Алистер Маклин - К югу от мыса Ява
— Достаточно продуманный, — не согласился Николсон. — Они обнаружили наши шлюпки и по вспышке карабина знают теперь, где прячемся мы. Выяснение этого могло стоить им массу времени и нескольких жизней, высадись они сразу. По большому счету, их интересовали шлюпки, а не мы. Если они лишат нас возможности выбраться с острова, мы окажемся в западне, и они нас возьмут в любое удобное для них время — на досуге, например, или при свете дня.
— Боюсь, вы правы, — медленно проговорил Файндхорн. — Шлюпки для них важнее. Полагаете, их потопят с субмарины? В таком случае мы не сможем им помешать.
— Не с субмарины, — покачал головой Николсон. — Шлюпок они не видят, и вся ночь у них уйдет на пальбу по ним наугад — нужно, как минимум, сто удачных попаданий. Гораздо заманчивее выглядит десант — распороть днища и пробить воздушные ящики или же просто взять шлюпки на буксир, либо — увести их на веслах.
— Но… как они попадут на берег? — спросил Вэньер.
— Если надо, поплывут, — большинство субмарин оснащено складными или надувными лодками. Для действий в прибрежных водах они довольно эффективны.
Несколько минут никто не произносил ни слова. Маленький Питер что-то бормотал во сне, а Сайрен с его людьми неслышно шептались в дальнем углу пещеры. Затем раздалось покашливание Уиллоуби, пытавшегося привлечь к себе внимание.
— Мне пришла в голову мысль. Николсон улыбнулся в темноте.
— Будьте осторожны, Уилли.
— «Не терпит низменная зависть достоинств, ей непостижимых», — надменно проговорил Уиллоуби. — Мой план прост, как и все истинно гениальное. Давайте уплывем.
— Блестяще, — с едким сарказмом проговорил Николсон. — С обмотанными веслами при лунном свете. И далеко мы, по-вашему, уйдем?
— Тьфу-ты! Не надо меня недооценивать. Конечно, мы включим двигатели! Дайте мне час на выхлопную трубу и дефлекторы, и я гарантирую, что в ста футах от шлюпки двигателя не будет слышно. Да даже если нас и услышат, — вы хоть понимаете, насколько трудно определить направление движения в ночи по едва уловимому шуму? Свобода зовет, джентльмены. Давайте без проволочек.
— Уилли, — мягко произнес Николсон, — у меня для вас новости. Человеческое ухо создано не для определения направления движения, и японцы на него полагаться не будут. У них есть гидрофоны — очень чувствительные, и им наплевать, заглушили вы выхлопную трубу или нет, им вполне достаточно исходящих от гребного винта колебаний.
— Ну и черт с ними, — горячо сказал Уиллоуби. — Не будем отчаиваться. Уиллоуби придумает что-нибудь еще.
— Не сомневаюсь, — добродушно сказал Николсон. — Не забудьте только, что северо-восточный муссон продлится еще пару месяцев и было бы хорошо, если бы… Вниз все, вниз!
Первые пули глухо вспахали землю вокруг, с визгом рикошетируя от камней и угрожающе посвистывая над головой. На палубе значительно приблизившейся к берегу субмарины открыли заградительный огонь, и казалось, что, по крайней мере, дюжина автоматов и, как минимум, два пулемета заговорили одновременно. На борту весьма точно засекли вспышку карабина: стрельба велась скученно.
— Кто-нибудь ранен? Никого не задело? — Низкий хриплый голос капитана едва был слышен в грохоте стрельбы.
Реакции не последовало, и Николсон ответил за всех:
— Не думаю, сэр. В тот момент я был единственным в зоне видимости.
— Уже хорошо. Но пока никакого ответного огня, — предупредил Файндхорн. — Особых причин подставлять головы под пули нет. — Он с явным облегчением понизил голос: — Мистер Николсон, это окончательно сбивает меня с толку. Истребители нас не тронули, когда мы покидали «Вирому», подводная лодка не пыталась нас потопить, и даже гидроплан оставил нас в покое после пальбы на субмарине. Теперь же они что есть мочи стараются превратить нас в кучу дуршлагов. Никак я не возьму этого в толк.
— Я тоже, — признался Николсон. Он невольно поморщился, услышав свист пролетевшей над головой пули. — Мы не можем сидеть здесь, игнорируя опасность, сэр. Это отвлекающий огонь для атаки на шлюпки. В противном случае стрельба бессмысленна.
Файндхорн тягостно кивнул:
— Что вы хотите предпринять! Боюсь, я буду для вас мертвым грузом.
— Пока что вы еще не мертвы, — мрачно проговорил Николсон. — Разрешите взять нескольких людей и спуститься на берег, сэр. Мы должны остановить их.
— Знаю, знаю… Удачи, дружище.
Через несколько мгновений Николсон и еще шесть человек перекатились через кряжистый вал, тут Николсон прошептал что-то на ухо Вэньеру, подхватил под руку генерала и возвратился с ним к восточной бровке пещеры. Они опустились на землю, вглядываясь в темноту. Николсон приблизил губы к уху генерала:
— Запомните — только наповал.
И лишь почувствовал, как Фарнхольм кивнул во мраке.
Ждать долго не пришлось. Через секунд пятнадцать они услышали первый, едва уловимый осторожный шорох и следом — резкий, хриплый оклик Файндхорна. В ответ, однако, раздался еще один зловещий шорох, а затем — сбивчивая дробь ботинок. В то же мгновение Николсон включил фонарь, вырвавший из темноты три бегущих силуэта с поднятыми руками, и тут же раздался треск автоматического карабина Фарнхольма. Донесся звук падающих тел, после чего тьма и безмолвие вновь слились воедино.
— Черт! Совсем забыл про этих. — Николсон уже полз к пещере, закрыв ладонью луч фонаря. Он ненадолго осветил мертвых. — Два топорика из шлюпки номер два, сэр. В ближнем бою они орудуют ими, как никто. — Он направил луч фонаря в другой конец пещеры. Сайрен по-прежнему сидел там с невозмутимым выражением лица. Николсон знал, что Сайрен был виновен, виновен, как сам грех; это он послал троих своих людей помахать томагавками, а сам остался в безопасной тени.
— Идите сюда, Сайрен. — Голос старшего помощника был сродни выражению лица Сайрена. — Остальные не доставят неприятностей, сэр.
Сайрен поднялся на ноги, сделал несколько шагов вперед и упал как подкошенный, получив от Николсона яростный удар рукояткой морского «кольта» в ухо. Сила удара была достаточной, чтобы проломить череп, о чем и оповестил характерный хруст. Не успел Сайрен рухнуть на землю, как Николсон уже спешил к шлюпкам, ощущая дыхание генерала за спиной.
За тридцать ярдов от бухты они услышали резкий шквал выстрелов, а затем крики боли, ругань и возбужденные вопли; затем еще один огневой град, звуки ударов и борьбы и бултыханье в воде неистово сражавшихся людей. В десяти ярдах от моря Николсон, не сбавляя бега, включил на ходу фонарь, увидел дерущихся на мелководье вокруг шлюпок и прямо перед собой спину офицера, занесшего меч над головой упавшего Маккиннона. Старший помощник одним прыжком покрыл требуемое расстояние, обхватил японца сзади за горло, одновременно выстрелив ему в спину из пистолета. И снова взметнулся луч фонаря, остановившись ненадолго на Уолтерсе и японском матросе, яростно молотивших друг друга, разбрасывая вокруг брызги и перекатываясь в помутневшей воде. Здесь ничего сделать было нельзя — слишком велика была опасность попасть в своего. Луч снова поднялся и тут же замер.
Одна из шлюпок прочно села на мель, развернувшись почти параллельно берегу. Два японских матроса по колено в воде возились у кормы. Один из них, ссутулившись, нагнул голову, второй стоял прямо, занеся правую руку за голову. Несколько долгих секунд они были как бы парализованы бившим в глаза светом, затем ссутулившийся выпрямился, что-то выхватив из поясной сумки, а второй бросился вперед, выпрастывая вверх занесенную за голову руку. Николсон, резко поднимая «кольт», решил, что опоздал. Но опоздали и японцы: их остановил треск карабина Фарнхольма и они с тяжеловесной неторопливостью стали клониться вперед, поворачиваясь на налитых свинцом ногах. Один плашмя рухнул в воду, другой, грузно перевалившись через планшир шлюпки, упал на ее кормовые шкоты с глухим стуком, за которым моментально последовал грохот гранаты, разорвавшейся в его руке.
После яркой вспышки взрыва темнота словно уплотнилась.
Николсон решился на еще один короткий обзор с фонарем и щелкнул выключателем. Все его люди были на ногах, враги же перестали быть врагами, спокойно лежа на отмели. У них с самого начала почти не было шансов выжить: полагая, что команда «Виромы» оградительным огнем, они совсем не ожидали внезапной атаки в самый неблагоприятный для нее момент — во время высадки в воду с резиновых лодок.
— Кто-нибудь ранен? — Николсон старался говорить тихо.
— Уолтерс, сэр, — по примеру старшего помощника почти неслышно ответил Вэньер. — И довольно тяжело, думаю.
— Дайте-ка взглянуть. — Николсон подошел к Вэньеру, прикрыв ладонью включенный фонарь. Четвертый помощник осторожно держал левое запястье Уолтерса с кровавой зияющей раной. Вэньер уже успел стянуть руку Уолтерса жгутом из носового платка, и ярко-красная кровь теперь очень медленно скапливалась в ране. Николсон потушил фонарь.
