Джон Ле Карре - Ночной администратор
«Аминь», – мысленно произнес Берр, завороженный и восхищенный.
История вопроса точно уже никого не интересовала, именно поэтому Стрельски ударился в ее пересказ.
– За последние восемь лет, – говорил Стрельски, заставляя слушателей скучать все больше и больше, – разными сторонами, соблазненными неограниченными финансовыми ресурсами картелей, предпринимались попытки убедить их в необходимости приобретать серьезное вооружение. Французы, израильтяне и кубинцы – все погрели на этом руки, равно как и независимые предприниматели и дельцы, при молчаливом попустительстве со стороны «своих» правительств. Израильтяне, например, с помощью британских наемников продали им большие партии винтовок и учебного обмундирования. Но картели, – продолжал он, – картели через какое-то время сникли.
Аудитория прекрасно поняла картели.
На экране замелькали помехи и опять появился доктор Апостол, теперь уже на острове Тортола. Он был снят из дома на противоположной стороне улицы в конторе карибской фирмы Лэнгборна, Розена и де Сута, адвокатов дьявола. За одним с ним столом торчали два бесцветных шведских банкира. Там же находился майор Коркоран, к вящей радости Берра, понятной ему одному, державший в руке авторучку. Напротив него через стол сидел никому не известный латиноамериканец. Томный красавчик мужчина с кокетливым хвостом на затылке – не кто иной, как лорд Лэнгборн, он же Сэнди, собственной персоной, юрисконсульт мистера Ричарда Онслоу Роупера из компании «Айронбрэнд лэнд, руды и благородные металлы», Нассау, Багамские острова.
– Кто снимал этот кусок, мистер Стрельски? – раздался вдруг из темноты резкий и требовательный голос законопослушного американца.
– Мы снимали, мы, – сколь любезно, столь и незамедлительно откликнулся Берр, и сборище снова расслабилось: агент Стрельски, как бы там ни было, не превысил своих полномочий вне территории США.
Но и Стрельски не смог унять трепета в голосе, когда ему пришлось-таки разок упомянуть имя пресловутого Роупера.
– В прямой связи с теми соглашениями между картелями, о которых я уже говорил, находятся их попытки через своих представителей прозондировать почву на предмет незаконных поставок вооружения. Фильм, к сожалению, не озвучен, но то, что мы видим на экране, согласно сведениям, полученным из надежных источников, первое явное сближение Апостола с людьми, представляющими интересы Дикки Роупера.
Как только Стрельски сел на свое место, Рекс Гудхью вскочил на ноги. На сей раз он был краток. Никаких шуточек, никаких чисто английских каламбуров, от которых американцы лезут на стену. Он искренне сожалеет, говорил Гудхью, что некоторые подданные Великобритании, многие из которых – люди известные, участвуют в этой афере. Он также сожалеет, что они прикрываются законами британских протекторатов на Багамских островах и островах Карибского бассейна. Он от души рад тем хорошим отношениям, которые сложились у американских специалистов с их английскими коллегами в ходе совместной работы. Он хочет возмездия и ждет помощи от «чистой разведки».
– Наша общая цель – схватить преступников и предъявить общественности, – объяснил он с простотой, достойной самого Трумэна. – При вашей поддержке мы хотим восстановить законность, предотвратить распространение оружия в кризисные регионы и остановить поток наркотиков, – последнее слово в устах Гудхью прозвучало так, словно речь шла о безобидном аспирине, – которые, как мы убеждены, являются той валютой, которой картели рассчитываются за вооружение, с кем бы ни заключалась сделка. Поэтому мы просим вас – агентства, располагающие неограниченными возможностями, о безусловном содействии. Благодарю.
Вслед за ним выступил федеральный прокурор, амбициозный молодой человек с голосом, завывающим, как мотор гоночного автомобиля на виражах. Он поклялся в том, что доведет дело до суда «в рекордно короткие сроки».
Затем Берр и Стрельски ответили на вопросы.
– А как насчет стукачей, Джо? – обратился к Стрельски женский голос из глубины зала, и весь британский контингент поежился от чудовищного жаргона братишек. Стукачей!
Стрельски даже покраснел. Было видно, что вопрос ему неприятен. Казалось, он делает хорошую мину при плохой игре.
– Мы думаем над этим, Джоанна, поверьте мне. В таких делах остается только ждать и уповать, что информатор проявится сам собой. У нас есть наметки, у нас есть надежды, наши люди ведут слежку, и мы верим, что очень скоро кто-нибудь из мелких сошек, во избежание худшего, пожелает выступить свидетелем, позвонит нам и попросит это устроить. Это должно произойти, Джоанна. – Он решительно кивнул, как бы соглашаясь с самим собой за всех остальных. – Это должно произойти, – повторил он еще более неубедительно, чем прежде.
Наступило время ленча. И скрыло все прочее дымовой завесой. Никто так и не понял, что Джоанна – ближайшая ассистентка Стрельски. Все встали и направились к выходу. Гудхью двигался в компании Милашки Кэти и парочки резидентов.
– А теперь, мужики, слушайте меня, – громогласно объявила Кэти, – чтобы никто не подсовывал мне никаких салатиков! Я хочу мяса с тремя гарнирами и сливовый пудинг. Или я никуда не иду. Ведь я «жемагог», Рекс Гудхью. Не суйтесь к нам со своей нищенской миской. Я вас изничтожу, святоша.
* * *Вечером Флинн, Берр и Стрельски сидели на веранде дома Стрельски у самого побережья, созерцая трепетание лунной дорожки в кильватере возвращающихся с увеселительной, прогулки катеров. Агент Флинн сжимал в обеих руках большую кружку с пивом. Бутылка предусмотрительно стояла рядом с ним. Они перебрасывались случайными фразами. О том, что было днем, никому говорить не хотелось. «Раньше моя дочь была вегетарианкой, – вымолвил Стрельски. – А теперь влюбилась в мясника». Флинн и Берр вежливо рассмеялись. Снова наступило молчание.
– Когда ваш парень войдет в игру? – спросил Стрельски, понизив голос.
– В конце недели, – так же тихо отозвался Берр, – с Божьей помощью и с помощью Уайт-холла.
– Если ваш парень будет тянуть изнутри, а наш – напирать снаружи, у нас получится «закрытая эксплуатация».
Флинн расхохотался, закачав в полутьме огромной темноволосой головой, будто глухонемой. Берр спросил, что такое «закрытая эксплуатация».
– «Закрытая эксплуатация», Леонард, это когда в дело идут все причиндалы свиньи, за исключением визга, – объяснил Джо. Они снова помолчали, глядя на море. Когда Стрельски заговорил опять, Берру пришлось нагнуться к нему поближе, чтобы расслышать каждое слово. – Тридцать три взрослых человека, – прошептал он, – девять разных агентств, семь политических деятелей. Среди них должна найтись парочка человек, которые донесут картелям, что у Джо Стрельски и Леонарда Берра нет ни одного хоть сколько-нибудь стоящего информатора, так ведь, Пэт?
Мягкий ирландский смешок Флинна почти утонул в шорохе морских волн.
Но Берр не мог вполне разделить благодушие хозяина, хоть и не выказывал этого. Ребята из «чистой разведки» задали не слишком много вопросов, это правда. Но, как считал обеспокоенный Берр, они задали слишком мало.
* * *Два заросших плющом гранитных столба выплыли из тумана. Надпись гласила: Ланион-Роуз. Но ничего похожего на дом поблизости не было. «Фермер, видимо, умер раньше, чем успел построить его», – подумал Берр.
Они были в пути уже семь часов. Беспокойное небо над гранитной изгородью и терновником потемнело еще больше. Сумерки сгустились. Тени на выщербленной дороге стали текучими и неуловимыми. Машина то и дело подпрыгивала, словно ее кто-то толкал. Это был «ровер», гордость Рука. Он сидел за рулем. Мимо проплыли заброшенная ферма и кельтский крест. Рук включил дальний свет, потом ближний. С тех пор как они пересекли реку Теймар, кроме тумана и сумерек впереди ничего не было.
Дорога пошла в гору, туман рассеялся. Все, что они теперь могли видеть вокруг – было белое облако, заполнившее все ущелье. Капли дождя автоматной очередью пробарабанили слева по стеклам автомобиля. Он задрожал и, лихо перемахнув через хребет, нырнул вниз, повернув нос к Атлантике. Вот и последний, самый крутой поворот. Стайка встревоженных птиц вспорхнула над ними. Рук резко затормозил и поехал медленней. Новый залп дождевых капель обрушился на стекла. Когда «дворники» смыли их с лобового стекла, они различили в заросшей папоротником седловине скалы невзрачный, припавший к земле коттедж.
Он повесился, решил Берр, увидев скрюченный силуэт Джонатана, качавшийся в свете фонаря у крыльца. Но «повесившийся» поднял в знак приветствия руку и шагнул к ним навстречу – шагнул во тьму, потому что не сразу включил фонарик. Машина остановилась на усыпанной щебнем площадке. Рук вылез наружу, и Берр услышал, как они приветствуют друг друга – два коммивояжера, ни дать ни взять.
