Чингиз Абдуллаев - В ожидании апокалипсиса
Она опять улыбнулась, демонстрируя целый ряд великолепных белых зубов.
— На этаже или внизу?
— Простите, — понял он ее улыбку, — нет, конечно. Идемте со мной. Я оставлю зонтик.
Дронго достал магнитную карточку и, пропустив Лону вперед, пошел за ней. Она была довольно высокая, отметил он с удивлением, почти метр восемьдесят, не меньше. Вставив карточку, он открыл дверь.
— Пожалуйста.
В номере все было убрано. Лона прошла в глубь комнаты, усаживаясь в кресло. Пальто было не застегнуто, и он увидел ее красное платье и безупречную линию ног.
— Я жду, — немного насмешливо сказала она.
— Да, да, одну минуту. — Дронго непонятно почему суетился и казался себе маленьким и жалким одновременно. Положил зонтик в шкаф и прошел в ванную комнату.
Когда он вышел, Лона стояла у окна, глядя на величественное здание отеля «Шератон».
— У вас красивый вид, — заметила она, не оборачиваясь.
В пальто ему было жарко и душно.
— Мы идем? — спокойно обернулась к нему гостья.
— Разумеется. — Он вновь засуетился, пропуская ее вперед. На этот раз, проходя мимо него, она насмешливо хмыкнула. Он безропотно вынес и это.
Почти за десять лет своей карьеры в ООН и разведке он встречал много женщин, но лишь с двумя из них был близок. Натали Брэй и Мария Грот. Обе были убиты, и Дронго дал себе слово никогда больше не увлекаться во время служебных командировок, словно решив прервать кровавую закономерность этих интимных встреч. Ему казалось, что по какой-то неведомой ему высшей логике они отдают свои жизни за него. А он не хотел принимать подобных жертв.
И вот теперь Лона прошла совсем рядом, явно посмеиваясь над ним, а он, сцепив зубы, двинулся за ней, словно ничего не произошло.
В лифте они молчали. Спустившись по эскалатору на улицу, она мягко напомнила:
— У меня в вашем гараже стоит машина. Взять ее?
— Не нужно, — махнул он рукой, — пообедаем где-нибудь в центре.
Они неспешно шли по Бродвею. Напротив отеля шел мюзикл «Кошки», и здание театра полыхало в неоновых огнях рекламы.
— Какую кухню вы любите? — спросил он у спутницы.
На улице настроение у нее переменилось. Она стала какой-то задумчивой и немного грустной.
— Мне все равно, — ответила Лона, не глядя в его сторону.
Дронго поймал такси и повез ее в ночной греческий ресторан. За столиком после долгого молчания Лона, взглянув на него, прошептала:
— Что с вами происходит?
Он понял вопрос и не пытался притворяться. Почему-то сегодня ему хотелось быть искренним.
— Знаете, Лона, — он положил руку на ее ладонь, — у меня в жизни были две женщины. Одну я любил, другую… — он колебался, — она мне нравилась. И обе погибли. Согласитесь, в этом есть нечто мистическое. Может, мое появление приносит смерть. Во всяком случае, я боюсь экспериментировать третий раз подряд.
Она понимающе смотрела ему в глаза.
— Только эта причина? — спросила Лона. — А я уже думала Бог знает что.
— Не нужно, — Дронго не убирал руку, — просто очень больно терять своих друзей.
Она вдруг быстро высвободила руку.
— Да, — тихо произнесла Лона, — Эльдар говорил мне, что вы были одним из лучших экспертов ООН. Вы, кажется, работали в США несколько лет назад?
— Совсем немного, — неохотно признался он, — и тогда у меня была роковая встреча с женщиной. Только на этот раз наоборот. Она пыталась меня убить.
— И… чем это закончилось?
— Я получил несколько пуль в спину, но выжил, а женщина исчезла. Кстати, по-моему, «Интерпол» ищет ее до сих пор.
— С тех пор вы вообще не любите женщин?
— Не нужно так говорить. Вы мне, например, сразу понравились.
— Я это почувствовала, когда вчера вы не позволили мне подняться с вами. А сегодня выставили за дверь. Своеобразное проявление вашей симпатии, — засмеялась Лона.
Ее мгновенные переходы от печали к веселью и наоборот немного забавляли его. Она походила на капризного подростка, в котором сквозь детский облик прорывается судорожная угловатость сформировавшегося человека.
Потом они пили вино и еще долго сидели в этом ресторане. Возвращались вновь на такси. Две выпитые бутылки непривычно ударили в голову, и оба были немного пьяны. В лифте они обменивались громкими шутливыми замечаниями. Но едва попав к нему, снова замолчали, как будто гостиничный номер обладал удивительным свойством отрезвления. Она держалась как-то скованно, перейдя на шепот, словно ее могли услышать соседи. Дронго налил ей содовой, их руки соприкоснулись. Чувствуя, что не в силах больше подавлять свои чувства, он шагнул к ней.
Целовалась Лона так, словно где-то постигла целую науку сложного ритуального действа. А в постели была просто изумительна. Он впервые полностью отдался своим чувствам, забыв обо всем на свете, словно в эту ночь в мире существовали только гостиничный номер «Холидей Инн» и они двое. Немного удивляло и даже возбуждало, что за целую ночь она ни разу даже не застонала, и лишь в минуты наивысшего блаженства, улыбаясь, показывала свои белоснежные зубки. В ночной темноте были видны только эти зубы и белки ее глаз, что еще больше возбуждало его.
Эта ночь была настоящим пиршеством. На следующее утро Дронго признался себе, что такого в его жизни никогда не было.
Глава 7
Следующий день они провели вместе. Спустившись по Манхэттену в старый город, гуляли в парке, благо декабрьские дни года девяносто второго в Нью-Йорке были теплыми и не по-зимнему солнечными. Дронго старался не думать о предстоящем отъезде.
Утром позвонил Эльдар, пообещавший заехать за ним к вечеру, но Дронго удалось убедить приятеля в своей чрезмерной занятости. Кажется, тот поверил, хотя многозначительно хмыкнул перед тем, как положить трубку.
Была суббота, и Лоне удалось вырваться из своего комитета на весь день. Из парка на пароме они прокатились к острову Свободы, затем обедали в китайском квартале, гуляли по антикварным лавкам Сохо. Это был день, который остается потом в памяти. Вечер они провели в отеле, заказав ужин в номер. Когда рано утром Лона ушла от него, Дронго, измученный и счастливый, провалился в блаженный сон. Проснулся он только в первом часу дня.
Непрерывно звонил телефон. Он поднял трубку.
— Слушаю.
— Ты, кажется, еще спишь? — засмеялся Эльдар. — Что ты делал вчера весь день, признавайся.
— Ничего. Просто смотрел статую Свободы.
— Поэтому Лоны весь день не было на работе? — противным голосом пропел Эльдар. — Мне кажется, ты влюбился. Это так на тебя непохоже.
— Я хочу спать.
— Когда увидимся?
— Ничего не соображаю. Позвони позже.
— Серьезно? Ты же скоро улетаешь. Давай сегодня вечером посидим где-нибудь в ресторане.
Дронго вспомнил, что договаривался сегодня встретиться с Лоной.
— Завтра, — решительно ответил он.
— Когда у тебя самолет? — Поняв все, Эльдар не стал настаивать.
— В четыре часа дня, во вторник. Мы еще завтра успеем посидеть в ресторане.
— Отлично. Тогда завтра в семь часов вечера встречаемся в твоей гостинице. У тебя много вещей?
— Один чемодан.
— Я сам отвезу тебя в аэропорт. Такси не заказывай. До свидания.
Эльдар положил трубку.
Заснуть уже было невозможно. Он еще немного полежал в постели, после чего, вскочив, пошел под душ. Вернувшись, посмотрел на часы. Лона, наверное, еще спит. Поколебавшись немного, Дронго поднял трубку.
Заспанный голос ответил не сразу.
— Я слушаю, — отозвалась наконец Лона.
— Доброе утро.
— Господи, я только недавно заснула. Который сейчас час?
— Уже полдень.
— Как интересно. Я считала, что заснула полчаса назад. А ты, видимо, давно проснулся?
— Меня разбудил Эльдар.
— Что ему нужно?
— Хочет со мной поужинать.
— Ты ему отказал?
— Конечно. Мы ведь договорились. Лона промолчала.
— Что-нибудь случилось? — спросил он через несколько секунд.
— Я, кажется, по тебе соскучилась.
— Это легко исправить. Мне нужно только одеться и приехать к тебе.
— Сколько это займет времени?
— Сорок минут.
— Много, — вздохнула Лона.
— Тогда двадцать. Я приеду голый. Она засмеялась.
— Значит, решено. Если приедешь голый, я открою дверь, если в одежде — ни за что.
— Засекай время. — Он бросил трубку. Дронго быстро оделся и почти сразу поймал такси. Через двадцать минут он был у ее дома. Выйдя из лифта, быстро стащил пальто, галстук, пиджак, брюки, рубашку, оставшись в одном нижнем белье. Оставив лишь бумажник, он выбросил все остальное в мусорную корзину и позвонил в дверь.
Лона, подойдя к двери, посмотрела в глазок; он услышал ее радостно-удивленный возглас.
— Ты сошел с ума, — улыбнулась она, открыв дверь, — где твоя одежда?
— В мусорном ящике.
— Ты ненормальный маньяк. — Хозяйка втащила его в квартиру и, выбежав в коридор, поспешила к лифту. Вернулась она с измятой одеждой.
— Кто будет гладить все это? — Лона швырнула его вещи на пол.
