Чингиз Абдуллаев - Год обезьяны
— Помните, я спрашивал вас о следователе Артеме Пармузине, который погиб десять лет назад?
— Да, помню.
— Мне нужен адрес его семьи. Я хотел заехать к его жене и детям. У него остались двое детей, надо бы их навестить.
Мелентьев молчал.
— Вы с ним так близко дружили? — наконец уточнил он.
— Мы даже работали с ним вместе, — не стал лгать Муслим, — и поэтому я решил попросить вас о такой помощи.
— Хорошо, — сразу согласился следователь, — я вам обязательно помогу. Оставьте ваш телефон, я вам сейчас перезвоню. У нас должен быть его адрес. Недавно городской прокурор вручал им памятные подарки. Я прямо сейчас вам перезвоню.
Он узнал номер телефона Сергея и продиктовал его следователю.
— Он сейчас перезвонит, — сказал Муслим, — а в пять часов нам нужно быть на Мойке. Ты знаешь, где там находится ресторан «Юсупов»?
— Знаю, конечно, — улыбнулся Сергей.
— Как странно, что в честь убийцы назван ресторан, — задумчиво заметил Муслим. — Прошло почти сто лет, а в этом городе по-прежнему с ненавистью вспоминают Распутина. И именем его убийцы назвали ресторан. Какая парадоксальная человеческая память.
— Распутин был воплощением всего самого худшего, что было в царском режиме, — заметил Сергей. — Николая презирали, а его жену просто ненавидели. А Распутин считался как бы их клевретом. Но в России царская власть — это всегда немного от Бога, как и вообще любая власть. А вот Распутин, бывший мужик и из простого сословия, вызывал дикую ненависть. У всех. Я увлекаюсь историей, это так интересно, хотя и закончил восточный факультет.
Раздался телефонный звонок. Сергей взглянул на телефон позвонившего и сразу передал аппарат сидевшему рядом Сафарову.
— Они живут за городом, в Колпине, — сообщил Мелентьев, — переехали туда сразу после смерти мужа.
— Понятно, — помрачнел Муслим. — Они раньше жили где-то в центре города. Наверно, им пришлось продать квартиру и уехать туда. Далеко это от центра города?
— Довольно далеко. Но не все так плохо, как вы думаете. Ей помогли устроиться. Она сейчас работает директором школы, оба мальчика учатся в ее школе. И государство выплачивает им пенсию по случаю смерти отца.
— Вы можете дать их адрес и телефон? — попросил Муслим.
— Конечно. — Мелентьев продиктовал адрес и номер телефона. Затем, не удержавшись, добавил: — Это очень хорошо, что вы хотите их навестить. Им наверняка будет приятно, что приехал человек, когда-то работавший с их отцом. У вас есть ко мне какие-нибудь еще пожелания?
— Нет. Но я хотел бы обратить ваше внимание на расположение комнат в квартире погибшего. Там своеобразная круговая система.
— Я видел, — ответил Вячеслав Евгеньевич, — ну и что?
— Но вход в квартиру только один, — напомнил Муслим. — Это значит, что убийца, войдя в дом, так или иначе сразу проходил в гостиную, если это не кухарка. Ведь кухня находится в противоположной от гостиной стороне. И туда можно попасть, либо пройдя через кабинет из спальни, либо выйдя из гостиной.
— Я это все знаю. Зачем вы мне это говорите?
— Убийцей не могла быть Наталья Фролова, — сообщил Муслим. — Она вошла в гостиную и сразу оттуда убежала. Она бы не стала проходить через кухню, чтобы войти с другой стороны в гостиную. Но кто-то мог воспользоваться именно этим ходом.
— Тогда скажите — кто? — сразу спросил Мелентьев. — Легче всего строить умозрительные заключения. Хотя ваша версия заслуживает внимания. Я тоже об этом подумал. Но никто не обвиняет Фролову в убийстве. Это родственники вашего дипломата считают, что я ее выгораживаю. На самом деле я как раз придерживаюсь конкретных фактов.
— А если там был еще кто-нибудь?
— Пока мы этого не смогли выяснить, — ответил Мелентьев, — но мы работаем.
— На Лиговском проспекте есть несколько камер, — напомнил Муслим, — нужно проверить их записи.
— Мы уже проверяем, — сухо сообщил Вячеслав Евгеньевич. — Но как нам определить, кто и в какую квартиру поднимался? Как можно определить по человеку, входившему в подъезд, к кому именно он идет? И учтите, что в этом подъезде было два входа. Второй со двора. Именно оттуда вошла в дом Наталья Фролова, покинув машину своей матери. А во дворе никаких камер не было. Если не считать бдительной соседки, живущей на первом этаже.
— И все-таки нужно искать, — не мог успокоиться Муслим.
— Чем мы и занимаемся, — подвел итог Мелентьев. — До свидания, господин Сафаров.
— До свидания. — Он вернул телефон Сергею. — До Колпина далеко? — уточнил Муслим.
— За полтора часа точно не успеем, — взглянул на часы Сергей. — Туда и обратно, а еще вы там можете задержаться.
— Тогда поедем завтра с утра, — решил Муслим, — а сейчас давай — в наше консульство.
— Зачем? Наш генеральный консул поехал в аэропорт. Он лично оформляет все документы.
— Кто бы сомневался, — пробормотал Муслим, — и все равно поедем. Я хочу поговорить с другими сотрудниками нашего консульства. Мне важно понять, каким человеком был Фамиль Измайлов, очертить круг его возможных знакомых, интересов, пристрастий. Мне нужно понять, кто мог оказаться в тот роковой вечер в его квартире.
— Поехали, — согласился Сергей. — Но там будет только секретарь нашего консула, уборщица и наш другой атташе. Больше никого нет.
— Вполне достаточно, — решил Муслим. — Я переговорю с ними и постараюсь понять, каким человеком был погибший. Мне важны их наблюдения, их мнения. Вот если бы я попросил тебя охарактеризовать погибшего в нескольких словах, какие эпитеты ты бы выбрал? Только подумай. И без скидок на то, что его убили. Я приехал сюда как следователь, а не как его родственник.
— Необязательный, — немного подумав, сказал Сергей, — несколько поверхностный, сибарит, любил общество красивых женщин, дорогие рестораны. Правда, у него были деньги на такую жизнь.
— Что еще?
— Достаточно циничный, хотя высшая степень цинизма предполагает особую степень ума, чего о нем я бы не сказал. Умел нравиться женщинам, подать себя, к работе относился не очень добросовестно, скорее больше думал о своей возможной карьере, чем о добросовестной работе. Боюсь, что получается не очень приятный портрет. Но вы сами попросили «без скидок». А в общем, он был не самым плохим парнем. Достаточно компанейским, легко давал всем в долг, помогал, если было нужно, звонил в Баку, чтобы помочь кому-то с больницей или лекарствами. Я специально перечислил все его качества. И плохие, и хорошие. Хотя плохих было не очень много. Нормальный парень, немного избалованный и капризный. Ничего особенного, сейчас полно таких ребят вокруг.
— И все-таки поедем, поговорим, — вздохнул Муслим, — может, я узнаю что-то новое.
В консульство они приехали через пятнадцать минут. И сразу выяснили, что уборщица уже покинула здание консульства. В нем оставались Альбина и атташе. Они сразу прошли в приемную, где сидела Альбина.
— Наш гость хотел с вами переговорить, — сказал Сергей, показывая на Муслима.
— Переговорить? — удивилась она. — Со мной?
У нее были коротко остриженные волосы, обтягивающая юбка и светлая блузка. Она взглянула на гостя.
— Чаю хотите?
— Нет, — ответил Муслим, — вы хорошо знали погибшего?
Она нахмурилась. Очевидно, этот вопрос им всем задавали уже много раз.
— Мы вместе работали, — сообщила она. — Коллектив у нас небольшой, и мы все знали друг друга.
— Каким парнем он был? Вы можете дать его характеристику?
— Хорошим, — ответила Альбина, — никому плохого не делал. Всем старался помочь. У него было много поклонниц, — немного подумав, добавила она.
— Это я понимаю. А каким он был в работе?
— Он хорошо работал, но у нас было мало общих точек. Я секретарь консула, а он первый секретарь консульства. Но когда мы общались, он производил впечатление очень открытого и смелого человека.
— Как вы думаете, кто его мог ударить ножом?
— Не знаю, — ответила Альбина. — Я стараюсь даже не думать о подобных ужасах, иначе невозможно будет нормально работать.
— К нему приходила некая Фролова. Вы ее знали?
— Немного знала. Они однажды были с нами в ресторане, когда он отмечал свой день рождения. Наталья Фролова и ее родственница Виктория. Но они мне сразу не понравились.
— Почему?
— Трудно объяснить. Какие-то жеманные, немного закомплексованные. Особенно Наталья. Впрочем, нет ничего удивительно. Там, по-моему, все такие, дурная наследственность.
— Он не говорил, какие у него отношения с этой Викторией?
— Нет, не говорил. И никто не спрашивал. Он был уже взрослый человек и должен был сам решать, с кем ему дружить, а с кем не стоит водиться.
— Его кабинет находится напротив кабинета консула. Ему часто звонили женщины? Вы слышали?
