Лен Дейтон - Секретное досье
– Что ж, у всех у нас был тяжелый день, поэтому мы не… скажем… пусть кто-нибудь там снаружи запустит эти проклятые вентиляторы, а?
Кто-то выскользнул за дверь и шепотом заговорил с полицейским ВВС, стоявшим за дверью. Мы все старались услышать оба разговора разом. Белый пластмассовый шлем заглянул в дверь. Полицейский хотел убедиться, что комната с людьми без вентиляторов действительно существует. Бэттерсби заметил это движение.
– Просто принеси сюда несколько вентиляторов, сынок, хорошо? – прогремел он, затем снова повернулся к нам. – Попытаемся достичь небольшого соглашения. Надеюсь, все вы друг друга знаете. – Это был намек всем этим чисто выстиранным американцам вежливо продемонстрировать Джин свои тридцать два зуба. Я неловко поерзал в своей быстросохнущей рубашке, сбившейся под мышками.
Маленький офицер информационной службы, который показывал нам установку, подошел к доске и нарисовал круг, внутри написал «уран-235 (или плутоний)». Постучал мелом по кругу.
– Выстрелите в это пулей из урана-двести тридцать пять и получите деление атомного ядра – самоподдерживающуюся реакцию.
На правой стороне доски он написал «16 июля 1945 года».
– Именно этот принцип дал нам «Худышку». Хиросима. – Под первой датой майор написал «6 августа 1945 года». – Теперь о «Толстяке». Он разрушил Нагасаки. – Он добавил к списку 9 августа и нарисовал еще один круг. – Это, – он сделал круг очень толстым, чертя куском мела плашмя, – сделано из плутония, с полым центром, вы взрываете его. То есть пусть он взорвется сам, как лопается воздушный шар, только окружите его чем-нибудь, что дает вам возможность сформировать большой взрыв. – Он написал «крит. масса» в центре третьего круга. – Критическая масса. Понятно? – Он написал «28/29? августа 1949 года» и снова повернулся к нам. – Мы не уверены в точности даты. – Готов поспорить, Росс вам сказал бы, подумал я, и на душе у меня чуть потеплело от искупительной гордости [19] . Майор продолжал: – Мы считаем, что бомбу такого рода красные испытали в сорок девятом году. Теперь переходим к взрыву на Эниветоке.
Под другими датами он написал «1 ноября 1952 года». Нарисовал на доске еще один круг и написал внутри него «дейтерий».
– Также называется тяжелым водородом, – сказал он, постукивая по слову «дейтерий». Рядом с первым кругом он нарисовал еще два. Пропустив центральный круг, он написал «тритий». – Тритий называют также сверхтяжелым водородом. – Он постучал по нему. – Итак, что происходит при взрыве водорода? Между этими двумя происходит термоядерная реакция. Это термоядерная бомба, которая вызывает ядерную реакцию синтеза между этими двумя: тяжелым водородом и сверхтяжелым водородом. С помощью какого триггера? – Он повернулся, чтобы записать ответ в центральном круге.
Полковник сказал:
– Супер-дупер тяжелого водорода.
Человек-яйцо обернулся и затем рассмеялся, но не хотелось бы мне быть капитаном, который это сказал.
Майор провел линию, соединяющую прежнюю диаграмму с центральным кругом.
– Триггер – атомная бомба. Превращается в водородную бомбу. В более крупных бомбах мы используем другое вещество. Уран-двести тридцать пять дорог, а вот уран-двести тридцать восемь дешевле, но требует гораздо больше энергии для его детонации. Вы окружаете триггер слоем двести тридцать восьмого. – Он нарисовал диаграмму. – Но это оборачивается большим количеством радиоактивных осадков, а также высвобождением большого количества энергии. Итак, вы видите, что все эти бомбы, включая взрыв водородной бомбы красных… – Он добавил к списку «12 августа 1953 года». – Во всех этих бомбах стандартный центр в виде примитивной атомной бомбы, и называются они термоядерными бомбами с урановой оболочкой. Понятно?
Майор тыкал в воздух мелом, как студент-медик своим первым термометром.
– Теперь переходим к нашему небольшому испытанию здесь на Токве. У нас стандартная двести тридцать восьмая бомба, но тут, – он постучал по центру неизбежного круга, – тут у нас триггер совершенно нового принципа действия. Единственная задача триггера – добиться экстремальной температуры. Ясно? Предположим, что мы помещаем сюда громадный заряд тринитротолуола и получаем достаточную температуру для взрыва бомбы. Так? – Он написал «ТНТ» в центре мелового круга. – Тогда произойдет то, что мы называем «взрывчатая реакция ядерного синтеза». – Под рисунком он написал «ВР-синтез». – Мы этого не сделали, как и никто другой, – на самом деле это, вероятно, невозможно. Лаборатории практически всех маленьких стран работают над этим, потому что если они когда-нибудь этого добьются, то бомб будет хоть пруд пруди. – Он стер «ТНТ» и постучал по пустому месту. – Итак, что у нас здесь? Я вам скажу. Ничего. – Он помолчал, пока все мы изображали подобающее изумление. – Да, у нас ничего нет внутри бомбы, но вот тут у нас кое-что имеется. – Он нарисовал небольшой прямоугольник в дальнем конце доски (он умел рисовать любые фигуры, этот парень). Внутри прямоугольника он написал «МВСН». – Здесь находится механизм микровспышки сверхвысокого напряжения, который за миллионную долю микросекунды создает достаточно напряжения, чтобы запустить механизм. Итак, как вы видите, эта энергия передается в бомбу, – скрипя мелом, он начертил длинную линию, соединяющую бомбу с механизмом, – шнуром с электроразрывным соединителем. Без триггера в виде атомной бомбы не будет осадков. Это будет первая абсолютно чистая бомба. Понятно?
Майор тщательно выбрал новый кусок мела, а я украдкой бросил взгляд на часы. Было 6.10 вечера.
– Размер, – объявил майор. – Какого размера наша бомба здесь? Пятьдесят мегатонн [20] . Если говорить о площади воздействия разрушающей мощи, эта бомба сметет целый город, и «Худышка» покажется перед ней пустышкой. Мы ожидаем разрушений по типу два – то есть все горючее сгорает, а металлу и камню наносится серьезный ущерб в радиусе тридцати пяти миль.
На другом конце стола кто-то сказал:
– В диаметре.
И человек-яйцо возразил:
– Нет, в радиусе!
Говоривший негромко присвистнул. Я предположил, что офицера, «поправившего» майора, попросили это сделать, но все равно данное заявление впечатляло. Майор энергично продолжил:
– Если говорить наглядно, это означает, что бомба, взорванная в Берналило, принесет разрушения по типу два в Санта-Фе и Лос-Лунас. – Были названы города в штате Нью-Мексико рядом с Лос-Аламос, знакомые почти всем по части девочек, еды и увольнительных. Последовали новые восклицания. – Или приведем другой пример: от Сакраменто прямо до Редвуд-сити, и это включает отель «Шератон». – Шутка была частной, и кто-то ответил на нее смехом. Теперь маленький майор вовсю наслаждался своей лекцией, заставив всех проснуться и все такое. – Ради наших гостей приведу еще один наглядный пример. Представьте себе разрушение по типу два от Саутенда до Рединга. – Он произнес «Ридинг». Посмотрел на меня и сказал: – Если вам все равно, то я буду оперировать расстоянием от Санта-Фе до Лос-Лунас.
Маленький майор на миллионную долю микросекунды улыбнулся мне и сказал:
– Да… сэр, нам пришлось выбрать для этой малышки атолл приличного размера. Не каждый день мы совершаем увеселительные поездки отсюда к месту старта. Понятно?
Я ответил, что мне понятно.
Затем Бэттерсби встал, а маленький майор собрал свои записи, закурил дешевую сигару и сел. В комнату тем временем вошел лейтенант военной полиции с маленьким пульверизатором и, побрызгав водой на доску, тщательно ее вытер. Другие офицеры рассказывали о методах обнаружения, с помощью которых оценивают размер и место взрывов, и о том, как они собираются блокировать русские средства обнаружения, например радары, определяющие изменения электрического заряда в ионосфере, и записывающие барометры, которые регистрируют воздушные и звуковые волны и выдают микробарографы, и радиосигналы, которые принимаются из высвобожденной энергетики радиоизлучения во время взрыва. Стандартная и наиболее надежная система обнаружения, анализирующая остаток радиоактивных осадков, чтобы определить вещества, из которых была создана бомба, в данном случае в расчет не бралась, поскольку эта бомба должна была быть «чистой».
Бэттерсби рассказал нам о структуре мер безопасности, ступенчатых приказах, возможных датах испытания и показал несколько красивых диаграмм. Затем собравшиеся разбились на маленькие группы. Мне достался Скакун Хендерсон, лейтенант Долобовски и Джин, а Долби объединился для секретного совещания с помощником Бэттерсби. Скакун сказал, что мы с таким же успехом можем пойти к нему, где вентиляторы работают нормально и есть бутылка скотча. Несколько усердных участников на другом конце стола уничтожали заметки, сделанные ими, поджигая их спичками господ «Падежная крыша».
Скакун жил в комфортабельной маленькой комнатке в ближайшей к морю секции лагеря. В металлическом шкафу висела его форма, а старый кондиционер стоял на подоконнике и молотил, охлаждая воздух. На армейском столе лежали несколько книг: немецкая грамматика, «Испытание муками» Кэрила Чессмена, два вестерна в бумажных обложках, руководство по установке печей и «Столетие непристойного рассказа». На подоконнике выстроились бутылка скотча, джин, несколько разных смесей, стакан с дюжиной заточенных карандашей и электробритва.
