго угадывалось слово «русские», но дальше из-за огромных пробелов в познаниях французского языка поиск буксовал. Зато главную роль в спектакле исполнял Ален Делон – его имя спутать с чьим-то другим возможным не представлялось. Да и напечатано оно было аршинными буквами – едва ли не крупнее самого названия.
На Дорохове неплохо сидел дорогой костюм; расстегнутые полы пиджака открывали любопытному взору модный галстук, привносящий во внешний вид штришок этакого небрежного шарма. К тому же на ремне – далеко на боку, висел все тот же CD-плеер, провода с наушниками от которого были аккуратно упрятаны в брючный карман. В кармане пиджака лежал паспорт на имя Антона Леонидовича Бахирева – сотрудника одной из московских строительных компаний. Рядом с паспортом покоились международные права и использованный авиабилет рейса «Москва-Париж» – тот же самый рейс, коим прибыл сюда рекламный агент Андрей Викторович Седов. Разница заключалась лишь в том, что на последнем проездном документе стояла более свежая дата…
