Юрий Горюнов - Zero
— Так что скажете? — снова обратился он ко мне.
— Вы правы, я задержался, но уже закончил, когда услышал в коридоре шаги. Я знал, что никого нет, и вдруг шаги, — пояснял я ему, — и, выдержав паузу, выглянул в коридор. Там я увидел, что дверь в кабинет профессора закрывается. Я решил проверить, кто это, а когда вошел сюда, то увидел профессора.
— Звучит убедительно, но я вам не верю.
Я пожал плечами, давая понять, что это его дело.
— И что он делал?
— Сидел за столом, как и сейчас, — при этом я повернулся к ним спиной и посмотрел на профессора. Его лицо, благо я закрывал профессора от Луаня спиной, выражало недоумение. Справившись со своей мимикой, он провел рукой по лицу, приводя его в состояние покоя.
— Вы подтверждаете это профессор? — обратился он к Чжоу.
— Да, так все и было.
— А зачем вы вернулись?
Это был опасный вопрос. Я, чтобы не показывать волнения, с равнодушным видом повернулся к Луань, напряжение внутри меня было критическим.
— У меня возникли сомнения, запер ли я сейф, вот и вернулся проверить.
— И как?
— Он был заперт, видимо запер по привычке.
— Попробую поверить. Обыщите его, — велел он своим помощникам, кивнув на меня.
Оба подошли ко мне. Парни были крепкие. Возмущаться было глупо, кто мне поверит. Справиться я с ними мог, но зачем? Один встал чуть в стороне, а другой начал обыскивать, доставая все из карманов и складывая на стол. Я стоял, подняв руки, и не мешал ему. Он просто выполнял приказ. Луань подошел к столу, посмотрел на все, что лежало: ключи, носовой платок, заглянул в бумажник, пролистал записную книжку, проверил авторучку.
— Можете забирать. А почему вы так спокойны? — снова обратился он ко мне. Видимо это их сильно задевало, раз вопрос повторяется. Это же спрашивал и тот майор.
— Я не чувствую за собой вины, и если бы я стал возмущаться, вы что отменили бы приказ?
Он засмеялся и оставил мой вопрос без ответа.
— А могу я задать вопрос?
— Задать можете, получить ответ на факт.
— А почему такое пристальное внимание со стороны госбезопасности к лаборатории, которая занимается благим делом, ищет пути повышения урожайности и калорийности.
— Я не знаю. У меня приказ. Это не моя компетенция.
«Как он это слово то выговорил — отметил я, — у него на лбу написано, солдафон».
— Вы еще долго здесь пробудете? — обратился он к нам обоим.
— Я ухожу, — ответил я.
— Я тоже, — произнес профессор.
Луань не прощаясь, направился к двери, помощники за ним. Когда дверь закрылась, я спросил:
— И что все это было?
— Я видел тоже, что и вы. Не думаете же, что это я их вызвал. Тогда бы они пришли раньше меня.
— Я предлагаю пойти и выпить пива.
Он понял, что разговаривать здесь не место. Возможно, что были и подслушивающие устройства, что я не учел. Если это так, то они слышали весь наш разговор. Я отбросил эту мысль, так как тогда они вели бы себя по-другому. Мы вышли, он закрыл дверь, а я, пройдя к себе, взял плащ и присоединился к нему.
Когда мы вышли на улицу, я задал мучавший меня вопрос:
— А почему вы не сказали правду?
— А кому от этого была бы польза? Мне они поверили бы, но вы все равно выкрутитесь. Вы же ничего не взяли, а так замучали бы вопросами.
Мы вошли в кафе, взяли пива и сели за дальний столик. Сделав глоток, я чуть поморщился. Я вообще не очень любил пиво, это и подавно, но надо было задержаться, чтобы поговорить, а иного повода не было. Да и профессор, как я понял, был не против поговорить вне кабинета.
— Вас, очевидно, мучает все тот же вопрос, что я делал в вашем кабинете?
— Ошибаетесь. Муками себя не извожу, но могу догадываться.
— Не поделитесь догадками?
— Вы пытались найти документы, которые могли бы пролить свет, по вашему мнению, на деятельность лаборатории. Так сказать найти подтверждение ее двойного назначения или рассеять свои сомнения, которые у вас остались после случая с пузырьком.
— Вам не откажешь в наблюдательности.
— Я ученый.
— Вы правы в своих догадках. А какое отношение вы имеете к госбезопасности?
— До сих пор никакого. Я понимаю, что любые исследования по микробиологии находятся под вниманием спецслужб. Не факт, что в этом направлении не работают другие лаборатории, о которых я не знаю.
— Не слишком ли расточительно?
— Не обязательно точно такие же.
— А вы не боитесь, что нас подслушивают? Я имею в виду наши кабинеты.
Он пожал плечами: — Возможно, но чего боятся?
— Может быть, проверим?
Он даже свои узкие глаза сощурил.
— Надо полагать, вы свой уже проверили? Вы специалист?
— Нет, не специалист, но проверил. Заглядывал в разные места.
— Можно и проверить.
Мы еще посидели, сменив тему разговора, и разошлись. Придя домой, я проверил тайник и, переодевшись, чтобы отвлечься, сел читать об истории Китая. Мыслям надо время, чтобы успокоиться, а уже потом проводить разбор ситуации, разработать план дальнейших действий. Сидеть и ждать времени не было.
16
На другой день все шло, как обычно, ни профессор, ни я не подавали вида, что было вчера. Но вечером меня ждала встреча. Когда я вошел в свою квартиру, то увидел, что в кресле сидит уже знакомый мне майор Вэнь.
— Вечер добрым не назову, — вместо приветствия произнес я, — что вы делаете в моей квартире? Мне кажется, вы пренебрегаете гостеприимством. В прошлый раз, вы хотя бы позвонили в дверь.
— Не обижайтесь, господин Жан. Это простая мера предосторожности, как и в прошлый раз. Ваша квартира, единственное место, в этом городе, где мы можем поговорить, не привлекая внимания. А ждать у двери, когда вы придете, из того же разряда. Местное управление не знает, что я здесь. Ни к чему им знать тонкости. Да вы проходите, садитесь, что стоите.
— Глупо стоять, когда госбезопасность предлагает сесть, — я прошел и сел на диван, — а где ваше сопровождение?
— Зачем оно сейчас. Меньше ушей, меньше слухов. Они ждут в машине.
— Что вам надо? — спросил я холодно.
— Мы предлагаем вам сотрудничество, — произнес он будничным тоном, словно мы разговаривали на житейские темы для поддержания беседы.
— А мне это зачем?
— Это может быть полезным. То, что я здесь, это результат вчерашней вашей встречи с местным управлением. Я всегда знал, что вы сообразительны и умны. Не забивайте себе голову вопросами, которые не имеют к вам отношения. Я не собираюсь ничего доказывать, по вчерашнему поводу. Здесь вас не прижмешь. Сотрудничество заключается в следующем: мы даем вам информацию для англичан, ложную конечно, и вы ее им передаете.
— Вы меня услышали? Мне это зачем?
— Для спокойствия. Вашего спокойствия и безопасности, а также вашей женщины.
Переигрывает, хотя откуда ему знать, что знаю я: — А она здесь причем?
Ясно, что ей ничего не сделают, а просто играют на обычных человеческих эмоциях, привычках, чувствах.
— Она же вам не безразлична. Но это не все. Рано или поздно, вы захотите уехать. Так вот, мы вернем вам вложенные средства с процентами. Вы можете перевести их, и вернуться на родину состоятельным человеком.
— Я не считаю себя бедным.
— Возможно. Но знаете, мы наводили о вас справки и ничего интересного не узнали.
— А что вы хотели узнать? Может быть, не там искали?
Мои документы были в полном порядке, иначе меня не послали бы, зная, что могут поинтересоваться кто я и откуда. К тому же англичанам это было сделать проще, но и они ничего не нашли компрометирующего меня.
— Может быть.
— А для чего вам все это?
— Видите ли, они сами вышли на вас. Они вам не верят, но они в вас заинтересованы. Если вы не будете давать им информацию, то они будут искать ее другими путями.
— Так пусть ищут. Вам то что.
— Это игры профессионалов. Раз они думают, что в лаборатории не все так, как заявлено официально, то зачем их переубеждать. У каждого государства есть свои секреты. И если разведка ищет не там и не то, то она уже тратит время, меньше уделяя времени другим вопросам. Мы водим их за нос. Идет игра. Теперь понятно?
— Мне не хочется играть в эти игры. Они опасны для здоровья.
Он кивнул головой: — Есть такая вероятность, не спорю, но вы же понимаете, что несчастный случай всегда возможен.
— Угрожаете?
— Нет, размышляю. Но вернусь к предложению. За передачу информации англичанам, мы обеспечиваем вам спокойный выезд из страны, с денежными средствами.
— А если с Аи?
— Можно подумать.
— Где гарантии?
— Вы вправе сомневаться. Даже если бы мы подписали бумагу, то она ничего не значит. Вам остается поверить мне на слово.
— Я не знаю его цены.
— Вот и проверите.
— Или меня убьют по окончании, как ненужного свидетеля игры.
