Чингиз Абдуллаев - Тайна венской ночи
– И – еще у них могли быть «особые отношения»?
– Я не комментирую такие слухи. Мое дело охранять, а не подглядывать в замочную скважину.
– Но вы сразу поняли, о чем я говорю.
– Трудно не понять, – усмехнулся Баграмов.
– Я спрошу более конкретно. Они были достаточно близки?
– А я снова отвечу, что это не мое дело и я не намерен вам отвечать.
– В этом случае вы становитесь дважды подозреваемым, – сообщил Дронго. – С одной стороны, вы пытаетесь спасти Фаркаша от разорения, а с другой – могли выполнить просьбу ревнивой женщины, которая поняла, куда исчезал Галимов, или ревнивого мужа, посла, который начал догадываться об особых отношениях его жены с Галимовым.
– Это все домыслы, – возразил Баграмов, – нет никаких реальных фактов.
– Кроме одного. Я сам слышал ваш разговор с Фаркашем, когда вы приехали сюда из Берлина. Вы даже сообщили, что сделали остановку в Праге, где не очень понравилось вашей хозяйке. И обещали Фаркашу свое содействие.
Баграмов нахмурился. Немного помолчал.
– Да, – сказал он наконец, – все это так и было. Но я ничего не успел сделать, и его убили.
– Кто, по-вашему, мог это сделать?
– Не знаю. Кто угодно. Они все его не очень любили. Любой из сидевших за столом. Даже его собственная жена. По-моему, она догадывалась об отношениях своего мужа с нашей хозяйкой. Догадывалась, но старательно играла роль «обычной жены-дурочки». Знаете, есть такие очень умные и терпеливые жены. Они понимают, что муж должен перебеситься. И он никогда не женится на этой особе, чтобы в будущем у самого не выросли рога. К тому же иметь такую супругу, как Рахиля, просто опасно. Она ведь точно не будет прощать измены своему мужу, начнет устраивать слежку, будет следить за возможными конкурентками… Ну зачем устраивать самому себе такой ад? Гораздо лучше завершить отношения на мажорной ноте и вернуться к своей жене.
– А вы философ.
– Нет, я практик. В общем, все так и произошло. Через некоторое время происходит взаимное охлаждение, и выясняется, что идеальным партнером для мужчины была его терпеливая, мудрая и все понимающая жена, к которой он и возвращается.
– А если в жене заговорят родственные гены вашей хозяйки? – неожиданно спросил Дронго. – Если ей, допустим, просто надоели выкрутасы мужа? Пока он встречался с ее родственницей, она терпеливо молчала, но когда он в разгар новогоднего ужина идет вниз «общаться» со своей сотрудницей, любая жена может превратиться из терпеливой супруги в настоящую мегеру. А если это она спустилась вниз и ударила своего мужа ножом?
– Айша на такое не способна, – возразил Баграмов, – но моя хозяйка сделала бы так не задумываясь, если бы речь шла о ее супруге. Она бы его просто прибила. Не забывайте, что это ее третий муж.
– В таком случае я могу сделать предположение, что ваша хозяйка так и поступила, поняв, что ее бывший, или даже нынешний, любовник проводит время со своей сотрудницей в туалете первого этажа. Она пришла в ярость, спустилась вниз и ударила ножом Галимова.
– Правдоподобная, но нереальная версия, – ответил Баграмов.
– Почему?
– Для этого убийства у нее должен быть нож. А ножа в сумочке у нее точно не было. Она не тот человек, который сможет хладнокровно подготовиться к убийству, заранее приготовив оружие. Если бы мы нашли нож с ее отпечатками рядом с убитым, то тогда у меня не было бы никаких сомнений. И дело не только в отпечатках. Это было бы похоже на нее. Она бы убила его и бросила нож рядом, совсем не думая о последствиях. Тем более что никаких последствий наступить и не могло. У нее ведь дипломатический статус, и она супруга посла. Но ножа рядом не нашли. Его нашли в другом месте. Значит, это была не она.
– Вам нужно работать либо адвокатом, либо прокурором, – сделал вывод Дронго, – у вас хорошо получается выстраивание логических систем с учетом психотипов людей.
– Этому учат у нас на работе. Я заканчивал курсы контрразведчиков, – сообщил Баграмов.
Дронго хотел задать ему еще несколько вопросов, но к отелю подъехали сразу три автомобиля полиции. Из них высыпали люди. Первыми в холл отеля буквально вбежали Штреллер и Квернер. Дронго поднялся, увидев обоих, шагнул к ним. Было уже около десяти часов.
– Доброе утро, – кивнул Дронго. – Кажется, вы уже получили результаты экспертизы?
– Да, мы проверили нож, – сообщил Квернер; он был явно в настроении. – Теперь почти не осталось никаких сомнений. Волосы принадлежат молодому мужчине лет тридцати и не могли принадлежать погибшему. У нас осталось только двое подозреваемых: помощник погибшего Руслан Алтуев и сотрудник компании Давид Модзманишвили. Остается только сличить их волосы с найденными на рукоятке ножа. Не обязательно даже проводить экспертизу ДНК, все можно будет установить в течение часа. И мы сразу сообщим вам имя убийцы. Теперь у нас уже нет никаких сомнений.
Глава 16
Дронго оглянулся на Баграмова. Тот медленно поднимался со своего места, блеснул лысый череп. Ему под сорок, подумал Дронго, послу явно за сорок, Яцунскому тоже. Фаркаш? Нет, он тоже не подходит. Ему, возможно, даже под пятьдесят, и он красит волосы. Кто еще остается? Пять женщин. Волосы были мужские, значит, женщины отпадают. Итак, осталось двое подозреваемых. Он посмотрел в глубь зала. Руслан все еще беседовал с Амалией. Давида нигде не было – очевидно, он закончил завтракать и поднялся к себе в номер.
Руслан Алтуев, молодой помощник Галимова. Тут важно, что он бывший спортсмен. Кажется, боксер. Такой мог рискнуть и подойти с ножом к своему боссу. Тем более что у него был более чем убедительный повод для убийства. Он любит молодую женщину, к которой пристает ее руководитель. И не просто пристает. Мало того что он добивается подобных услуг ото всех молодых женщин, которых принимает на работу, так еще и совращает их, устраивая показательные сеансы секса в своем кабинете. Вероника сказала, что он явно ждал, когда войдет Амалия. Судя по поведению Галимова, это было вполне в его характере. Очевидно, его раздражало, что собственная секретарша отказывается встречаться с ним уже после того, как они успели «пообщаться». Возможно, он и не предполагал, что ее другом стал его собственный помощник. Иначе не стал бы привозить обоих в Вену, где, возможно, собирался использовать Амалию вместо Златы, которую не привез из-за активного противодействия Инны Яцунской. Все эти «маневры», конечно, глубоко оскорбляли Руслана. К тому же Амалия уже ждала ребенка, и Руслан имел все основания не доверять Галимову. Стоп, стоп. Руслан в разговоре с Давидом очень интересовался, какой именно столик будет у них в зале ресторана. Зачем он об этом спрашивал? Для чего ему нужна была подобная информация? Предположим, что это сделал Руслан. Догадавшись, что Галимов увел вниз Веронику Вурцель специально для интимной встречи, Руслан просто пришел в ярость. Тем более что он точно знал, чем кончаются подобные «встречи». И, достав нож, спустился вниз, чтобы разобраться с негодяем.
Правдоподобная версия? Вполне. И в нее даже укладывается беспокойство Амалии насчет своего друга. Возможно, слова «он там» были совсем не про ребенка. Понятно, что ребенок «там» и никуда не денется. Это могло относиться и к убитому Галимову. Теперь дальше. Руслан – спортсмен и мог решиться напасть. Он моложе лет на десять-пятнадцать, у него лучше реакция. Все совпадает. Какие детали кажутся не очень убедительными? Первая – где он взял нож? Тем более хорошо заточенный стилет. Или он ходит с ножом, как горцы, когда они в национальном костюме? Конечно, у него не могло быть с собой ножа. Вот этот момент действительно очень спорный. Вторая деталь. Нож бросили под столик. Тоже не похоже на реакцию разгневанного молодого человека, оскорбленного в своих лучших чувствах. Он выбросил бы нож прямо на пол у тела и не стал бы выносить его из туалета. Наконец, третья деталь, на которую нужно обратить внимание. Откуда Руслан мог точно знать, где именно будет его босс? Ведь тот мог пойти куда угодно. А Руслана не было рядом, когда там была фройляйн Вурцель. Три неясных момента. Очень много для предъявления такого серьезного обвинения, как убийство.
Теперь – Давид Модзманишвили. Понятно, что деньги всегда главная и движущая причина любого серьезного преступления. Давид нарушал правила компании и вложил деньги в какую-то авантюру Фаркаша. В результате венгр оказался должен два миллиона долларов компании Галимова, и среди этих денег есть и деньги Давида. Он сказал, что вложил все, что у него было. Возможно, даже сказал правду. Для него смерть Анвара Галимова была жизненно важна.
Он позвонил Фаркашу и вызвал его в Вену. Именно он пытался убедить Фаркаша любым способом договориться с Галимовым, волновался больше всего. И произнес роковую фразу о том, что нужно либо застрелиться, либо убить Галимова. Кажется, Руслан говорил, что Давид ненавидит Галимова, считая его «везунчиком». И он сам подтвердил это, беседуя с Дронго. Конечно, он не мог любить Галимова, считая, что тот выбился из «грязи в князи», да еще так удачно женился на женщине, которой изменял направо и налево. Все правильно. Давид сам организовывал столик, он мог узнать про туалет и подсказать Веронике, где им лучше встречаться. А потом назначить встречу во второй раз именно там. Спуститься вниз, нанести точный удар и выйти, выбросив нож под столик. Возможно, он так и поступил. Но в любом случае это был риск. Яцунский мог не согласиться на условия Фаркаша после смерти Галимова. Давид не мог гарантировать себе лояльность Яцунского, который будет не очень сильным президентом, учитывая, что контрольный пакет акций компании находится в руках двух родственниц – Айши Галимовой и Рахили Набатовой. Тогда зачем Давиду такие неприятности? Уже не говоря о том, что он явно не мог быть уверен в лояльности Фаркаша, который выдал его при первом же допросе.
