Роберт Ладлэм - Зов Халидона
Именно это и хотел услышать водитель. Он поехал через Трафальгар, затем на юг по Леди Масгрейв, потом — по дороге Старой Надежды. Он превозносил экономические достижения Нового Кингстона, сравнивал планы его развития с подвигами олимпийцев. Он трепался безостановочно на местном жаргоне, вставляя непереводимые словечки, ив его изложении «эти большие американские миллионы» превращали буйство тропиков и неудержимую человеческую деятельность — две главные достопримечательности Кингстона — в некое подобие карибской финансовой Мекки. Было ясно, что миллионы легко могли оказаться французскими, английскими или немецкими — в зависимости от акцента, с которым говорил ехавший в машине пассажир.
Но все это не имело значения. Шофер сообразил, что пассажир его не слушает. Внимание Маколифа привлекала ситуация на дороге, которую он наблюдал в зеркало заднего обзора.
Он кое-что обнаружил.
Зеленый «шевроле», относительно новый. Он следовал за ними, соблюдая дистанцию в две-три машины. Как только такси поворачивало или обгоняло кого-то, «шевроле» делал то же самое.
Водитель тоже заметил.
— У вас проблемы, чел? Врать не было смысла.
— Не знаю еще.
— Я знаю, чел.Эта поганая зеленая тачка ползет за нами всю дорогу. Она была на большом паркинге у «Кортле». И в ней два черных сукиных сына.
Маколиф посмотрел на водителя. То, что он сказал, живо напомнило ему слова Хэнли: двое черных забрали вещи Такера.Алекс отдавал себе отчет, что это предположение притянуто за уши, особенно в стране, где большинство населения — черные, но другого у него не было.
— Друг, ты можешь заработать двадцать долларов, — сказал он водителю, — если сделаешь две вещи.
— Только скажи, что надо, чел!
— Сначала постарайся подпустить эту зеленую каракатицу поближе, чтобы я смог разглядеть ее номер, а потом оторвись от них. Сможешь?
— Гляди!
Ямаец крутанул руль, уходя на правую полосу и едва не врезавшись в проходящий автобус, а затем снова выскочил налево, пристроившись за «фольксвагеном». Маколиф извернулся на своем сиденье, прижимаясь лбом к заднему стеклу. Зеленый «шевроле» скопировал их маневр и вновь остался на расстоянии двух машин позади. Внезапно водитель резко газанул, обогнал «фольксваген» и на желтый свет выскочил на перекресток, где свернул налево. За стеклом мелькнула табличка с названием улицы и пониже — большой щит с надписью:
ТОРРИНГТОН-РОУД
ВЪЕЗД
В МЕМОРИАЛЬНЫЙ ПАРК ГЕОРГА VI
— Я учился на гонках, чел, — прокричал, перекрывая рев мотора, шофер. — Зеленый сукин сын заторчал на светофоре. Здесь он пролетел. Теперь смотри внимательно, чел!
Такси помчалось вниз по Торрингтон-роуд, дважды выскочив на встречную полосу и обогнав по три машины сразу, и влетело в широкие ворота парка. Водитель резко ударил по тормозам, развернулся и не спеша поехал в обратном направлении.
— Ты их точно поймаешь, чел, — радовался ямаец, вливаясь в поток автомобилей, покидавших парк.
Через несколько секунд на встречной полосе показался зеленый «шевроле», отчаянно лавирующий между машинами.
Наконец Маколиф понял, как хитро поступил таксист. Наступило время первых забегов на ипподроме: мемориальный парк короля Георга VI — центр королевского вида спорта. Играющий Кингстон направлялся на скачки.
Алекс записал номер; можно было и не прятаться, потому что двое черных в «шевроле» ухом не повели, проезжая в футе от машины, за которой они так старательно гнались.
— Вот сучьи дети, теперь поедут вокруг, — рассмеялся шофер. — Тупые черные сучьи дети!.. Куда хотите, чел? Времени уйма. Им нас не поймать.
Маколиф улыбнулся. У него даже мелькнула мысль, не отмечены ли в каком-нибудь кондуите Холкрофта таланты этого ямайца?
— Вы только что заработали еще пять долларов. Отвезите меня на угол Куин и Ганновер-стрит, пожалуйста. Теперь нет смысла терять время.
— Хэй, чел! Заказывайте всегда меня в Кингстоне. Я сделаю все, что вы скажете. Я не задаю лишних вопросов, чел.
Алекс взглянул на грязную пластиковую карточку на приборной панели.
— Но это же не частное такси... Родни.
— Вы договариваетесь со мной, чел. Я договариваюсь с шефом. — В зеркальце заднего обзора мелькнула белозубая улыбка.
— Я подумаю. А телефон есть?
Водитель выудил откуда-то визитную карточку непомерно большого формата и протянул ее Алексу. Это была карточка компании, владеющей такси, наподобие тех, что обычно лежат в отелях и барах. Имя шофера — Родни — было написано чернилами детским почерком печатными буквами в углу.
— Вы звоните в компанию, чел, и говорите, что вам нужен Родни. Только Родни, чел. Мне быстро сообщат. Там всегда знают, где Родни. Я работаю у отелей и в Палисадосе. Я приеду быстро.
— А если я не захочу называть мое имя?
— Никаких имен, чел, — перебил его ямаец, снова сверкнув зубами в зеркале. — У меня дырявая память на имена. Я и знать-то его не хочу, чел. Вы скажете по телефону, что вы тот парень со скачек, и назовете место. Я вас разыщу.
Родни прибавил газу, они миновали Норт-стрит, повернули налево по Дюк, повернули на юг мимо «Гордон-Хауса», гигантского нового корпуса правительственных учреждений Кингстона.
Очутившись на тротуаре, Маколиф одернул пиджак, поправил галстук, стараясь походить на обычного белого бизнесмена, разыскивающего нужный ему подъезд. Магазин Таллона не был указан ни в одном телефонном справочнике. Холкрофт только сказал, что он расположен за правительственным комплексом, значит — за Куин-стрит, но не уточнил, где именно.
Во время поисков этого рыбного магазина он уже автоматически фиксировал прохожих на тротуаре, переходящих улицу, автомобили, движущиеся, на его взгляд, медленнее других. Через несколько минут он уже вполне ощутил себя в подзабытом капкане страха: ему казалось, что кто-то невидимый не спускает с него глаз.
Он дошел до Куин-стрит и с последними пешеходами успел пересечь ее уже на желтый свет. На тротуаре он резко обернулся, разглядывая тех, кто остался на противоположной стороне.
Оранжевое солнце висело низко над горизонтом, превратив улицу, тянущуюся от парка Виктории, в коридор ослепительного света. По бокам, от зданий и высоких деревьев, ложились глубокие, резкие тени. Автомобили, мчащиеся на запад и на восток, мешали как следует рассмотреть то, что происходило по углам улицы.
Углы.
Он ничего не смог определить. Поэтому просто пошел вдоль квартала.
Сначала он увидел вывеску. Грязноватая, с потеками, она не обновлялась уже долгие месяцы, если не годы.
ТАЛЛОН
ОТЛИЧНАЯ РЫБА И МЕСТНЫЕ ДЕЛИКАТЕСЫ
АЛЛЕЯ КУИН, 311, ДЮК-СТРИТ — 1 КВАРТАЛ НА ЗАПАД
Квартал он прошел. В десяти футах начиналась аллея Куин — за ажурной решеткой, увитой тропическими растениями. Выложенный булыжником тротуар не вел к соседней улице: это был тупик, темный закуток, весьма напоминающий аналогичные укромные улочки Парижа, Рима или Гринвич-Виллидж. Несмотря на то, что располагалась она в оживленном торговом районе, на ней лежал ярко выраженный отпечаток частного владения: только для своих, ключи обязательны, проход закрыт. Единственное, чего здесь не хватало, подумал Алекс, так это ворот.
В Париже, Риме и Гринвич-Виллидж в таких аллеях располагаются лучшие в мире рестораны, вход в которые недоступен простым смертным.
В Сайгоне, Макао и Гонконге в таких аллеях за деньги можно получить все что угодно.
В Кингстоне эта аллея приютила человека, страдающего артритом, который работает на британскую разведку.
Аллея Куин была не более пятидесяти футов длиной. По правую сторону располагался книжный магазин, ярко освещенные витрины которого предлагали продукцию от академических изданий в дорогих переплетах до порнографических комиксов. Слева был «Таллон».
Алекс живо представил себе ряды ящиков с большеглазыми рыбинами, пересыпанными колотым льдом, и мужчин в грязно-белых фартуках, снующих за прилавком и спорящих с покупателями.
Колотый лед действительно был в витрине. Так же как и рыбины с остекленевшими глазами. Но Алекса поразило другое: невероятное разнообразие морской экзотики — каракатицы, осьминоги, крабы, черепахи, даже акулы... И все оформлено с большим вкусом.
Да, «Таллон» — это не рыбный рынок.
И, как бы подтверждая его мысли, из магазина вышел шофер в ливрее с фирменным пакетом, наполненным, Алекс был уверен, мелким льдом для сохранения свежести продуктов.
Алекс с трудом открыл тяжелые двойные двери. Чистые, без единого пятнышка, прилавки. Свежие опилки на полу. Двое приказчиков; именно приказчиков, а не продавцов, облаченных в длинные, в сине-белую полоску, фартуки из дорогой ткани. Весы за стеклом в хромированных рамах, сияющие начищенной бронзой. Вдоль стен — художественно подсвеченные полки с сотнями деликатесов со всех концов света.
